Стивен Кинг - Темная Башня

Старик протянул трясущиеся руки молча, но требовательно.

— Он заряжен? — спросила Мариан Роланда, потом добавила, прежде чем стрелок успел ответить: — Разумеется, заряжен.

— Дай ему револьвер, — сказал Роланд.

На лице Мариан читалось сомнение, на лицах охранников его было еще больше, но папа Моуз по-прежнему тянул руки к вдоводелу, и Роланд кивнул. Женщина с неохотой протянула револьвер отцу. Старик взял его, подержал в руках, а потом сделал нечто такое, от чего стрелка бросило и в жар, и в холод. Поцеловал ствол, обхватив его старыми губами.

— И каков он на вкус? — В голосе Роланда слышалось искреннее любопытство.

— У него вкус древности, стрелок, — ответил Мозес Карвер. — Как и у меня. — И он протянул револьвер женщине рукояткой вперед.

Она вернула оружие Роланду, похоже, радуясь тому, что избавилась от его убийственного веса, и он вновь завернул револьвер в ремень-патронташ.

— Пойдемте. — Она приглашающе указала на дверь. — И пусть наше время коротко, мы постараемся, чтобы вы провели его с радостью, насколько позволит твое горе.

— Аминь! — воскликнул старик и хлопнул Роланда по плечу. — Она по-прежнему жива, моя Одетта, которую ты зовешь Сюзанной. Вот так-то. Подумал, что ты порадуешься, узнав об этом, сэр.

Роланд порадовался и благодарно кивнул.

— Пойдемте, Роланд, — повторила Мариан Карвер. — Пойдемте. Добро пожаловать в наш дом, который точно так же и ваш дом, и мы знаем, велика вероятность того, что вам никогда больше не удастся здесь побывать.

Кабинет Мариан Карвер занимал северо-западный угол девяносто девятого этажа. Стены в нем были из стекла без единой металлической стойки или средника, так что от открывшегося вида у Роланда перехватило дыхание. Он словно висел высоко над землей, а лежащий под ним город поражал воображение. И однако он уже видел этот город, потому что узнал висячий мост, а также некоторые высотные здания по эту сторону от него. Должен был узнать мост, потому что они чуть не погибли на нем в другом мире. На этом мосту Джейка похитил Гашер и отвел к Тик-Таку. Перед Роландом лежал город Луд, каким он был в пору своего расцвета.

— Вы называете этот город Нью-Йорк? — спросил он. — Называете, да?

— Да, — ответила Нэнси Дипно.

— А этот мост, как вы его называете?

— Мост Джорджа Вашингтона, — ответила Мариан Карвер. — Или просто Эм-дэ-ве, если ты — местный.

Мало того, что он видел перед собой мост, по которому они попали в Луд, так и отец Каллагэн отправился в свои странствия по пешеходному мостику, который перекинули через реку рядом с МДВ. Роланд помнил эту часть истории отца Каллагэна, помнил очень хорошо.

— Не хотите ли чего-нибудь выпить? — спросила Нэнси.

Он уже собрался ответить отказом, но отметил, как кружится у него голова, и передумал. Что-нибудь он бы и выпил, но лишь для того, чтобы очистить мозги от тумана, раз уж требовалась ясность мыслей.

— Чая, если он у вас есть. Горячего, крепкого чая, с сахаром или медом. Найдется такой у вас?

— Найдется. — Мариан нажала кнопку на столе. Заговорила с кем-то, кого Роланд не видел, и тут же женщина в приемной, та самая, что вроде бы говорила сама с собой, поднялась из-за стола.

Заказав горячие напитки и сандвичи, Мариан наклонилась вперед и поймала взгляд Роланда.

— Мы хорошо встретились в Нью-Йорке, Роланд, я этому рада, но наше время здесь… не жизненно важное . И, подозреваю, вы знаете почему.

Стрелок обдумал ее слова, потом кивнул. С некоторой осторожностью, но за долгие годы осторожность в какой-то степени стала частью его натуры. Среди его друзей были такие, скажем, Алан Джонс или Джейми Декарри, кто обладал врожденной осторожностью, но к Роланду это не относилось. Роланд предпочитал сначала стрелять, а уж потом задавать вопросы.

— Нэнси попросила вас прочитать надпись на табличке в Саду Луча, — продолжила Мариан. — Вы…

— Сад Луча, скажите, Бог! — вмешался Карвер. В коридоре, по пути в кабинет дочери, он прихватил трость с подставки, стилизованной под слоновью ногу, и теперь ударил набалдашником по ковру, подчеркивая важность своих слов. Мариан все терпеливо снесла. — Скажите, Бог-бомба!

— Недавняя дружба моего отца с преподобным Харриганом, который читает проповеди на углу под нами, не самое знаменательное событие в моей жизни, ну да ладно. Так вы прочитали надпись на табличке, Роланд?

Он кивнул. Нэнси Дипно использовала какое-то другое слово, знак или сигул, но, как он понимал, речь шла об одном.

— Английские буквы переменились в буквы Высокого Слога. Я смог прочитать ее очень хорошо.

— И что там написано?

— «ОТ „ТЕТ КОРПОРЕЙШН“ В ЧЕСТЬ ЭДУАРДА КАНТОРА ДИНА И ДЖОНА „ДЖЕЙКА“ ЧЕЙМБЕРЗА». — Он помолчал. — Там еще написано: «Кам-а-кам-мал, Приа-тои, Ган делах», что означает «БЕЛИЗНА ВЫШЕ КРАСНОТЫ, ПО ВЕЛЕНИЮ ГАНА ТАК БУДЕТ ВСЕГДА».

— Для нас это: «ДОБРО ВЫШЕ ЗЛА, ТАКОВА ВОЛЯ БОЖЬЯ».

— Восславим Господа! — воскликнул Мозес Карвер, стукнув тростью. — Пусть поднимется Прим.

В дверь тихонько постучали, в кабинет вошла женщина, которая сидела в приемной, с серебряным подносом в руках. Роланд с интересом смотрел на маленький черный клубенек, который висел перед ее губами на тонкой черной проволоке, которая уходила в волосы женщины. Конечно же, какое-то устройство для разговоров на расстоянии. Нэнси Дипно и Мариан Карвер помогли женщине переставить на стол чашки с дымящимся чаем и кофе, вазочки с сахаром и медом, глиняный кувшинчик со сливками. Появилась на столе и тарелка с сандвичами. Желудок Роланда заурчал. Он подумал о своих друзьях, лежащих в земле, им больше сандвичи не есть, об Айрин Тассенбаум, сидящей в маленьком скверике на другой стороне улицы, терпеливо дожидающейся его. Любая из этих мыслей могла полностью отбить у него аппетит, но желудок вновь дал о себе знать неприличным звуком. Некоторые органы человека напрочь лишены совести, эту истину он знал с детства. Взял сандвич, положил в чай ложку сахара, добавил меда. Дал себе слово как можно быстрее закончить эту встречу и вернуться к Айрин, но пока…

— Пусть он пойдет тебе на пользу, сэр. — Мозес Карвер подул на кофе. — Чтобы не только по усам текло, но и в рот попало! Поехали!

— У нас с отцом дом в Монтоук-Пойнт. — Мариан добавила сливок в свою чашку кофе. — И этот уик-энд мы провели там. В субботу, примерно в четверть шестого, мне позвонил один из здешних охранников. У них контракт с «Хаммаршельд-Плаза эссошиэйшн», но «Тет корпорейшн» выплачивает им бонусы, чтобы мы могли узнавать… скажем так, об интересующих нас событиях… как только они происходят. Мы с особым интересом наблюдали за табличкой в вестибюле по мере приближения 19 июня, Роланд. Вас удивит, что приблизительно до без четверти пять пополудни того самого дня на ней была надпись: «ОТ „ТЕТ КОРПОРЕЙШН“ В ЧЕСТЬ СЕМЬИ ЛУЧА И В ПАМЯТЬ О ГИЛЕАДЕ»?