Павел Комарницкий - Дева дождя

Марине казалось, что она кричит во всю силу лёгких, на самом же деле губы лишь чуть шевелились, и горло издавало какое-то невнятное потустороннее шипение, отдалённо похожее на человеческую речь. Как будто говорит призрак, всплыла откуда-то уже совершенно посторонняя мысль…

– Молчишь? Молчишь… Я знаю, почему ты молчишь, бог. Тебе просто нечего сказать. Поэтому ты молчишь всегда!

– Напрасно ты так скандалишь, красавица, – раздался сзади грудной женский голос, спокойный и лишь едва заметно насмешливый. Девушка резко обернулась. Жгучая горечь, переполнявшая душу, поднялась удушливой яростной волной. Ещё какая-то нищенка, прицерковная крыса будет над ней тут издеваться…

Стоявшая в трёх шагах женщина нимало не походила на "прицерковную крысу". Правда, одета она была довольно просто и неброско – так обычно одеваются в Союзе крепкие хозяйки средних лет, не готовые переплачивать фарцовщикам за все без разбору закордонные шмотки, но и имеющие средства, достаточные, чтобы не ходить в чём попало. Девушка окинула незваную собеседницу взглядом с ног до головы. Лет тридцать с мелочью… а может, ближе к сорока… Светло-русые волосы, гладко зачёсанные назад. Фигура чуть полноватая, но талия вполне. Высокая грудь, ноги тоже не подвели, правильный овал лица и прямо-таки классический нос… Серая юбка чуть ниже колена, добротный жакет – всё в тон глазам. Мда, глазам… Вот глаза у дамы были примечательные. Мудрые, всплыло в памяти подходящее слово… и ещё что-то про рентгеновский аппарат.

– Я говорю, напрасно ты так, – повторила дама, но уже без тени насмешки. – Таким образом ничего не получится.

– Женщина, у вас ко мне дело? – довольно грубо спросила Марина. Незнакомка чуть удивлённо приподняла бровь.

– У меня? Это у тебя ко мне дело.

– И какое же? – в эти слова девушка собиралась вложить столько яду, что ни одной африканской кобре не мечталось. Однако вышло нечто совсем противоположное. Вопросительно-просительная такая интонация, и голос дрожащий…

– Пойдём-ка, – коротко кивнула женщина и пошла, не оглядываясь. Очевидно, дама не сомневалась, что гражданка Кострова проследует за ней совершенно безропотно. Аферистка, конечно, такие возле храмов господних и ошиваются, ища ополоумевшие от горя жертвы…

Однако тело Марины и на этот раз оказалось умнее хозяйки. Девушка с некоторым удивлением обнаружила, что идёт за незнакомкой, как дворняжка, которую поманили котлеткой.

– Вот тут, пожалуй, нам никто не помешает, – произнесла дама в сером, присаживаясь на скамейку, каким-то чудом уцелевшую в крохотном скверике. Марина с сомнением посмотрела на сиденье – инстинкт городской жительницы, не ждущей от скамеек ничего лучше измазанного платья и порванных колготок. Однако лавочка оказалась на удивление чистой, как будто её покрасили только вчера.

– Слушаю вас, – напряжённым голосом сказала девушка, присаживаясь на край скамьи. Женщина чуть улыбнулась.

– И снова ты неверно подходишь к делу. Это я тебя слушаю.

Они встретились глазами. В глазах аферистки, привыкшей ловить и охмурять клиенток возле церквушек, клубилась мудрая печаль. А, наплевать!

– Я хочу, чтобы он остался жив, – заявила Марина, сжав зубы.

– Точно? – во взгляде незнакомки теперь преобладал рентгеновский аппарат.

– Абсолютно.

Взгляд серых глаз утратил рентгеновскую пронзительность, ушёл куда-то в себя.

– Что ж… Каждый может высказать желание. Если желание праведно, то есть не направлено во вред иным живущим, оно будет услышано и рассмотрено. Только вот исполняются не все желания, пусть даже праведные. Лишь те, за которые желающий готов и способен заплатить нужную цену.

Ну вот мы и добрались до сути вопроса, усмехнулась про себя Марина. Чего она ещё ожидала от аферистки? Глаза, видите ли… И, чтобы закончить с данным эпизодом – перед тем как послать даму подальше – она грубо спросила:

– Сколько?

– В смысле? – взгляд дамы, пребывавший в недрах таинственной души, вновь обернулся наружу.

– В смысле – рублей. Или вы берёте этими… долларами? А может, золото пойдёт?

Незнакомка откинулась на спинку скамьи, взгляд стал тоскливо-утомлённым.

– Знала бы ты, милая, как меня достали все эти нынешние кондовые атеисты. Рубли, доллары… золото… Посмотри под ноги!

Марина взглянула вниз и оторопела. Дорожка скверика, явно не знакомая с метлой дворника и оттого ещё минуту назад заваленная сплошным ковром сухих опавших листьев, была сейчас покрыта слоем купюр, в основном багряно-красных червонцев и жёлтых рублей. И только кое-где зеленели трёшки, явно сорванные ветром до срока…

– Гипноз… – пробормотала девушка, потрясённо глядя на это чудо.

В серых глазах протаяли озорные смешинки.

– Ну ясное дело, гипноз. Что же ещё, как не гипноз? Да ты возьми их в руки, что ли. Не бойся!

Марина нагнулась и осторожно выудила из денежной массы пару купюр, десятку и рубль. Помяла в пальцах, посмотрела на просвет – солнечные лучи обозначили характерные водяные знаки. Очень, очень сильный гипноз… подробный и качественный…

– А ты говоришь, рубли… – дама глянула на часики-кулон, висевший на груди. – Однако время идёт. Сделаем так. Поскольку ты пока не готова, отложим разговор. Как только будешь готова, позвони по данному номеру.

– Какому номеру? – хриплым, севшим голосом спросила Марина.

– Который на купюрах в твоих руках. До свидания!

Незнакомка легко поднялась со скамьи и направилась прочь, не оглядываясь. И Марина вдруг ощутила, что на сей раз ей не удастся последовать за таинственной собеседницей при всём желании. Вот не удастся, и всё тут… Кто, да кто она такая?! И тут девушка сообразила, что незнакомка так и не назвала своего имени. Скорее, вот сейчас она уйдёт, исчезнет из вида…

– Как мне вас звать? – в отчаяньи крикнула вдогонку Марина. Дама чуть обернулась на ходу.

– Позвонишь – узнаешь!

Нестройные звуки гитары раздались за спиной. Марина обернулась – в скверик заваливала компания, явно пребывавшая навеселе. Четверо разнокалиберных юнцов, все как один в джинсах – признак явной крутости и крепкого кошелька родителей, способных выложить двести "деревянных" за иностранные штаны. Парнишка с краю лабал по струнам разрисованного наклейками инструмента без особого таланта, зато с удвоенной силой.

– О, какая птичка! Девушка, будем знакомиться! – последнюю фразу долговязый парень, судя по всему, вожак этой шаечки, произнёс с сугубо утвердительной интонацией.

– Витёк, ты глянь!!! – свистящим сдавленным голосом перебил шефа другой, с длинными чёрными волосами.

Гитара смолкла. Четвёрка балбесов, выпучив глаза, смотрела на ковёр из дензнаков, расстилавшийся по скверику.