Николай Романов - Рассвет

Оно и понятно, бдительно службу нести надобно, но не под постоянным присмотром. Щит в сторону не отложишь, отлить опять же вроде как не положено, но ведь все люди, не блюсти же уложение дословно.

Зыхарь, всматриваясь в приближающихся незнакомцев, проворчал себе под нос:

— Кого там несет к нам, да еще и не с накатанной дороги?

Вышедшие из терновника подошли поближе и кентарх увидел, что это не местные охотники. Кожаные одеяние, небольшая бахрома по рукаву и штанине, обереги из звериных клыков на шее — выдавали в них жителей лесных селений.

«Сопредльники», не то, что они были большой редкостью в Илеме. И опять, они обычно в конце декады, на выходные дни на местный рынок выбирались.

Предлагали свой товар: дичь, шкуры, лесные ягоды, сладкий корень, лекарственные травы, мед, орехи. Изредка и корень женьшеня предлагали, бывший особой редкостью, хотя его, в основном конечно, в Дамурск доставляли, там люд побогаче. А те уже его или в Кханд, или в Мориту перепродавали, а то и далее, на Запад. Хоть и звали «сопредельников», презрительно — язычниками, а от обогащения никто из горожан не отказывался, слишком ценен был этот корешок. По слухам даже для Первого Слуги, его поставляли, очень уж он оберегал свое здоровье, а то как же, он хворый и болезненный, будет служить народу.

Взамен своего лесного товара закупали соль, железные крицы для изготовления скоб, гвоздей и оружия, сети для рыбной ловли, бисер и дешевые кхандские побрякушки для детворы.

Вошедшие в ворота «сопредельники» остановились. Двое мужчин среднего возраста: один их них, телосложением и шириной плеч был подобен атлету, второй более молод, но цепкий взгляд, словно у дикого кота, выдавал в нем, далеко не простого жителя лесного селения.

Третий «сопредельник» — седой, сухощавый старик, если его можно было назвать так. Сухощавый, жилистый, да он любому молодому не даст спуску, левую глазную впадину закрывала шелковая черная повязка. Оставшийся целым, правый глаз, пристально осматривал кентарха с отметинами на лице. Шрамы у вояки не рваные, нанесены не когтями зверя, а отмечены хладным железом оружия боя.

После перегляда, старик, как равный к равному, без присущего всем «лесовикам» презрения к «свиноедам» обратился к битому вояке:

— Слышали мы, легат новый прибыл из Белокаменной?

Не скрывая своего брезгливого отношения к столице, Зыхарь ответил:

— Да нет уважаемый, не из Мориты, а из Синегорья по Южному тракту, минуя этот гадюшник.

Не ожидая от офицера раввенской армии, такой откровенности и унизительного отношения к Морите, они немного изумились. Наконец, самый «молодой сопредельник» поинтересовался:

— Сильно повздорил легат с Наместником?

Теперь настал черед Зыхарю удивиться. Как же быстро потаенные слухи расходятся. Там, кто-то слово обронил, там другое и вот потаенное становится явным. И приукрашенное стократ к тому же, с досадой подумалось ему.

Он без экивоков спросил у прибывших:

— А вы откуда знаете? Если с самого утра в кустах клещей давили?

Обладатель пристального взгляда, с усмешкой ответил:

— Да видели мы Наместника, когда он мимо проследовал, не шибко он доволен был!

— Это верняк, так вы зачем явились? Соли прикупить или пивка попить?

Одноглазый старик серьезно произнес:

— Нужен нам легат и по сильно спешному делу!

Зыхарь пожал плечами, не хотят ему говорить, ну и не надо. Орин все равно рвался встретиться со старейшинами «сопредельников», а тут они сами явились. Он вымолвил:

— Ладно, последуем в штаб!

Легат еле освободился от шумной гурьбы торговцев. Они пришли к нему с просьбой выделить им пустующее здание для открытия еще одного постоялого двора. После того, как легат снял прежнего поставщика гарнизона и начал переустраивать город по своему усмотрению, возросла потребность в постое. Купчишки, каменщики, кузнецы и прочий хваткий люд потянулся в Илем. Не все из них имели возможность разместиться в единственной харчевне «Сломанная наковальня», тесновата она была.

Полупустые здания казарм легат отмел сразу. Требовали они основательной починки, но причина отказа была в другом. Приходящие чужаки увидели бы многое, что не предназначенное для их глаз. Да и такое соседство, действовало бы расслабляющее на солдат.

Подумав немного, он разрешил открыть еще один постоялый двор, в особняке Кассия, убывшего восвояси. Легат предложил назвать его «Радужной лягушкой» памятуя о купели с жабами, находившейся в особняке. Да и этот деликатес — подсоленная икра радужных лягух, пришлась бы к столу.

Один из торговцев, подталкиваемый остальными, остался ненадолго и, нервно перебирая гребень, свисающий с пояса, предложил ежедекадно приносить ему лично часть дохода, от прибыли приносимый постоялым двором. На что, Орин ответил, что сверх положенного налога в казну города, ему ничего не надо. Еле выпроводил ничего не понявшего торгаша, как явился следующий посетитель.

Но это уже был свой — военный офицер из подчиненного ему гарнизона. Старший медикус, зашедший к нему, не обладал особой строевой выправкой. Оно было и понятно, ему не с тяжеленным щитом и длинным копьем по сторонам вращать. У него более тонкая работа, к его небрежному и нестроевому виду легат относился с пониманием. Чтобы медикусы, помимо врачевания солдат, были загружены полезным делом, он приказал принимать гражданское население городка.

Медикус неуверенно замялся, не зная как оспорить малопонятный приказ:

— Это относится к общественному лекарю, у них же своя лечебница?

Сметая его колебания, легат произнес:

— В лечебнице осталось только два дряхлых лекаря, новых с Мориты не направляют, зато вместо них, прислали трех жрецов! Храм еще один строить будут. Одного в Илеме им мало показалось?

Неуверенно пожав плечами, медикус назвал основную причину своих сомнений:

— Э, понятно, но недостаток лекарственных средств, затрудняет …

Прервав его, Орин направил его к назначенному им кентарху, ведающему казной гарнизона:

— Зайди к Венду, он выделит необходимую сумму серебра на покупку снадобий и трав!

Он остановил, собирающегося было уйти лекаря и строго предупредил его:

— Но, офицер, все согласно установленной смете!

— Обижаете, легат! — Но, по выражению его лица, читалась и крамольная мыслишка.

Ничего не поделаешь, все не без греха, у каждого есть свои слабости. Лишь бы этот порок не взял верх в душе человека, много ему Венд присвоить, все равно, не позволит. А на винишко, так оно же лекаришкам, только на пользу пойдет.

После ухода медикуса, несмело заглянул рыжий вестовой и доложился:

— К легату, старосты из лесных селений!

Да, а вот и «сопредельники» пожаловали, только он хотел ознакомиться с ними, а они сами явились. Ну и хорошо, он кивнул, ожидавшему его ответа вестовому: