Николай Романов - Рассвет

Наружный слой одежды пропитан слабым раствором воска и обладает водоотталкивающими свойствами.

Оборотная сторона плаща прошита светло-синей материей, такая расцветка ткани очень распространена среди большинства населения Мориты. При необходимости, двухстороннее одеяние можно вывернуть наизнанку и носить, словно обычную одежду, не отличаясь по внешнему виду от законопослушных граждан Раввены.

Принадлежащий ему арбалет сильно отличается от раввенских — армейского и охотничьего типа, он гораздо меньшего размера и веса, имеет прилаженную удобную рукоять. Дуга налучья, закрепленная на ложе, сделана из нескольких слоев дерева, сухожилий и затвердевшего клея. Сердцевину дуги составляют несколько пластинок из рога, скрепленные вместе. При ее натяжении пластины сгибаются краем вперед, создавая дополнительное усилие для пуска стрелы. Сама дуга покрыта толстым слоем клея, создавая защиту от влаги и сохраняя ее от воздействия окружающей среды.

Стрелы для арбалета сделаны мастерски. Их древки оснащены тремя перьями, в отличие от стрел армейских арбалетов, у которых в оперении имеется всего два пера.

Из оружия при нем еще имелся нож, его почти черный клинок покрыт волнообразными узорами. На обратной стороне лезвия, на небольшом расстоянии от кончика, имеется острый край, заканчивающийся зубцом. На нем также отсутствует клеймо, изготовившего нож, оружейника.

— Очень интересный образец ножа. Нисколько не похож на известные мне: имперский или западный типы — отметил Шэкэн, прервав диктующего Берена, — вы видите этот выступающий зубец?

После проникновения в тело клинка, он способствует его застреваннию в теле противника. Обратите еще внимание на легкую рукоятку, как он хорошо ложится в руку.

Кхандец подбросил его на ладони, обратив внимание:

— Его очень удобно метать. Нож, словно острога, остается в теле и его нелегко вытащить. Сразу видно, что это оружие профессионального убийцы, а не бывшего воина.

— Да-да! Мы уже все поняли, что это был не жрец Солнца — проворчал Берен, досадуя на Шэкэна, который сбил его с нужной мысли и продолжил далее диктовать Линусу, скрипевшему пером.

— «Посягавший на смертоубийство Сая Альвера, выстрелив, убил охранника Урука — Вороний Глаз. Увидев, что второй охранник быстро приближается к нему с мечом в руке, он решил, не вступая в схватку с ним, уйти от попытки посягательства на Сая. Чтобы, возможно, вернувшись позднее повторить свою попытку.

Во время бегства, спрыгивая с изгороди, он потерял равновесие и сломал себе шею, вследствие чего умер»- Облегченно вздохнул и закончил диктовку Берен.

Ну все-таки, благодарение Солнцу, как повезло, что он свернул себе шею — подумал про себя Берен — и не надо никого искать, убийца погиб, дознание можно прекратить, дело закрыть. Неплохо было бы еще, если, в участке подкинули пару монет его группе, за переработку. Да и Сай Альвер, вроде, не похож на скрягу. Надо будет попробовать заикнуться ему о возможном вознаграждении за их тяжкие труды: стрясти малость монет, а желательно, не делиться ни с кем. Здесь он припомнил своего командира, архонта Денбе Серого, жадность которого вошла в известную всем поговорку-песенку среди стражников их участка:

— Деньги Серый уволок в уголок

— И молчок, а слушок под замок.

Динат Берен решил, что надо зайти в кабинет к Саю Альверу, ознакомить его с результатом расследования и как-то намекнуть ему о безвозмездном усердии группы дознания.

Закончив необходимые бумажные формальности, он отдал распоряжение Линусу пойти на место и зарисовать лицо убийцы, а сам, не медля, отправился к Саю.

Берен вошел в особняк и, двигаясь по мраморной дорожке, пошел по длинному коридору, по пути разглядывая красочную мозаику, выложенную на стенах.

На ней колоритно, и на его взгляд излишне красочно, была отображена одна из битв Великой Войны, где имперские легионы железной пятой сокрушали воинство Запада.

Войдя в кабинет к Саю Альверу, он сразу наткнулся взглядом на портрет Первого Слуги Народа, Стиуша Благородного. Сама картина была помещена в массивную полированную раму, изготовленную из черного дерева и, висела на стене, позади сидящего за большим столом Сая, перебиравшего бумаги. Даже происходившие вокруг него события не могли оторвать его от насущных дел, требующих его решения.

По подписи в левом нижнем углу холста было ясно, что это творение известного мастера Сафона. Впрочем, на неискушенный в живописи взгляд дината, они были выполнены в напыщенной манере, чересчур приукрашивая истинное лицо.

Что интересно, на всех виденных им изображениях Первого Слуги Народа, можно было видеть одно и то же выражение лица, вроде бы, как у человека только что избавившегося от запора. Носителя такой гримасы можно было истолковать по-разному. То ли он мягко смотрел на вошедшего, словно вопрошая, все ли ты сделал для блага народа, то ли сурово, как бы спрашивая, почему это он отрывает хозяина данного помещения от важных дел? В то время как владелец портрета Стиуша Благородного, решает проблемы, чуть ли не касающиеся всего населения неблагодарной Равенны, о благе которого он неустанно заботится.

Что было символично, портреты Первого Слуги Народа были в каждом кабинете расплодившихся, как мусорные крысы, чинуш. Не являлся исключением и архонт Денбе Серый. Правда, в его кабинете был гобелен, мелко вышитый на холсте, но положение тела и непонятный взгляд, словно нанюхавшегося дыма дурь — травы, Первого Слуги Народа на нем, ничем не отличался от творения прославленного Сафона.

Видимо, изображения главы державы в помещениях сановников Раввены, должны были лишний раз подчеркивать их преданность, беззаветное служение и трудолюбие на благо любимого ими народа, во всяком случае, они так страстно это утверждали, что у всех сразу появлялись сомнения в искренности их слов.

Сай Альвер для человека, только что пережившего покушение на свою жизнь и потерявшего одного из своих телохранителей, был излишне спокоен. Впрочем, подумал Берен, люди его уровня, добившиеся определенного статуса и положения в нынешнем обществе, были вообще жесткие и суровые люди, не щадящие ни себя, не людей, ради достижения своих целей.

Он кашлянул в кулак, чтобы привлечь внимание Сая Альвера и присел. Заерзал в непривычном для его седалища, кхандском подобии кресла, сплетеном из бамбука.

Владелец особняка поднял голову и вопрошающе взглянул на посетителя. Динат Берен глядя прямо в глаза Сая, сразу задал интересующий его вопрос:

— Сай Альвер, Вы случайно не догадываетесь, кто бы мог нанять убийцу, чтобы напасть на Вас?

Впрочем, задавая его в лоб, Берен, откровенно говоря, не надеялся на честный ответ. Он был бы даже удивлен, если ему ответили правду. Люди, подобные Саю Альверу, предпочитали сами решать возникшие проблемы, часто не одобряемые законом, который он представлял.