Анастасия Анфимова - Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой.

С удовольствием поплакав, они покинули гостеприимный дворик храма Анук. Из двери им вслед смотрела старая жрица и улыбалась, вспоминая что-то хорошее.

Вечером Анукрис напомнила супругу, что именно он сейчас является наследником брата и хозяином его дома. Небраа едва не подавился, так что Самхии пришлось пару раз гулко стукнуть по жирной спине господина.

Прокашлявшись и вытирая слезы, младший писец сказал:

— Кому он теперь нужен? Кто его купит?

— Сейчас никто, — согласилась жена и рассудительно добавила. — Но рано или поздно все забудется. И тогда его можно будет отдать за хорошую цену.

Небраа с интересом взглянул на неё, разломил жареную рыбину и протянул половину.

— Спасибо, — поблагодарила Анукрис и предложила. — Может, тебе все же выяснить, что будет дальше с домом Тусета? Место хорошее, сад, водоем…

Супруг рассержено засопел.

— Ну, если ты такой богатый, что можешь домами разбрасываться, — Анукрис дернула плечом и пододвинула к себе плошку с кашей.

— Дура, — покачал головой супруг. — Мне нельзя привлекать к себе внимание.

Он отсосал косточку, поковырял в зубах, отломил еще кусок.

— Тусет совершил ужасное преступление, и тень вины лежит на всех нас.

От этих слов руки Мерисид задрожали, кувшин дернулся, вино коричневой струйкой пролилось на гладкую поверхность стола.

— Простите, госпожа, — извинилась старшая служанка, быстро вытирая липкую лужу.

— Я понимаю, — вздохнула хозяйка, отстраняясь. — Но мне очень жалко дом и сад. За ним надо ухаживать. Если все бросить, через месяц там ничего не останется, кроме стен.

— Дважды дура, — фыркнул Небраа. — Кто решится залезть в дом колдуна?

Старательно делая вид, что не замечает оскорблений, Анукрис негромко сказала:

— Бывает, что и гробницы грабят.

— Там хоть есть, что взять, — хохотнул опьяневший муж. — А у Тусета?

— И грязную набедренную повязку можно на что-нибудь сменять, — супруга напомнила ему одну из келлуанских поговорок. — Твой брат заплатил за новые балки, за камень для ванны. В доме приличная мебель. Ты хочешь все бросить?

— Молчи, женщина! — вспылил Небраа, потом вздохнул и уже мягче спросил: — Чего ты от меня хочешь?

— Надо сходить туда, пока не поздно, и забрать все, что можно.

— Вот сама и иди!

— Разве не ты у нас в семье мужчина? — ядовито усмехнулась Анукрис.

— Заткнись, дура! — заревел супруг. — Забыла, как мои кулаки пахнут? Я напомню!

Молодая женщина отвернулась и стала подчеркнуто внимательно разглядывать рисунок на стене. Безмерно довольный тем, что последнее слово осталось за ним, Небраа встал, и пьяно улыбнувшись, проговорил заплетающимся языком:

— Сегодня я сплю у тебя, моя радость!

"Вот обрадовал, козел вонючий", — с трудом сдерживая себя, подумала Анукрис.

Слуги категорически отказались идти в дом колдуна. Не поднимаясь с колен и громко завывая, они умоляли господина отменить свой приказ. Раздосадованный Небраа уже хотел махнуть рукой на эту затею, но супруга, посоветовавшись с Мерисид, пообещала слугам на ужин двух жареных гусей. Выторговав себе еще жбан пива, те, стеная и жалуясь на жизнь, отправились в усадьбу Тусета.

Кто-то из соседей запер ворота снаружи и заколотил калитку, за которыми царил хаос и запустение. Напуганные строители даже свой инструмент бросили. По двору валялись забытые корзины, долбленное корыто, деревянные лопаты и даже лом с бронзовым наконечником. Пока слуги наводили порядок, Мерисид сходила к знакомому торговцу и взяла в аренду осла.

Нагрузив его и слуг каменными плитами и отправив всех домой, бывшая танцовщица поспешила в сад. Еще недавно пышно зеленевшие кусты пожухли без заботливого ухода, листья на деревьях посерели от жары и пыли. Вода в прудике помутилась, её уровень упал, и она уже не текла по канавкам, проложенным к кустам и деревьям.

Служанка быстро отыскала указанные Алексом приметы. Под деревянной лопатой что-то звякнуло. Расшвыривая руками мягкую черную землю, Мерисид вытащила из ямы тяжелый сверток. Отряхнула пыль, развязала веревку и тихо ахнула. В лучах солнца сверкали золотые и серебряные украшения: кольца, браслеты, ожерелья, заколки. Здесь было не меньше сорока дебенов золота и серебра. "Зачем он их здесь закопал?" — думала женщина, жадно перебирая драгоценности. Потом воровато оглянулась и, схватив сверток в охапку, нырнула в заднюю дверь дома. Вбежала в комнату за спальней Нефернут вывалила все на подиум и застыла не в силах оторваться. Широкое ожерелье из золотых и серебряных пластин с ляпис-лазурью и сердоликами. На каждой пластинке был выгравирован свой иероглиф. Тонкой работы серебряный талисман Сета. Можно разглядеть каждую чешуйку на голове змея, а вместо глаз ярко горели маленькие рубины.

"Какое богатство!" — думала Мерисид, как зачарованная рассматривая украшения. И это только малая часть того, что было в сундуке у Алекса. Женщина усмехнулась. Кто бы мог подумать, что в жалкой лачуге привратника лежит такое богатство! А Анукрис знала об этом? Конечно, знала! И эта дурочка прозевала такого жениха!

— Боги, почему вы посылаете счастье только полным дурам! — процедила сквозь стиснутые зубы бывшая танцовщица.

"Я бы этого мальчика из рук не выпустила, — Мерисид усмехнулась, вспомнив последнюю встречу с Алексом, когда несчастный парень не знал, куда глаза деть от стыда. — Я бы его… Он бы у меня ноги целовал, да еще и плакал бы от счастья!"

Послышались голоса слуг. Женщина очнулась от наваждения. Подхватила сокровища, завязала веревку и спрятала сверток в углу за сложенными досками. Отряхнув платье от пыли, вышла к подчиненным. Садовник доложил, что плиты доставлены в целости и сложены под навесом. Мерисид рассеянно кивнула и приказала не терпящим возражения тоном:

— Теперь нужно вынести отсюда всю мебель.

Мерисид уселась в тени стены, наблюдая за суетящимися слугами, время от времени отдавая распоряжения.

Наверное, она зря обижалась на богов? Что если это шанс на спокойную и обеспеченную жизнь? Можно купить небольшой домик или удачно выйти замуж. С таким приданым даже в её возрасте легко отыскать овдовевшего писца или землевладельца. Небраа очень милый, но с братом — колдуном ему высокого положения не видать. Приданое жены скоро закончится, дом Тусета у него никто не купит еще лет пять, и младший писец скоро будет кушать гусей только по большим праздникам.

Женщина мстительно улыбнулась. Нарушение клятвы слуги считалось среди келлуан серьезным грехом, но Мерисид слишком долго прожила в храме среди служителей богов, чтобы относиться к этому слишком серьезно. В глубине души она считала, что бессмертным нет никакого дела до людей, их слезных просьб и жалких жертвоприношений.