Брендон Сандерсон - Обреченное королевство

Адолин страстно желал, чтобы внешне отец чуть побольше соответствовал своей репутации.

Он думает о видениях , догадался Адолин, перехватив отсутствующее выражение и тревогу в глазах отца.

— Прошлой ночью опять, — шепнул он Ринарину. — Во время сверхшторма.

— Знаю, — ответил Ринарин взвешенным размеренным голосом. Он всегда отвечал с задержкой, как если бы взвешивал слова в уме. Некоторые женщины признавались, что манера разговора Ринарина заставляла их чувствовать себя так, как если бы их мысленно разбирали на части. Они дрожали, разговаривая с ним, хотя сам Адолин никогда не находил младшего брата даже на чуточку неприятным.

— И что, по-твоему, они означают? — спросил Адолин, говоря так тихо, что только Ринарин мог его слышать. — Отцовские… приступы?

— Не знаю.

— Ринарин, мы не можем делать вид, что их не существует. Солдаты болтают. Все десять армий полны слухами!

Далинар Холин сходил с ума. Во время сверхшторма он валился на пол, его била дрожь. Потом начинал нести чушь. Часто вспрыгивал на ноги и молотил руками по воздуху; в голубых глазах плескалось безумие. Адолин должен был держать его, иначе он мог ранить себя или других.

— Он видит вещи, — сказал Адолин. — Или думает, что видит.

От галлюцинаций страдал еще дед Адолина. Состарившись, он решил, что вернулся на войну. Быть может, то же самое происходит с Далинаром? Быть может, он снова переживает первые битвы, дни, когда он заслужил славу? А может быть, он опять и опять видит ту ужасную ночь, когда Убийца в Белом убил его брата? Но почему после приступов он так часто упоминает Сияющих Рыцарей?

В результате сам Адолин чувствовал себя больным. Далинар, по кличке Терновник, был гением боя и живой легендой. Он и его брат, вместе, сумели объединить кронпринцев Алеткара, которые столетиями враждовали друг с другом. Он победил на дуэлях множество людей, выиграл дюжины сражений. Все королевство глядело на него. И сейчас тоже.

И что я должен сделать, когда человек, которого я люблю, — величайший человек из всех живущих, — сходит с ума?

Садеас рассказывал о недавней победе. Два дня назад он добыл еще одно гемсердце, и король вроде бы еще не слышал об этом. Адолин напрягся, слушая его похвальбу.

— Мы должны перейти назад, — сказал Ринарин.

— У нас достаточно высокий ранг, — ответил Адолин.

— Мне не нравится, как ты себя ведешь, когда Садеас рядом.

Мы должны не спускать глаз с этого человека, Ринарин , подумал Адолин. Садеас знает, что отец слабеет. Он обязательно попытается ударить . Адолин, однако, заставил себя улыбнуться и постарался расслабиться, чтобы перед Ринарином выглядеть уверенным в себе. В целом совсем не трудно. Он всю жизнь дрался на дуэлях, бездельничал и приударял за любой симпатичной девушкой. Последнее время, однако, жизнь противилась тому, чтобы он продолжал радоваться таким простым удовольствиям.

— …в последнее время примером храбрости, Садеас, — говорил король. — Ты храбро себя вел, захватывая гемсердце. Ты заслуживаешь похвалы.

— Спасибо, Ваше Величество. Однако соревнование становится все менее захватывающим, потому что в последнее время кое-кто перестал участвовать. Мне кажется, что со временем даже лучшее оружие тупеет.

Далинар, который раньше обязательно ответил бы на завуалированный намек, не сказал ни слова. Адолин стиснул зубы. Совершенно бесчестно со стороны Садеаса выпускать стрелы в отца в его нынешнем состоянии. Быть может, Адолин должен вызвать на дуэль высокомерного ублюдка. Кронпринцам не бросают вызов — если вы не готовы к страшному шторму взамен. Но, может быть, он решится. Может быть…

— Адолин, — предостерегающе сказал Ринарин.

Адолин посмотрел в сторону. Оказывается, он вытянул руку, как если бы хотел призвать Клинок. Вместо этого он ухватился за поводья. Проклятый штормом, подумал он. Оставь отца в покое.

— Почему бы нам не поговорить об охоте? — сказал Ринарин. Как обычно, самый младший Холин ехал с абсолютно прямой спиной, совершенная посадка, глаза спрятаны за очками, образец благопристойности и серьезности. — Почему она тебя не возбуждает?

— Ба! — сказал Адолин. — Все почему-то считают охоту интересным занятием, но не я. И мне не важно, насколько велико животное, — в конце концов это бойня, и никак иначе.

Дуэль — вот это действительно возбуждает. Клинок Осколков в руке, а перед тобой соперник, умелый, искусный и осторожный. Мужчина против мужчины, сила против силы, ум против ума. С этим не сравнится никакая охота на глупого зверя.

— Может быть, тебе стоило пригласить Джаналу, — сказал Ринарин.

— Она бы не пошла, — сказал Адолин. — Не после… ну, ты знаешь. Вчера Рилла была в голосе. Лучше всего было просто уйти.

— Ты должен был вести себя с ней поумнее, — неодобрительно заметил Ринарин.

Адолин промямлил что-то неразборчивое. Не он виноват в том, что его чувства так быстро сгорают. Ну, технически, в этот раз ошибся именно он. Но так происходило редко. Так, случайность.

Король начал на что-то жаловаться. Ринарин и Адолин отстали, и Адолин не слышал слов короля.

— Подъедем ближе, — сказал Адолин, посылая жеребца вперед.

Ринарин округлил глаза, но последовал за ним.

« Объедини их… »

Слова гремели в мозгу Далинара. Он не мог избавиться от них. Они пожирали его, пока он вел Кавалера по каменистому, усыпанному булыжниками плато Разрушенных Равнин.

— Мы еще не приехали? — спросил король.

— Мы в двух или трех плато от места охоты, Ваше Величество, — рассеянно сказал Далинар. — Еще примерно час, если соблюдать надлежащий темп. Если бы был наблюдательный пункт, мы бы уже могли увидеть охотничий павильон и…

— Наблюдательный пункт? А что ты скажешь вот о том каменном холме впереди?

— Возможно, — сказал Далинар, внимательно оглядывая башнеподобный холм. — Можно послать разведчиков и проверить…

— Разведчиков? Ба, мне нужно размять ноги, дядя. Ставлю пять полных брумов, что я доберусь до вершины быстрее тебя.

И король под грохот копыт помчался прочь, оставив за спиной пораженную группу светлоглазых, слуг и стражей.

— Шторм побери! — выругался Далинар, ударяя жеребца. — Адолин, принимай командование. Проверь следующее плато на всякий случай.

Сын, ехавший сзади, кивнул. Далинар галопом помчался за фигурой в золотой броне и длинном голубом плаще. Копыта стучали по камню, мимо проносились причудливые каменные холмы. Впереди, у самого края плато, поднималась крутая, похожая на шпиль скала. Здесь, на Разрушенных Равнинах, их хоть пруд пруди.

Проклятый мальчишка . Далинар все еще думал об Элокаре как о мальчике, хотя королю уже исполнилось двадцать семь. Но иногда он вел себя и действовал как мальчишка. Почему он никогда не предупреждает, когда выкидывает такие фокусы?