Кассандра Клэр - Что на самом деле произошло в Перу

Катарина протянула ему чашу. В его затуманенном взоре она представлялась ему беспорядочным смешением белого и голубого.

— Где я? — прохрипел Магнус.

— В Наске.

Значит, он был все еще в Перу. Это говорило о том, что он был более благоразумен, чем опасался.

— О, так мы отправились в небольшое путешествие.

— Ты ворвался в дом одного человека, — сказала Катарина. — Украл ковер и заколдовал его, чтобы он летал. А потом ты умчался в ночной воздух. Мы преследовали тебя пешком.

— Ох, — произнес Магнус.

— Ты кое-что выкрикивал.

— Что именно?

— Я бы предпочла не повторять это, — сказала Катарина. Она была усталого оттенка голубого. — А также я предпочитаю не вспоминать время, которое мы провели в пустыне. Это пустыня мамонта, Магнус. Обычные пустыни довольно большие. Пустыни мамонта так называются потому, что они больше обычных пустынь.

— Спасибо тебе за столь интересную и поучительную информацию, — прохрипел Магнус и попытался зарыться лицом в подушку, как страус, пытающийся спрятать голову в песок пустыни мамонта. — С вашей стороны было очень любезно последовать за мной. Уверен, я был рад вас видеть, — слабо произнес он, надеясь, что это сподвигнет Катарину принести ему еще жидкости и, может, молоток, которым он мог бы размозжить себе череп.

Магнус чувствовал себя слишком слабым, чтобы самому отправиться за водой. Исцеляющая магия никогда не была его специализацией, но он был почти уверен, что от любого движения у него голова слетит с плеч. Он не мог позволить этому произойти. У него имелось подтверждение многих свидетелей, что его голова выглядела превосходно именно на своем месте.

— Ты сказал нам оставить тебя в пустыне, потому что собирался начать новую жизнь в качестве кактуса, — ровным голосом сказала Катарина. — А потом ты вызвал крошечные иголки и бросил их в нас. С очень высокой точностью.

Магнус еще раз случайно взглянул на нее. Она по-прежнему была расплывчатой. Магнус подумал, что это жестоко. Он же считал их своими друзьями.

— Хорошо, — с достоинством произнес он. — Учитывая мое состояние сильного алкогольного опьянения, вы, должно быть, были впечатлены моей точностью.

— «Впечатлены» неподходящее слово, чтобы описать то, что я чувствовала прошлой ночью, Магнус.

— Я очень благодарен тебе за то, что ты меня остановила, — сказал Магнус. — Это к лучшему. Ты настоящий друг. Никто не пострадал. Так что давай больше не будем об этом. Не могла бы ты принести мне…

— О, мы не могли остановить тебя, — перебила его Катарина. — Мы пытались, но ты хихикал, запрыгивал на ковер и снова улетал. Ты продолжал твердить, что хочешь отправиться в Мокегуа.

Магнусу действительно совсем было нехорошо. Его тошнило, и кружилась голова.

— Что я делал в Мокегуа?

— Так ты туда не добрался, — сказала Катарина. — Ты просто летал, кричал и пытался, кхм, написать сообщения для нас в воздухе ковром.

Внезапно у Магнуса возникло яркое воспоминание: ветер и звезды в волосах, те вещи, что он пытался написать. К сожалению, он не думал, что Рагнор и Катарина говорили на том языке, на котором он писал.

— А потом мы остановились перекусить, — сказала Катарина. — Ты больше всех настаивал, чтобы мы попробовали местное фирменное блюдо, которое ты называл куй [2] Куй — название морской свинки и блюда из неё, принятое в Андском регионе, а также некоторых родов из семейства свинковые . На самом деле, мы очень приятно поужинали, несмотря на то, что ты был все еще пьян.

— Уверен, что в этот момент я как раз и протрезвел, — утверждал он.

— Магнус, ты пытался флиртовать со своей тарелкой.

— Ну да, я человек широких взглядов!

— А вот Рагнор — нет, — сказала Катарина. — Когда он узнал, что ты кормишь нас морскими свинками, то ударил тебя по голове твоей же тарелкой. Она разбилась.

— И так закончилась наша любовь, — произнес Магнус. — В любом случае, у нас все равно ничего не получилось бы с тарелкой. Уверен, что еда действительно мне помогла, Катарина, и ты была очень добра, что накормила меня и уложила в постель…

Катарина покачала головой. Похоже, она наслаждалась всем этим, как медсестра из ужасов, которая говорит ребенку, что ей не особо нравятся страшные истории перед сном.

— Ты упал на пол. Честно говоря, мы думали, что лучше оставить тебя спать на земле. Мы подумали, что ты полежишь так какое-то время, но стоило нам на минуту отвести от тебя глаза, как ты вскочил и убежал. Рагнор утверждает, что видел, как ты направлялся к ковру, подползая к нему как огромный сумасшедший краб.

Магнус отказывался верить, что делал что-то подобное. Рагнору нельзя было верить.

— Я верю ему, — предательски сказала Катарина. — У тебя возникали большие трудности с тем, чтобы идти прямо, еще до того, как тебя ударили тарелкой. А также я считаю, что еда совершенно тебе не помогла, потому что потом ты носился вокруг с криками о том, что ты видишь нарисованных на земле огромных больших обезьян, птиц, лам и котят.

— Боже мой, — произнес Магнус. — Я дошел до настоящих галлюцинаций? Официально. Звучит так, будто… это было почти мое самое сильное опьянение. Пожалуйста, не спрашивай меня о самом сильном. Это очень грустная история, связанная с птичьей клеткой.

— На самом деле, у тебя не было галлюцинаций, — сказала Катарина. — Когда мы взобрались на холмы с криками «Слезай, идиот», мы также видели на земле огромные рисунки. Они очень большие и красивые. Думаю, они являлись частью древнего ритуала по вызыванию воды из земли. Увидеть их стоило того, чтобы приехать в эту страну.

Голова Магнуса все еще была опущена в подушку, но он немного пришел в себя.

— Всегда рад обогатить твою жизнь, Катарина.

— Но велико и прекрасно не было, — задумчиво сказала Катарина, — когда тебя стошнило на эти таинственные и потрясающие узоры давно ушедших цивилизаций. С высоты. Без остановки.

На краткий миг он ощутил сожаление и стыд. Но потом он в основном снова ощутил приступ тошноты.

Позже, когда он протрезвел, то отправился посмотреть на геоглифы Наски и запомнил все бороздки, где был срезан гравий, открывающий слой глины в растянувшихся своеобразных фигурах: птица с распростертыми в полете крыльями; обезьяна с хвостом, чьи очертания, по мнению Магнуса, были явно неприличными (очевидно, он одобрил), и форма, возможно, человека.

Когда в 1930 и 1940 годах ученые обнаружили линии Наски и стали их исследовать, это немного раздражало Магнуса, так как шершавые каменные фигуры были его личной собственностью.

Но потом он смирился. Так поступали люди: сквозь века они оставляли друг другу послания, зажатые между страницами или высеченные в камне. Как протянутая сквозь время рука, которая, доверившись призракам, надеялась поймать твою. Люди не жили вечно. Они лишь могли надеяться, что то, что они сделали, будет жить.