Юлия Винтер - Проклятые

На очередном привале Миану, как бы невзначай, сказал:

— Через три дня Хисата [2] Хисата — народный праздник бога любви Хисат. По человеческим традициям в этом день прощаются все обиды. Существует поверье о том, что в Хисату особенно необходимо нести окружающим добро и любовь. Тем самым, укрепляя силу и мощь самого бога, для которого весь этот праздник-поклонение есть не что иное, как подпитка энергией и верой. Приобретаемую силу Хисат возвращает сторицей верующим и благословляет на счастливую жизнь. .

— Ты следишь за человеческими праздниками?

— Любознательность — одна из основных черт моего характера.

— Впрочем, как и излишняя скромность, наверное, — съехидничала я. В ответ в меня полетела небольшая шишка. Но вместо того, чтобы уклониться, или поймать ее, я случайно воспользовалась магией. Это получилось неосознанно, на уровне рефлексов. Прежде чем я успела о чем-то подумать, руки сделали свою работу. «Ох, лучше бы я подумала», — пронеслось в голове, пока я наблюдала отброшенных магией шишку и дроу. Долетел Миану до ближайшего дерева и, хорошенько припечатавшись об него, сполз вниз с лицом, скорее перекошенным от удивления, чем от боли. Бросившись к нему, я хотела помочь, но прежде чем добежала, наследник остановил меня:

— Уууу! Стой, где стоишь! — налюбовавшись моим виноватым выражением лица, он серьезно сказал: — Кариэлла, ты страшная женщина! — я нахмурилась. Снова этот изучающий взгляд. «Но я же не специально», — расстроено подумала я. — «Вот сейчас точно не избежать вопросов». Но Миануэль удивил меня. Вместо расспросов он, звонко рассмеявшись, сказал:

— Да не страшная ты! Просто немного… — какое-то время он подбирал подходящее слово, — невнимательная, — наконец выдавил он и улыбнулся. Я, опасливо наблюдая за ним, все же подошла. Присела рядом с пострадавшим и спросила:

— Больно?

— Бывало и хуже.

— Прости, я не хотела… Я…

— Кариэлла, я все понимаю. Давай так: если когда-нибудь возникнет желание поделиться своими секретами, ты это сделаешь. Но разговор произойдет в спокойной обстановке, и не под влиянием каких-нибудь событий. Договорились? — Ну что я могла ответить на такое? Конечно же «да»! Обняв дроу, я думала о том, что мне действительно очень повезло с другом. Мысленно назвав эльфа так, я осознала, что он действительно за короткое время стал другом для меня. Я была очень многим обязана ему, несмотря на то, что темный придерживался противоположной точки зрения. И все же, даже не зная, что Миану ответил бы на мое заявление, все равно стала чуточку счастливей.

— Кариэлла! Ты меня сейчас задушишь, — прошептал наследник. Разжав объятия, я немного отстранилась.

— Прости еще раз.

— Ну, с тебя причитается, — хитро ответил он. Понаблюдав за моей озадаченной физиономией какое-то время, он улыбнулся и продолжил:

— Теперь ты просто обязана принять мое приглашение на Хисату.

— Ты действительно считаешь это хорошей идеей?

— А что тебя смущает?

— Нуу. Мы сейчас упырь знает где. А праздник-то народный, его не празднуют вдвоем в какой-то глуши, — растерянно стала объяснять я.

— Леди, должен донести до Вашего сведения, что Вам полагается проявлять большую внимательность в изучении местности, где Ваш покорный слуга, на данный момент, имеет честь находиться вместе с вами.

— А попроще? — я продолжала не понимать, к чему он клонит.

— Запросто. Хисата через три дня. Как раз столько нам понадобится времени для того, чтобы добраться до Торсании. Надеюсь, этот город достоин Вашего посещения в честь праздника? — Нарочито серьезно спросил Миануэль.

Посомневавшись еще какое-то время для вида, я, подражая манере дроу, ответила:

— Раз наследный принц Тикуэля потрудился обратить мое ограниченное внимание на этот роскошный город, я с радостью исполню его пожелание. — Дроу поднялся со словами: «Ну и замечательно», стал собирать пожитки, которые со времени нашего совместного путешествия его же стараниями постоянно пополнялись. То травки какие приглянулись, то плащик сменный смастерил на досуге, то камень редкий нашел. А мне-то что: его «сокровища» — пусть сам и таскает.

— Миану?

— Что? — не отвлекаясь, откликнулся он.

— А какой он, город этот?

— Ты неподражаема!

Торсания предстала перед нами на третий день пути в лучах заходящего солнца и во всем своем величии. Игра красок и ярких бликов превращала огромный город во что-то, отличное от всего окружающего. Казалось, будто громада из камня дышала и была вполне самостоятельным живым организмом.

Поначалу не большая, темная точка на горизонте с каждым шагом становилась все крупней, надвигаясь на нас могучими стенами и высокими башнями. По правую сторону от города, грохоча, бежала извилистая река, за которой раскинулось бескрайнее поле. По левую сторону — чернел лес. А прямо перед нами, постепенно поднимаясь в уклон, легла широкая, наезженная дорога.

Откуда-то налетел холодный порыв ветра. И, несмотря на гомон и веселый шум, доносящийся до нас из-за массивных стен, я почувствовала страшную тоску. Словно городская стена отныне и навсегда отделила меня от всего живого, оставив одну. Миану, почувствовав мое настроение, легонько обнял и, улыбнувшись, спросил:

— Неужели боишься?

— Да нет. Просто ощущения какие-то странные. Словно… — однако, заметив насмешливый взгляд, я лишь махнула рукой и пошла вперед. Дроу шел сзади, весело напевая себе под нос неизвестную мне песню. Наконец мы подошли к главным воротам. Огромная железная решетка, которая по обыкновению служила для преграждения входа, была поднята, приглашая гостей посетить сегодня Торсанию без платы обязательной пошлины и отметить вместе с хозяевами Хисату. На какое-то мгновение городской шум просто оглушил меня. Крики молодежи, призывные голоса торговцев, стук мечей, звон битой посуды в харчевнях и ор песен, вырывающийся из десяток глоток — все смешалось в одну кучу, крепко засев в моей голове. Уже имея опыт сражения с подобной какофонией, я, хвала богам, смогла отодвинуть весь шум на задний план, и теперь наслаждалась тихим и вполне терпимым жужжанием. «С этим улучшенным слухом сплошные проблемы! И на кой демон он мне нужен»? — недовольно размышляла я, наступая в очередную лужу. К слову, Торсания состояла из многочисленных запутанных и ужасно узких улочек. Но горожан, по всей видимости, это нисколько не смущало и не заставляло отказаться от дурной привычки выбрасывать все лишнее или ненужное на улицу без малейших угрызений совести. Дороги не были устланы соломой, а вот весь этот мусор покрывал их ровным слоем, удачно пропитываясь грязной дождевой водой и жидкими отходами.

Праздничное настроение улетучивалось со скоростью полета дракона. Даже Миануэль стал с большим вниманием смотреть себе под ноги, при этом приложив белоснежный платочек к носу.