Татьяна Форш - Выйти замуж за Феникса

— Бывает-то бывает, но все больше наоборот! — Борьку, видимо, такое завуалированное извинение не тронуло, он прибавил шагу и обиженно бросил: — Меня на твоих глазах обозвали кобылой, и ты даже не вступился! Какой ты мне брат после этого? Ты мне даже не друг!

Резко дернув, он вырвал уздечку из рук ошарашенного Никиты и, насыпав «яблок», припустил вдоль по улице, пока не скрылся за поворотом. Ник проводил его взглядом и обернулся ко мне.

— Не бойся! — начал он, видимо оценив мое выражение лица. Еще бы! Единственное транспортное средство, более того — почти родня! Да чего там — земляк! Наделав в отместку кучу, ускакал в неизвестном направлении! Со всеми припасами! — Ну куда он из этого города денется? Побегает по улицам и вернется! Не вернется — сами вернем. Обещаю!

— И? — Я посмотрела на него. — Чего ты медлишь? Если обещаешь — иди ищи!

— Найду. — Ник помялся. — Только давай прикупим тебе одежду и найдем трактир, потому что, как только мы поймаем Борьку, нам нужно будет быстро делать ноги из города.

— Почему? — недоуменно нахмурившись, я еще и прищурилась, пытаясь сыграть роль обиженной принцессы.

— Потому, что Борька и так на язык невоздержан, а представь, что он может наговорить в запале?

Я не сдержала ухмылки:

— Боишься, что перед всем честным народом назовет тебя дураком?

— О! Это еще полбеды. Если назовет, я буду знать, что заслужил его прощение и в глубине своей лошадиной души он меня все же любит! — Никита тоже заулыбался в ответ и указал взглядом на громадную вывеску: кружку с чем-то пенным, тоскливо поскрипывавшую на ржавых цепях над распахнутой дверью небольшого аккуратненького дома. Не иначе, трактира. — У нас есть немного времени, чтобы обсудить это за жбаном медовухи.

Тревогу о сбежавшем Борьке сменили мысли о еде и отдыхе. Рот наполнился слюной, а желудок издал недовольное «уау», заставляя меня согласиться. Действительно, как любит говорить мой папаня: куда Борька денется из нашей заколоченной, плывущей в океане бочки?

— Хорошо. — Только по-быстрому, и… платишь ты!

— Боже, как бы я хотел, чтобы все было по-другому! — тихо вздохнул Ник и быстрым шагом направился к вожделенной, призывно распахнутой двери.

— О! Мы всегда рады видеть в нашей корчме гостей Кипеж-града! — К нам, распахнув объятия, подскочила кутающаяся в серую теплую шаль, дородная, невероятно рыжая тетка.

Подметая подолом цветастой холщовой юбки, подхватила нас с Ником под руки и потащила к свободному столу. К слову сказать, свободных столов было предостаточно. В корчме едва ли набралось бы с десяток посетителей. Окинув нас скучающими взглядами, одни решили не отрываться от трапезы, другие — от неспешной беседы, предоставив нас на растерзание рыжухе. А та заливалась соловьем:

— Надолго ль к нам? Как там, в вашем измерении? Война аль мир? Урожай или засуха?

Какая засуха? Народ вон кур научился из воздуха делать.

Но я промолчала, скрыв ухмылку, предоставив Нику вести с ней диалог. Точнее, монолог:

— Все хорошо, госпожа. Войны нет, мора тоже, слава богу, не предвидится. Нет. К вам ненадолго. Только отобедаем, пополним запасы и уйдем. Торопимся до заката попасть на Кудыкину гору. — Он побренчал золотом и демонстративно выложил на лавку кругляш. — Так что… накормите нас чем-нибудь вкусным, и мы уйдем.

Но толстуха на денежку не смотрела и, вообще, казалось, пропустила мимо ушей все, кроме одного:

— На Кудыкину гору? Это где чертовки шабаши справляют? До заката? Да вы самоубийцы!

— Нам об этом говорили, — не выдержала я, уселась и сменила тему: — Можно побыстрее принести нам что-нибудь съедобного? И попить.

— Можно. А чего ж нельзя? — Рыжая смерила меня таким взглядом, словно я попросила ее влезть на стол и сплясать камаринскую. — Только вопросы не ко мне, а к хозяину трактира. Я тут тоже того… обедаю…

Она кивнула на неприметного, едва видного из-за стойки старикана.

Я смутилась и поднялась.

— Извините.

— Ничего-ничего. Всегда приходится расплачиваться за хорошее отношение к людям! — фыркнула мне вслед толстуха, но я ее уже не слышала. Подошла к стойке и улыбнулась старику.

— Здравствуйте, дедушка. Мы с братом хотели бы поесть.

— Здравствуй, дочечка. — Старик беззубо мне улыбнулся и шмякнул перед носом толстенный журнал. — Выбирай. Все свежее. Сам готовил!

Я недоуменно нахмурилась, оглянулась через плечо на Ника, втайне надеясь на его поддержку, но он что-то самозабвенно врал рыжей и думать забыл обо мне. Ладно. Сами справимся. Я открыла журнал и вгляделась в незнакомые письмена. Хм… странно… Вроде Кипеж-град находится на территории руссов и язык сильно отличаться не должен, но вот поди ж ты! Ничего не разберу!

— Э-э-э… — Я подняла взгляд на хозяина харчевни, собираясь поделиться горем, но тот так трогательно улыбался, всем видом показывая, что выполнит любой каприз за деньги Никиты, что я не посмела его огорчить, а себя унизить тем, что не могу прочитать даже названия приготовленных им блюд. Поэтому я решилась и наугад ткнула пальцем в названия. — Это и это.

Седые брови повара удивленно взметнулись. Он одобрительно хмыкнул, отвел взгляд от выбранных мной блюд и тут же заулыбался.

— Будет исполнено. Иди, доча, за стол. Я сам все принесу!

Надеюсь, я выбрала что-нибудь съедобное и не очень дорогое…

— Ну как? Ты заказала обед? — посмотрел на меня Ник. Толстуха уже оставила его в покое, и ее звонкий голос раздавался где-то на крыльце, заманивая в трактир новых гостей.

— Ага, — бросила я и уселась за столик напротив, надеясь, что Ник не станет уточнять, что именно я заказала, но мои надежды не оправдались.

— И что же ты заказала? — За стойкой, где мгновение назад восседал старик, что-то загремело, и Ник с любопытством взглянул туда. — Надеюсь, хотя бы что-нибудь съедобное?

— Угу… пальчики оближешь! — Самой бы знать, на что пал мой выбор, а точнее палец.

Но тут Ник отчего-то перестал меня мучить и заговорщицки склонился ко мне:

— Я тут кое-что вызнал.

Я вскинула бровь и тоже придвинулась ближе. Ник приглушенно заговорил:

— Оказывается, из-за того, что на Кудыкиной горе творится какая-то чертовщина и пропадают люди, жители окрестных деревень закидали буреломом все тропинки, ведущие на гору, чтобы было неповадно особо любопытным, типа нас, рисковать жизнью.

— Ой, мамочки! — «восхитилась» я предстоящей прогулкой, почувствовав, как холодеет в животе. — А как же на той горе живет бабка Кудыка?

— Жила! — мрачно ухмыльнулся Ник. — Лет пять назад в ее доме случился пожар. С тех пор ее больше никто не видел, но начали твориться странности.

— Ты думаешь, это она всех пугает? — Я даже забыла, как моргать. — Покойница?!