Энтони Пирс - Заклинание для хамелеона

Тот подошел, печатая шаг:

— Бинк, здорово! Я при исполнении, так что поболтать не получится. А в чем дело?

— Просто хотел познакомить тебя с этой очаровательной дамой, Сабриной, — сказал Бинк. — Она делает очень милые голограммы прямо в воздухе. — Он обернулся к Сабрине: — А это Кромби, славный малый и отличный солдат, отмеченный самим королем. Правда, он не особо доверяет женщинам. По-моему, он просто не с теми водился. Думаю, вам следует получше узнать друг друга.

— Но мне казалось… — начала она.

Кромби глядел на нее с несколько циничным интересом. Она ответила ему таким же взглядом. Он оценивал ее физические данные, и правда превосходные, а она прикидывала, каково его положение при дворе, тоже превосходное. Бинк не знал, то ли он сейчас совершил благородный поступок, то ли подбросил мешок с бамбуховыми вишнями в очко сортира. Время покажет.

— Прошай, Сабрина, — сказал Бинк и отвернулся.

Король Трент вызвал Бинка на аудиенцию.

— Извини, что долго не посылал за тобой, — сказал он, когда они остались одни. — Прежде нужно было решить кой-какие вопросы.

— Коронация. Свадьба, — подхватил Бинк.

— И это тоже. Но главное, нужно было самому внутренне перестроиться. Сам же знаешь, корона свалилась мне на голову несколько неожиданно.

Еще бы не знать!

— Позвать спросить, государь…

— Почему я не бросил Хамелеошу и не убежал в лес? Только тебе, Бинк, я отвечу откровенно. Помимо моральной стороны дела, о которой, кстати, я ни на секунду не забывал, я произвел кой-какие расчеты, просчитал вероятность, как это называется в Обыкновении. Когда ты улетел в замок доброго волшебника, я оценил твои шансы на успех как три к одному в твою пользу. Если бы у тебя ничего не вышло, бросать Хамелеошу мне все равно смысла не было — мне же в этом случае ничего не грозило. Я знал, что Ксанфу нужен новый король, поскольку Шторм был уже не жилец. Вероятность, что старейшины найдут волшебника, более подходящего на эту должность, чем я, составляла, наоборот, один против трех. И так далее. В целом мои шансы получить корону, просто оставаясь на месте, были девять из шестнадцати, тогда как вероятность казни — всего три шестнадцатых. Шансы чуть более благоприятные, чем шансы в одиночку выжить в Глухомани, составлявшие примерно один к одному. Понял?

Бинк покачал головой:

— Все эти числа… что-то мне…

— Тогда просто поверь на слою, что решение мое было логически оправданным. Так сказать, разумный риск. Хамфри был моим другом, и я не сомневался, что он меня не предаст. Он знал, что я просчитал все варианты, но ничего против не имел, потому что Ксанфу как раз и нужен такой расчетливый делец на троне, и он отдавал себе в этом полный отчет и принял мою игру. На суде, правда, я пережил несколько крайне тревожных минут. Этот Роланд вогнал-таки меня в пот.

— Меня тоже, — признался Бинк.

— Однако и при неблагоприятных шансах я поступил бы точно так же, — Трент нахмурился: — Но я повелеваю тебе хранить молчание об этой моей слабости. Народу не нужен король, способный поддаться личным чувствам и переживаниям.

— Слушаюсь и повинуюсь, — сказал Бинк, хотя в душе и не считал это большим недостатком. В конце концов, волшебник спас не кого-то там, а Хамелеошу.

— А теперь к делу, — сухо произнес король, — Само собой разумеется, я дарую тебе и Хамелеоше королевское соизволение проживать в Ксанфе и освобождаю от наказания за самовольное возвращение из ссылки. Нет, твой отец тут ни при чем. Я и представления не имел, что ты сын Роланда, пока не пригляделся и не обнаружил явного семейного сходства. О тебе он и словом не обмолвился. Не стал пользоваться служебным положением в личных целях. Что ж, похвально. Уверяю тебя, в новом правительстве он получит ответственный пост. Но я отвлекся. Отныне не будет ни изгнаний, ни ограничений на иммиграцию из Обыкновении — разумеется, если эта иммиграция не будет осуществляться вооруженным путем. Это означает, что ты освобождаешься от обязанности публично продемонстрировать свой талант. Кроме нас с тобой, никто в Ксанфе не знает, в чем он заключается. Правда, свое открытие я сделал в присутствии Хамелеоши, но что-то усвоить она тогда не могла. Хамфри же знает только, что твоя магия на уровне волшебника. Так что это останется нашей с тобой тайной.

— Ну, я не возражал бы…

— Бинк, ты недопонимаешь. Необходимо, чтобы сущность твоего таланта оставалась для всех неведомой. Такова уж его природа — он должен быть тайным. Раскрыть его — значит существенно ослабить. Поэтому он так тщательно себя оберегает. Верно, и мне было позволено раскрыть его лишь для того, чтобы надежнее сберечь тайну от других, что, собственно, я и намерен делать. Больше никто ничего не узнает.

— Да, но…

— Вижу, ты еще не понял. Твой талант замечателен и очень тонок. В целом это дар класса волшебника, равносильный самой мощной ксанфской магии. Все прочие жители Ксанфа, будь то волшебники или мастера наводить тень на плетень или вялить чужие уши, уязвимы для той магии, которую не практикуют сами. Ирис можно превратить, меня можно оцепенить, Хамфри — устрашить иллюзией. И только ты надежно защищен от любого вида магии. Тебя можно одурачить, устыдить, поставить в чрезвычайно неловкое положение, но нанести реальный физический урон — никогда. Тотальная защита.

— Да, но…

— Более того, мы даже не знаем, где ее предел. К примеру, ты возвратился в Ксанф и при этом не раскрыл свой талант никому из тех, кто мог бы сказать о нем другим. Да все наше приключение вполне может оказаться всего-навсего проявлением одной только грани твоего таланта. А мы с Хамелеошей были только инструментами твоей безопасной доставки в Ксанф. В одиночку ты застрял бы в замке Ругна или позволил вжикам себя продырявить. Поэтому понадобился я — чтобы, так сказать, выстелить тебе дорожку. Не исключено, что твой талант защитил тебя даже от моего обыкновенного меча, подведя под удар Хамелеошу. Я обнаружил твой талант во многом благодаря своему — через его воздействие на мою собственную магию. Поскольку я первоклассный волшебник, он не мог совсем погасить ее, но сумел тебя защитить. Он не смог помешать мне ранить тебя и тогда начал помогать мне: стараясь притушить нашу ссору, он сделал меня королем Ксанфа, причем таким способом, чтобы ты не мог с этим не согласиться. Не исключено, что именно твой талант переменил мой образ мыслей и тем самым не дал убить тебя. Отсюда и мой вывод, что он намеренно позволил мне познать его природу, чтобы это знание глубочайшим образом изменило мое отношение к тебе и к твоей личной безопасности.

Трент сделал паузу, но Бинк промолчал. Король так его загрузил — сразу и не переваришь. Сам-то он считан свой талант ограниченным, никак не затрагивающим тех, кто небезразличен ему самому. Похоже, недооценил.