Кирилл Клеванский - Генезис

— Будить будем? — как бы невзначай спросил я.

— Совсем больной, что ли? — возмутился Дирг и, оглянувшись, подмигнул. — Делай как я.

Мы отошли от шкафа, и рыжий ткнул на лежавшие на кроватях рубахи. Незамысловатыми жестами он объяснил, что с ними делать. В итоге, обвязав голову одеждой, мы отошли к двери и замерли, пребывая в нерешительности. Но потом, набрав в легкие побольше воздуха, распахнули дверь и с силой захлопнули ее. Не представляю, что произошло бы с моим мозгом, если бы не эта идея с рубашками. Так звук хоть и наличествовал, но был несколько приглушенным и далеким, как подгорное эхо.

Мгновение спустя створки шкафа распахнулись, и на пол упали девушки. Путаясь в платьях, они что-то лихорадочно щебетали, но из-за повязки я не мог разобрать слова. Как бы то ни было, меня это уже не волновало. Природа взяла свое, и я таки согнулся в приступе истеричного хохота. Это было странное ощущение. Вроде тебе и смешно, но голова трещит, как кошель удачливого торговца. Когда же девушки смогли подняться, мы с Диргом все еще валялись на полу, держась за животы и головы одновременно.

— Что вы здесь делаете? — ошарашенно произнесла графиня Норман.

— Мы?

Переглянувшись, мы с Диргом ответили:

— Мы здесь живем.

И комнату снова накрыл наш дружный гогот. Девушки посмотрели друг на друга, потом на нас, потом на обстановку и тоже засмеялись. Так мы и провели минуты три, а потом у всех четверых снова заболела голова. Причем не знаю насчет друзей, а я лично был не против лоботомии, лишь бы хоть как-то спастись от этого колокольного перезвона. И пока остальные корчились в мучениях, я дополз до своей тумбочки. Достав оттуда ровно две пары склянок, сорвал сургучную печать с первой и залпом ее осушил.

Не знаю, какова на вкус ослиная моча, но думаю, что немногим лучше этого продукта. Поначалу меня скрутило от рвотных позывов, но, удержав жидкость в себе, я вскоре ощутил, как голова проясняется, а звон утихает.

— Благодать, — протянул я.

И тотчас же в мою сторону устремилось шесть алчных гляделок.

— Тут всем хватит. — Я поставил склянки на стол и благоразумно отошел к кровати.

Ребята, с немыслимой скоростью вскочив на ноги, подлетели к зелью и повторили мои действия.

— Какая гадость! — Ну прямо-таки хор Турецкого на выезде.

— Что это такое? — поморщилась Лейла.

Вспомнив состав пойла, я передернулся.

— Лучше не знать, — просипел я. — Кстати, милые леди, не просветите нас по поводу недавнего собрания?

И тишина мне была ответом.

— Что было вчера? — расшифровал я для тех, кто еще не вылез из танка.

— Тебе в красках описать или так, короткую сводку? — усмехнулась графиня.

Зря я ей лекарство дал. Когда она в болезненном состоянии, то почему-то мои нервы себя зачастую лучше чувствуют.

— На твое усмотрение, — отмахнулся я.

— Ну сперва все было тихо и мирно, — начала рассказ заклинательница. — Потом, когда в комнате собралось уже человек пятнадцать, произошло что-то странное. Вернее, Санта с Диргом что-то смагичили и продемонстрировали всем «Настойку абсолютного веселья». Понятное дело, никто ее попробовать не решился. Поэтому бутылку отложили. А народ все прибывал. И вскоре нас там столпилось уже под две дюжины! Вот тут-то некий рыжий господин, а также сильнейший маг столетия, слегка шебутной целитель и наемник-хам решили опробовать эту настойку. В результате им стало очень хорошо. Остальные решили, что и они хотят…

Все это время мы с Диргом глубокомысленно кивали.

— Ты что такого колданул? — прошептал я.

— Еще б я помнил, — шикнул на меня Дирг и продолжил кивать.

В целом рассказ не особо пролил свет на прошлую ночь, но хоть приоткрыл некую завесу тайны.

— Интересно, а откуда на стенах взялись эти рисунки? — протянул я.

— Рисунки? — переспросила леди Гийом.

— Ага, там линии какие-то и фигуры непонятные.

— Ах эти рисунки! — засмеялась девушка. — Так это вы с Сантой поспорили, кто лучше нарисует танцовщиц с лентами!

— И при чем здесь танцовщицы? — нахмурился рыжий.

— Ну так одна из девушек запуталась в занавесках и так чудно пыталась освободиться, — улыбнулась Лизбет.

Ага. Поверил я ей. Небось она сама эту девушку и запутала в них. Не знаю как, не знаю когда, но с нее станется.

— Удивительно еще, что никого не повязали, — заметил я.

Ребята продолжили по кусочкам восстанавливать события минувшей ночи, а я стал собирать вещи. Сперва нашел чистую рубашку, потом — некое подобие носков (портянки в светском обществе почему-то не котировались), штаны, портки. Вооружившись нехитрым полотенцем и мыльными принадлежностями, я направился на выход.

— А ты куда собрался? — с легким нотками подозрения в голосе поинтересовалась Лейла.

— Да так, — пожал я плечами. — Хочу быть поближе к ванной комнате, когда даст о себе знать побочный эффект лекарства.

Девушки переглянулись и выбежали из номера с такой скоростью, что меня чуть в стену воздушной волной не отбросило. И уже через секунду было слышно, как на первом этаже хлопнула парадная дверь.

— Ты же пошутил насчет побочного эффекта, — как-то неуверенно сказал Дирг.

— Конечно, — кивнул я и закрыл за собой дверь. — Он наступит лишь минут через двадцать.

Второй этаж сохранился много лучше третьего. Здесь не было ни трещин, ни вмятин, даже ни единого рисунка. Ну оно и понятно. Веселились-то мы на третьем и, возможно, на четвертом или на крыше. Кстати, как я оказался в незнакомом номере с незнакомой девушкой, тоже еще надо выяснить. Хотя… Ну его, как будто у меня других проблем нет.

Закинув полотенце на одно плечо, а ботфорты на другое, я зашагал к ванной комнате. Время (для выходного) было еще раннее, и в умывальне я не встретил ни единой живой души. Скинув одежду, пододвинул деревянную скамейку и налил в бадью холодной, даже морозной воды. Расстегнув коричневый мешочек, высыпал туда зеленый порошок и хорошенько размешал. Вскоре вода вспенилась и, что неожиданно, приобрела фиолетовый оттенок. До мочалок здесь еще не дошли и вместо них использовали вымоченную в растворе солому. Скажу вам честно, моет она фигово, а вот кожу сдирает только так. Так что вскоре на пол стала стекать не только вода, но еще и закапала кровь. Тело неумолимо жгло, но я не спешил остужать его. К средневековому умыванию, как и любому другому делу, надо подходить с пониманием.

Растершись докрасна, я взял другой мешочек и вытащил оттуда пригоршню очередного порошка. Раскатав его в мокрых руках, получил несколько комочков, которыми вроде как намылился, хотя это скорее походило на валяние в грязи. И уже после этого, задержав дыхание, вылил на себя десяток литров ледяной воды. Для чего такие премудрости? Ну, если вы никогда не пользовались подобной мочалкой, то вам не имеет смысла объяснять, что такое язвочки по всему телу. Кстати, эти самые мыльные принадлежности стоят здесь столько, что не стоит удивляться, почему в деревнях пахнет, как в хлеву. За набор, который я умудрился растянуть на целых полтора сезона, было выложено целых семь золотых. Поистине баснословная цена за парочку порошков и прочего.