Брендон Сандерсон - Обреченное королевство

Уже было бы ужасно, если бы солдаты добрались до их воды — но это мелочь по сравнению с главной проблемой. Если солдаты скопятся вокруг носилок, они обязательно заметят мешок с доспехами.

Каладин мгновенно выхватил мех из руки солдата.

— У тебя есть своя вода.

Солдат посмотрел на Каладина так, как если бы не был способен поверить, что мостовик осмелился возразить ему. Мрачно взглянув на Каладина, он упер копье тупым копьем в землю и процедил:

— Я не хочу ждать.

— Как неудачно, — сказал Каладин, шагнув к человеку и уставившись ему прямо в глаза. Идиот , подумал он . Если начнется драка…

Солдат заколебался, потрясенный угрожающим видом обычного мостовика. Плечи Каладина были не такие широкие, но он был на пару пальцев выше. На лице солдата появилась неуверенность.

Отступи , взмолился Каладин.

Но нет. Отступить перед простым мостовиком на глазах своего взвода? Солдат сжал кулак, костяшки хрустнули.

Через мгновение рядом с ним появилась вся бригада. Солдат мигнул, когда Четвертый Мост выстроился вокруг Каладина агрессивным перевернутым клином, двигаясь естественно и плавно — как он и учил их. Каждый сжал кулаки, дав солдату понять, что поднятие тяжестей сделало этих людей сильнее обычного солдата.

Солдат неуверенно взглянул на свой взвод, ожидая поддержки.

— Друг, ты действительно хочешь подраться, прямо сейчас? — тихо спросил Каладин. — А если ты убьешь всех мостовиков, кто понесет мост для Садеаса?

Человек поглядел на Каладина, какое-то мгновение молчал, потом нахмурился, выругался и пошел прочь.

— Крэмово отродье, — пробормотал он и слился со своим взводом.

Члены Четвертого Моста расслабились, хотя несколько солдат оценивающе поглядели на них. И на этот раз не просто хмуро. Хотя, быть может, они и не поняли, что бригада быстро и точно выстроилась в боевой порядок, используемый в сражении на копьях.

Каладин махнул своим людям отойти назад и поблагодарил их кивком. Они отступили, и он отдал мех с водой Лоупену.

Коротышка криво улыбнулся.

— Теперь я буду приглядывать за этими делами, мачо. — Он глазами указал на солдата, который пытался добыть воду.

— Что? — не понял Каладин.

— У меня есть кузен, который работает водоносом, — сказал Лоупен. — Я считаю, что он должен мне с того раза, когда я помог сестре его друга сбежать от парня, который пытался…

— У тебя действительно много кузенов.

— Никогда не достаточно. Ты оскорбил одного из нас, ты оскорбил нас всех. Вот что вы, соломенные головы, не поймете никогда. Никаких оскорблений или чего-то в этом роде, мачо.

Каладин поднял бровь.

— Я не хочу неприятностей с солдатами. Не сегодня. — Скоро их у меня будет больше чем достаточно .

Лоупен вздохнул, но кивнул.

— Хорошо, для тебя. — Он поднял мех. — Ты уверен, что больше не хочешь?

Каладин не хотел, его желудок бурлил и без того. Но заставил себя взять мех и сделал пару глотков.

Скоро они перешли мост и перетащили его на другую сторону. Последний забег. Атака. Солдаты Садеаса выстраивались в боевую линию, светлоглазые носились взад и вперед, выкрикивая приказы. Матал махнул рукой Каладину, приготовиться. Армия Далинара Холина по-прежнему тащилась далеко позади.

Каладин встал перед мостом. Паршенди с луками уже ждали по ту сторону расщелины, спокойно глядя на приближающуюся армию. Они уже поют? Каладину показалось, что он слышит их голоса.

Моаш справа, Камень слева. Только трое на линии смерти, в бригаде и так мало людей. Шена он поставил назад, чтобы он не видел то, что будет делать Каладин.

— Я собираюсь выскользнуть из-под моста, как только мы начнем, — сказал Каладин. — Камень, будешь командовать.

— Хорошо, — сказал Камень, — но без тебя будет трудно. Нас и так очень мало, и люди еще не отдохнули.

— Вы справитесь. Должны.

Каладин не видел лицо Камня, но в голосе рогоеда прозвучала тревога:

— То, что ты собираешься сделать, опасно?

— Возможно.

— Я могу помочь?

— Боюсь, что нет, мой друг. Но меня подбодрило то, что ты спросил.

Ответить Камню не удалось.

— Мосты, вперед! — проорал Матал.

Ударили стрелы, отвлекая паршенди. Четвертый Мост рванулся к расщелине.

Каладин пригнулся и выскользнул из-под него. Лоупен, ждавший сбоку, мгновенно перебросил ему мешок с доспехами.

Матал в панике закричал на Каладина, но все бригады уже бежали вперед. Каладин сфокусировался на своей цели — защитить Четвертый Мост — и резко вздохнул. Из мешочка на поясе потек Штормсвет, но Каладин не стал черпать много. Пока только заряд энергии.

Сил неслась перед ним, почти невидимая, рябь в воздухе. Каладин на ходу развязал мешок, вынул куртку и неловко надел ее через голову. Потом, не обращая внимания на завязки, вытащил шлем и натянул на голову, перепрыгнув каменный бугорок. Последним он взял щит с красными костями паршенди на нем, стучавшими и гремевшими.

И все это время, несмотря на манипуляции с доспехами, Каладин бежал перед тяжело нагруженными бригадами. Наполненные Штормсветом ноги легко и уверенно несли его вперед.

Внезапно лучники-паршенди перестали петь. Некоторые опустили луки, и, хотя издали было трудно разглядеть их лица, Каладину показалось, что они очень разгневаны. Он ждал этого. Он надеялся на это.

Паршенди оставляли своих мертвых. Но не потому, что не заботились о них. Нет, они считали ужасным оскорблением двигать их. Даже касаться мертвых, по-видимому, считалось грехом. А если, как сейчас, кто-то осквернил мертвых, взяв их кости в сражение, наверняка такой грех даже не с чем сравнить.

Каладин подбежал ближе, и лучники запели другую песню. Быстрая, жестокая, скорее речь, чем мелодия. Те, кто опустил луки, опять подняли их.

И все как один начали стрелять по нему.

В него полетели стрелы. Дюжины стрел. Не аккуратные волны. Каждая по отдельности, быстрые, злые, каждый лучник стрелял в Каладина так быстро, как только мог. На него обрушился рой смерти.

С бьющимся сердцем Каладин бросился влево, перепрыгнув каменный бугорок. Стрелы разрезали воздух вокруг него, опасно близко. Но мышцы, заряженные Штормсветом, реагировали мгновенно. Он скользил между стрелами, хаотически поворачивая то в одну, то в другую сторону.

Четвертый Мост, бежавший следом, был уже в пределах досягаемости, но ни одна стрела не обрушилась на него. И на все остальные бригады тоже, потому что лучники стреляли только по Каладину. Стрелы стали еще быстрее и злее и неохотно отскакивали от щита. Одна попала ему в руку, вторая щелкнула по шлему, едва не сбив с ног.

Из раненой руки полился Свет, а не кровь, и, к изумлению Каладина, рана стала медленно затягиваться; кожа заледенела, из нее лился Штормсвет. Он еще втянул Свет в себя, зарядившись настолько, что кожа засветилась. Он нагибался, прыгал, уклонялся, бежал.