Анастасия Яковлева - От Бессмертной и слышу!

Действуя под волей какой-то невидимой силы, я решила посолить. Щедро покрыла продукты коркой соли и только потом опомнилась. Глаза округлились. Я яростно начала спать сверху ещё горы всякой разной приправы и пакетами специи, пытаясь заглушить едкий вкус. Конечно же, получилось, только стало ещё хуже. Я лизнула ломтик помидора. Фуу... надо бы маслицем полить. Чёрт! Что я наделала?

Шашлыки начали покрываться горелой корочкой. Я резко сняла их и замахала, остужая. И вот, все, что было нанизано по краям начало быстро сползать. Пару кусочков улетело на охотника, а ещё несколько поймал котёнок и надкусил. Потом долго отплёвывался в то время, как парень проснулся.

-Что ты делаешь?!

Я невинно опустила глаза.

-Завтрак готовлю... да ты ешь! Я уже перекусила и не голодна. Очень вкусно получилось.

Всё, то время я загораживала спиной зверька. Как я помню, он нечисть. Охотник непони-мающе оглядел мечущуюся из сторону с в сторону меня. Взял из руки палочку с шашлыком. Я с чистым взором посоветовала ему взять обе. Он согласился. Положил их рядом и что-то начал искать в сумке. Я быстрыми движениями засунула кота за пазуху. Он недовольно мяукнул, но я перекрыла ему руками дыхание, послушно замолк. Охотник оглянулся. Мило улыбнулась. Но а пока он не помер...

-Всё же, как тебя зовут?

Видимо, устав от моего напора парень ответил.

-Херт. Это так принципиально?

-Нет-нет, что ты?

Он достал из сумки полотенце и положил на колени. Я терпеливо наблюдала за его дейст-виями. Взял шашлык. Поднёс к лицу. Выпил... молока? И укусил за рыбку. Она вроде маринованная была. С первого кусочка он уронил палку. Я прижалась к щиту (ура, он на меня не подействовал!). Состроила самую невинную харю. Охотник схватился за живот.

-Что-то не так, милый? Или я пересолила?

Он тихонько застонал.

-Да здесь даже не в этом дело...- жалобный хрип.- Дай воды!

Эээ, ну да, рыбку с молочком смешать сравни атомной бомбе. Я подала охотнику флягу. Парень жадно впился в горлышко. Начал отплёвываться. Чёрт, там же морфий! Кинжалы как обезболивающее положили. Охотник упал без чувств.

И вот я уже целый час бью ему по щекам и обливаю водой. А он спит и видит меня в виде трупа.

Веки чуть дрогнули. Скоро очнётся. Я начала потихоньку собирать вещи. И как оправды-ваться? Сказать, что была в состоянии... алкогольного опьянения? Да где я этот самый алкоголь возьму! А может он меня и не спросит, а сразу убьёт? Ну пожалуйста! Собрав последние тряпки, я потушила костёр и подошла к охотнику. Тот уже пытался встать на ноги.

-А здесь кустов нет,- на меня непонимающе посмотрели.- Ну это на тот случай, если в туалет захочешь. Вот как можно иметь такой слабый организм? Поел, попил и в обморок грохнулся! А если бы на нас напали? Кто бы защити бедную беззащитную меня? Как тебе не стыдно?!- да, я мастер стрелочки переводить.

-Извини,- я онемела. Он извиняется? За что? Это же я виновата, но... мне нечего сказать.- Давай собирать, и так много из-за меня времени потеряли. Ты уже всё?

-Угу,- нет, ну что я как филин? Знаю и другие слова.- Всё уже готово. Мы можем идти.

Тут не к месту послышалось мяуканье.

-Что это?

-Ээээ, у меня несварение желудка. Переела! Давай уже пойдём. Ты прав, мы теряем время.

Парень задумался.

-Ты меня простила?

Челюсть отвисла. Может ему ещё клятву прощения и повиновения, а он в замен отстанет.

-Нет. В моём мире, чтобы добиться окончательной интургенции (или как там грамота о прощение грехов), нужно поцеловать обиженного... шесть раз,- интересно, а Демон мне за это руки оторвет, и рот ими заткнёт? Мне так любопытно!

Охотник сощурил глаза, что-то подсчитывая.

-Выходные считаются? Вообще, не каждый же день?

Я попыталась сохранить привычно серьёзное выражение лица, но из глаз сочились смешинки. Сглотнула.

-Каждый-каждый. И выходные считаются. Всё, пошли.

Я сняла щит и бодрым шагом зашагала вперёд.

-Нам в другую сторону.

-Может, тебе - в другую, а мне без разницы. Горы везде,- грубо. Надо же поддерживать репутацию обиженной особы.

Но послушно пошла за охотником. Всю оставшуюся дорогу он что-то обдумывал, иногда задавал мне вопросы, типа, на какой это планете такие обычаи или сколько я же живу. Собственно, не на один вопрос я не ответила. Рано ему знать эти подробности. Так-то я тоже почти всё время молчала, интересовалась, сколько осталось шагать. Он скупо говорил "много". Часа через три мне это уже окончательно надоело, и я решила растормошить Херта.

-Почему грустный?- молчит.- А ты вообще откуда? Сколько уже охотишься на нечисть?

Подумав, отвечает.

-Двенадцать лет. Наверное.

-Наверное? Ты сама не помнишь срока? Думаю, это тяжело.

И тут сам спросил.

-Сколько тебе лет?

-Двадцать шесть. Скоро будет двадцать семь,- только сейчас я вспомнила, что через полтора месяца у меня день рождения. Но радости нет. Ведь и так мертва. Всё будет исправлено. Всё.

-Молода. Не рановато ли?

-Что?

-Ввязалась в эти дела. Не всё так легко.

-Я заметила. Херт, откуда ты?

Его чуть передёрнула. А если это с такой выдержкой, значит, ударила по больному.

-Я не знаю своего дома. Провожу время как кочевник. Помнится, ты говорила, что потеряла всех. Что это значит?

Ответный удар? Уважаю. Только я сама не знала куда веду. А это дико и жестоко.

-Всех, значит всех,- сухо.- Сейчас я одна. Ещё вопросы?

Он что-то сказал, но не обратила на это внимания.

И вдруг у меня упала челюсть. Чуть поодаль стояла ОНА. Каштановые волосы у корней тронутые сединой, сморщенное от старости лицо с добродушной улыбкой на сухих губах, пронзительные прозрачно-голубые глаза, смотрящие из больших цветных очков. Я невольно моргнула, не ведение ли. Бабушка. И вот уже вижу, как она зовёт нас в дом. До отвала по привычке кормит, рассказывает ещё одну историю из своей жизни. Потом топает ножками и приказывает ложиться спать. Но все разрушило мгновение, когда в тело ей впилась острая стрела, расплываясь кровавым пятном. Ненавижу...

Часть 2.

Пред рекою мёртвых.

Вот осталось так немного до конца. Но новые предательства и обиды не дают покою. Как стать собой маленькой глупой девочке, решившей, что она выросла? И что делать, когда на неё валятся недетские проблемы? Вот если бы кто помог из верных друзей, а упокоенные враги не мешали жить, можно будет спасти и мир, и главное себя. Но когда в последний раз великая женщина жила долго и счастливо? Может, на этот вопрос ответит Жанна д" Арк? Только вод беда, её сожгли в девятнадцать лет. "Спасайся, кто может!"- кричит добро, завидев истинное зло. Правду утаишь, но не убьёшь.

Автор

Глава 1.

Плохо живу те, кто всегда начинает жизнь сначала. Напрасно мы полагаем, будто таких людей мало: почти все таковы. А некоторые тогда и начинают жить, когда пора кончать. А некоторые кончают жить, так и не начав.