Николай Романов - Рассвет

Это даст возможность быстро пересечь город, не толкаясь на переполненных улицах.

Сай Альвер засомневался в громаде намеченных планов и переспросил:

— Да, что приемлемо в Кантонах, может не вполне подходить к нашим условиям?

Избранник народа, отметая все его сомнения, самоуверенно заявил:

— Вы же знаете известную поговорку: — Недаром говорится — " В Раввене хороши две вещи — отличные дороги и мудрые люди!»

— В этом Вы правы, Сай, по поводу хороших дорог! Наши тракты опоясали всю Раввену! Нигде, в обитаемом людьми мире, больше нет подобных достижений! — Говоря это, он естественно не упомянул, что все это построено лишь благодаря титаническим усилиям рухнувшей Империи.

Между тем, на трибуну вышел очередной оратор и разлился соловьем, распинаясь о величии таланта носатого скульптура, сидевшего в первом ряду и самодовольно слушавшего восхваления. Ваятель Терец мерно кивал своим немалым носом, словно подбадривая выступавшего продолжать славословия в свою честь.

Впрочем, его уже никто уже никто толком не слушал.

Все находившиеся сверху разошлись и скучковались возле продолговатых столиков, уставленных всевозможными напитками и блюдами с холодными закусками.

Лишь «согласный люд», сидевший снизу, внимал каждому слову, словно перед ним сорвав покровы, открывали тайны неизведанного. Или, что вернее, боялись пошевелиться под пристальным наблюдением «синяков», буквально сверлившими их своим взглядами.

Сай Альвер успешно делал вид, что внимательно слушает выступающего, погрузившись в свои мысли о предстоящем вечере.

Обрадованный согласием раввенца, Сай Иумей привстал и доверительно положив руку на плечо собеседнику, извинился перед ним:

— Я ненадолго оставлю Вас, неотложные государственные дела, требуют моего непосредственного вмешательства, как Слуги Народа!

Сай Иумей прошел по проходу и присел рядом с тучным степняком, бывшим, как ни странно в полном одиночестве и поинтересовался у него:

— Уважаемый Бойкован, что там о нашей с вами договоренности: о поставке табуна скакунов для нужд нашей армии?

Недовольный чем-то, укргурский торгаш Бойкован, сидел сцепив пальцы, покоившиеся на объемистом брюхе, с несомненным презрением разглядывая громоздкую статую. Было сильно заметно, что он вдохновлен созерцанием памятника, так же, как и дождевой червяк, зрелищем рыболовного крючка, приготовленного для его наживки.

Повернувшись к «перволюду», он недовольно фыркнул:

— Сай, моих перегонщиков лошадей порезали ваши варнаки, что мне теперь прикажете делать!? Вы еще обвиняете нас, что мы мирные степняки кровожадны и вероломны!?

Иумей примирительно улыбнулся и, понизив голос, уверил:

— Клянусь Солнцем, мы найдем виновных в этом злодеянии и примерно накажем их! Я лично прослежу, чтобы наша стража приложила все силы в поимке преступников!!!

Сегодня у меня был Смотрящий над Синей Стражей Ивач Пернатый и уверил меня, что наши дознаватели уже напали на след виновных!

Это были люди переодетые в углежогов, возможно связанные с беловодцами. Этот лесной люд уже давно хочет вбить клин, в наши с вами добрососедские отношения!

«Перволюд», успокаивая укргура, доверительно добавил к сказанному им:

— Люди, стоящие над толпой всегда могут договориться между собой! Из выделяемого Советом золота, четвертая часть делится между нами, уважаемый Бойкован!

Дородный степняк довольно потер руки, в предвкушении немалого количества блестящих кружочков из желтого металла, так радующих его алчное сердце. Сумма, не учитываемая никем: ну поделится он с кавханом*, ну про себя-то он тоже не забудет.

С этим раввенским «свиноедом»- Слугой Народа, да и к тому же с таким пройдохой — «перволюдом» Саем Иумеем, можно и нужно иметь дело.

Укргур, произведя все необходимые вычеты в уме, справился у Сая:

— А как по поводу поставок грубой кожи и слитков ковкого железа?

Слуга Народа, понимающе улыбаясь, в свою очередь поинтересовался у торгаша — укргура:

— Железо для чего?

Бойкован довольно хохотнул:

— Сайгаков в степи, в этом году, развелось слишком много, топчут ее! Нам нужно очень много железа для наконечников стрел. А кожа, кожа для конской упряжи!

Сай Иумей, знавший, что грубая кожа, как нельзя лучше подходит для изготовления легких доспехов, необходимых для подвижности конных воинов, радушно уверил его:

— Никаких существенных препятствий, в нашей предполагаемой сделке, я не вижу.

Они расстались довольные друг другом от провернутого между ними соглашения.

Бойкован смотрел, как «перволюд» вернулся к этому Саю Альверу. Его глаза полыхнули плохо скрываемой ненавистью к этому равеннцу.

Прибывший к нему во главе группы степняков, жупан Аршаван, до того, как его разорвал дикий кот, успел по секрету разболтать ему о срыве и переносе предстоящего нападения на Раввену, по вине этого «свиноеда». Веской причиной для этой осечки была приближающаяся Игра Смерти, в которой участвовал этот поганый пожиратель сала. Лишь из-за него сорвался коварный план совместного удара сил Орды и армии Империи Кханда по безмятежной Раввене.

Он обернулся к стоявшему неподалеку неприметному раввенцу, с неподвижным, лишенным всякой мимики, словно окостеневшим лицом, ожидавшим окончания его разговора с «перволюдом».

Его спутником был мелкий человечек. Движения у него были резки и порывисты, пальцы его рук все время перебирали горсть цветных камешков, словно живя отдельной от их хозяина жизнью.

Укргур шевельнул рукой, подзывая их, те быстро подошли к нему.

Степняк качнул головой и нетерпеливо спросил:

— Скурат, что выяснил?

— Их нашел Щур!

Бойкован, недобро ощерился:

— Кто же, осмелился напасть на моих людей?

— Одним из них был беловодец Дейван, владелец дикого кота, он остановился на постоялом дворе «Рогатый петух». Вторым был какой-то рослый раввенец, из «черных братцев», скоро мы выясним кто это был.

— Прикончить их и побыстрее, пока «синяки» его не взяли, а то лишнего разболтают! — прищурил глаза жирный купец. Меньше всего ему надо было, чтобы кто-то еще узнал истинную цель пребывания в Морите «мирных перегонщиков лошадей». Раввенские дознаватели и так уже, если верить словам продажного Слуги Народа, взяли след.

Скурат, без видимых эмоций, молча кивнул ему в ответ и они бесшумно удалились прочь, словно тени тумана, сдуваемые легким ветерком.

На степняка эта зловещая парочка иногда нагоняла невольную дрожь. Скурат, словно с омертвевшей кожей, натянутой прямо на череп и суетливый Щур, прячущий взгляд, словно человек, готовящийся нанести удар в спину своему доброму, ничего не подозревающему, соседу.