Олеся Шалюкова - Книга теней

Мир в глазах расплылся, неожиданно оказалось, что на крыше мучителей не три, а вовсе и шесть, а потом стало понятно, что ни одного не осталось. Есть три поскуливающих идиота, которых можно было смести с крыши одним ветряным порывом, достаточно было только…

— Очнулась? — слышать голос любимого вампира в его детском варианте было потрясающе непривычно. Карен взглянула на Стара. Тот, махнув посохом, отправил в сторону обидчиков девочки рой снежинок. Судя по тому, какие возникли там вопли, кололись снежинки не только обидно, но еще и очень больно.

— Откуда ты здесь?

— Пришел в себя, во время охоты на снежных барсов. Понял, что мы опять в Книге Теней. Начал искать тебя или еще кого, но нашел только Нейла. Он сказал, что отправляется за Леей. А я отправился за тобой. Вира еще нет. А ты не расскажешь, что здесь было?

— Поворотный момент в жизни воровки Карен Ветряницы, — пробормотала девочка, оглянувшись на край крыши. Она точно знала, что сейчас там никого нет. Но ведь были!

— А подробнее? — спросил Стар, наблюдая за позорным бегством с крыши трех парней.

— Отдачей меня швырнуло в обратную сторону, — пробормотала девочка, шагнув ближе к Стару и уткнувшись носом в его плечо. Сейчас разница в росте была не такой заметной, а гораздо меньше. Вампир был холодный, но рядом с ним сразу стало так хорошо. Самое то, что надо в жару, личный оледенитель под боком.

— Что было дальше?

— Я сверзилась с этой самой крыши вниз. А там разборки у двух отрядов, которые в равной степени претендовали на управление кварталом убийцы. Я приземлилась как раз между ними. Испуга хватило на то, чтобы подстраховать себя ветром. Повернулась налево, одни стоят, шокированные. Повернулась направо, вторые стоят, удивленные. Что за наглая пигалица рухнула вниз. И никто главное понять не может, что это значит!

— Попытались прибить? — усмехнулся Стар, двинувшись к краю крыши и потянув Карен за собой.

Девочка отрицательно покачала головой.

— Не успели. Я спросила, чего они собрались, и кто-то был настолько ошеломлен, что мне ответил. А у меня с собой был медальон верного выбора, ну я и выбрала им главу. После этого получила приглашение заходить на огонек в любое время.

— Мда, — Стар хмыкнул. — Кажется, действительно, весьма спорный вопрос, кто из нашей компании самый большой авантюрист.

— Стар!

— Да?

— А куда мы сейчас?

— На причал межзвездных кораблей. Отправляемся к Виру. Он до сих пор в Книге не появился, значит, мы как раз к его появлению успеем добраться.

— Получается, в этот раз приключения у нас будут на светлоэльфийской земле? — улыбнулась Карен. Потом закружилась на черепице, призвав ветер. — Светлые эльфы! Древесные эльфы! Все красивые как на подбор!

Кружение прекратилось неожиданно. Прижав девочку к себе, Стар сообщил:

— Я ревновать буду.

— Ревновать? Меня? — Карен округлила глаза, потом звонко рассмеялась. — Я согласна!

Вампир мысленно застонал. Кажется, на этот раз погружение в Книгу Теней попортит кровь именно ему…

Подняв голову от пыльных бумаг, совсем недавно доставленных из архива, подросток-эльф, лет пятнадцати на вид, не старше, недовольно повторил свой вопрос.

— Летти, ты что-то хотела?

Девочка лет восьми-девяти сморщила носик, глядя на старшего брата с испугом и злостью. Вчера в очередной раз из-за него ее наказали и лишили поездки, которой она так долго ждала. Летти даже подслушала разговор родителей с братцем.

И отчетливо слышала его слова:

«Если все вокруг будут постоянно убеждать меня, что я монстр, я таким и стану!»

Летти еле успела спрятаться, прежде чем ненормальный братец выскочил из кабинета с таким видом, словно за ним дроу гнались.

— Я пришла, — твердо сказала она. Губы девочки капризно изогнулись.

— Я вижу, что ты пришла, — отозвался подросток. — Но пока не понимаю, почему именно. И рекомендую тебе поспешить с объяснением.

— Винтарион Астис, — зазвучавший гневный голос старшего брата, в кабинете отсутствующем, заставил Вира поморщиться. — Выслушай сестру.

— Пока она молчит, Локки. Когда заговорит — тогда я ее выслушаю. А пока у меня работа. И если ты, — взглянул он на младшую, — не хочешь говорить, тогда покинь кабинет. Мне не хочется на занятиях потом объяснять, почему я не подготовил эти исследования.

— Вир! Немедленно прекрати! Ты ведешь себя отвратительно! — возмутился уже с кухни Сэм.

— В этом доме мне будет хоть немного спокойствия? — риторически спросил младший из трех братьев. Потом взглянул на Летти. — Отвратительно сейчас в данный момент времени ведете себя вы трое. Ты, — бирюзовые глаза зло посмотрели на младшую. — Мешаешь мне работать. А вы двое не должны подслушивать чужие разговоры!

Вскинув ладонь, Вир метнул пару лент темной силы, что дремала в его душе, разрубая каналы связи, которыми братья дотянулись до кабинета, чтобы он не обидел часом их младшенькую и любименькую, которая сейчас в капризе кривила губы.

— Я тебя слушаю, — повторил Вир. — Но если тебе нечего сказать, будь добра, выйди из моего кабинета.

— Что за шум? А драки нет? — заглянула в кабинет высокая эльфийка с нежной улыбкой. Посмотрев на двух детей, она только тяжело вздохнула. — Опять вы.

Глаза Летти как по команде наполнились слезы. Девочка вздохнула раз, второй, а потом завыла, размазывая по лицу влажные дорожки.

— Я пришла извинии-и-иться! А он даже слушать не захотел! Только выгоняет меня-я-я.

Вир промолчал. Чаще, чтобы не терять время из-за капризов младшей сестры, он предпочитал идти на компромиссы. Впрочем, это только так называлось. В любом случае, в любом вопросе, виноватым был только Вир. И в этот раз все сложилось бы как обычно, но сил притворяться не было.

Текст из архива, про проклятье их рода, про Палачей попался очень заковыристый. Значение половины фраз было совершенно бессмысленным, и Вир подозревал, что здесь использовался какой-то шифр. А он вместо того, чтобы пытаться понять, что за темная сущность живет в его душе, из-за чего его постоянно называют монстром, должен выслушивать капризы какой-то мелочной идиотки!

— Вир, это правда? Сестра пришла к тебе извиниться, а ты даже ее не выслушал? — искренне удивилась старшая эльфийка.

Вир поморщился. Капризы младшей, считающей на полном серьезе, что весь мир должен вращаться вокруг нее, его в последнее время невыразимо раздражали. И снова идти у нее на поводу. Но время уходило, и лучше было.

Губы вывели сами по себе:

— Нет. Она пришла, но извиниться даже не подумала.

— Летти, как это понимать? Мы же с тобой договорились, что ты придешь и извинишься.

— Мамочка, — круто повернувшись, девочка спрятала заплаканное лицо в переднике платья матери. — Мне, правда, так жаль! Так жаль!