Алёна Алексина - Игра со Зверем

Демон сразу же утратил наигранно беспечный вид и согласно кивнул.

— Амон, — задумчиво сказал он, — а ведь это предел. Последний шанс, чтобы отступить, потом путь назад будет отрезан.

— Отлично. Те, кому некуда пятиться, вынуждены побеждать. Но можешь постоять в сторонке и посмотреть, как полыхает.

— И оставить тебе удовольствие неравной схватки? — друг усмехнулся. — К тому же ты не победишь без меня и Риэля.

Собеседник насмешливо повел бровью.

— Вы без меня тоже.

Тир довольно засмеялся:

— Уж не в этом ли секрет нашей сплоченности, а?

Он повел плечами, принимая истинный облик — синильно-черный хищник с рваными сполохами призрачных крыльев за спиной. Зверь счастливо зарычал, почувствовав свободу. Заговорщики вышли с Поприща и взмыли в небо.

Высота.

Только здесь можно не опасаться чужих ушей. Но, увы, говорить тут нельзя. Если, конечно, не хочешь превращать разговор в яростный ор, перекрывающий пронзительный свист ветра.

А вот и Ад. Длинные безликие здания воинских домов приласкали взгляд. Именно здесь и Амон, и Тирэн провели большую часть своей долгой, насыщенной сражениями и битвами жизни. И сюда прилетели, когда потребовалась поддержка тех, с кем столетиями доводилось сражаться плечом к плечу. Квардинг неторопливо шел к центральному зданию, где жили сотники и тысячники его войска. Спутник размеренно шагал рядом и вдруг начал с нотками неуверенности в голосе:

— Послушай…

— Что?

— Объясни, почему Динас не чувствует твою силу? Не видит, как ты пресекаешь все его попытки читать не только тебя, но и нас с Риэлем? Откуда ты этому научился?

Демон перевел взгляд на любопытствующего, раздумывая, стоит ли отвечать.

— Не скажешь, — уже не спросил, а констатировал тот.

— От драконов, — помолчав, все-таки ответил интриган. — Помнишь те десять лет, что я провел на архипелаге Драконьих атоллов?

— Да. Это когда ты улетел за водяными драконами, а вернулся ни с чем?

— Почему же ни с чем. Например, именно там я выяснил, что драконы разумны. Они, кстати, способны говорить. А Древние ящеры знают такое, о чем даже наш оракул не подозревает.

Лицо Тирэна вытянулось, а потом озадачилось. Между бровями пролегла глубокая складка.

Амон усмехнулся и взглядом указал на дверь:

— Готов?

— Нет, — покачал головой сотник.

Друг в ответ только хмыкнул и вошёл внутрь. Идя по пустынному коридору в зал общего сбора, он думал о том, как воины воспримут предстоящие новости. Они уже собрались и выстроились вдоль стен. Весть о том, что квардинг явился в Ад, принеслась сюда раньше самого квардинга. Так было всегда. Это называлось дисциплиной. Войдя в зал, прибывший молча остановился в центре. Его появления ждали, понимая, что оно повлечет за собой какой-то приказ. Десятки глаз были устремлены на демона.

Он оглядел собравшихся тяжелым взглядом, попутно отмечая и оценивая готовность каждого. Тут собрались командиры всех его отрядов, те, кого Кэсс однажды назвала «закаленными в боях головорезами». Они с предельной точностью донесут слова вожака до подчиненных. Но примут ли?

— Это не одобрено Советом, — ровным голосом начал Амон, — об этом не знает оракул. Но это приказ…

Небо не упало на землю. Солнце не скрылось затмением. И вообще ничего не произошло. Даже можно было бы подумать, что и не было ничего, но застывшие в немой готовности лица воинов говорили об обратном. В адовом войске приказы не обсуждались. Но таких приказов тут ни разу и не отдавали.

Уже на улице Тирэн подвел итог:

— Коль скоро дела с государственной изменой улажены, я могу посвятить себя другим, куда менее приятным вещам.

Идущий рядом хмыкнул:

— Скажи, сколько займет обратный путь? — спросил он.

— Две-три недели. Как пойдет. Сам знаешь.

Тот кивнул, и спросил:

— Так куда ты сейчас?

Сообщник с горечью усмехнулся, но ответил по-прежнему беззаботно:

— К какой-нибудь девке. Хочется веселья!

— Оставь ее в живых, — добродушно посоветовал друг, и взмыл в воздух, бросая пособника наедине с грустными мыслями.

— Самому бы в живых остаться, — горько сказал Тир, но через мгновение хмыкнул и взмыл в небо. Домой. В замок. Слишком много всего надо подготовить за эти короткие девять суток.

Как назло за все последующие дни у Кэсс, хоть ты тресни, не выдавалось удобного случая, чтобы поговорить с телохранителем — Амон вообще не отпускал нииду от себя. Но тут уж, сама виновата. Стоило ей озвучить случайно прочитанные мысли оракула, и Хозяин, недобрым словом помянув Тьму и Бездну, а так же глупость одной «красноволосой девки», решил впредь держать выше упомянутую красноволосую при себе.

— Амон, ты же учишь меня читать мысли! И я читаю… все, кроме твоих, — досадовала она.

Но демон словно не замечал обиды, звучащей в голосе, и продолжал втолковывать рабыне, как несмышленому ребенку:

— Оракул не должен знать, что ты чтец. Все чтецы, которые у нас когда-то были, умерли. Не своей смертью, между прочим.

— А ты… ты знаешь мои мысли! — продолжала она, будто глухая, гнуть свою линию.

— Твои — да. К тому же я могу защитить свои. И Динас об этом не знает.

Кассандра застонала и откинулась на кровати.

— Ненавижу этот мир! Как все сложно! Я ничего не понимаю.

Квардинг толкнул ее в бок, вынуждая подвинуться, и лег рядом, закинув руки за голову.

— Амон?

— Что?

— Объясни.

— Контроль колдуна будет ослаблен, если от него научатся защищаться, — вздохнув, начал объяснять мужчина. — Он видящий, он чтец, и он такой один… как сам считает. Он очень стар, но чем старше, тем сильнее любит власть. Держать всех под контролем, знать мысли каждого — его навязчивое желание. При этом он утрачивает ясность ума, что помогает мне избегать его проверок. Я чувствую их раньше, чем он успевает меня прочесть.

— Он тебя не любит, — медленно сказала ниида. — Но и угрозы в тебе не видит. Считает наивным, но притом чувствует подвох.

— Спасибо, что просветила, — пробурчал квардинг. — Хватит болтать. Спи.

— Нет, погоди… так ты сильнее его? — спросила девушка с затаенной дрожью в голосе и даже приподнялась на локте, чтобы видеть лицо собеседника.

— Нет. Но я хитрее, — он усмехнулся, и потянул рабыню к себе. — Раз ты не хочешь спать…

Верный своему решению, демон постоянно держал свою претендентку рядом, уча ее проникать в чужие мысли деликатно, не раскрывая себя. Сначала ученица использовала Стихию, а потом, понемногу, научилась обходиться и без нее. Она практиковалась на рабах, демонах, ангелах, на всех, кого ей показывал Наставник. Оставшиеся дни до соревнования они гуляли по Аду и слушали. Многообразие мыслей, вопросов и секретов сначала сводило Кэсс с ума, но, чем больше она тренировалась, тем проще ей становилось.