Павел Александров - Призвание миротворца

— Рад встрече, Никта, — сказал Марк и почувствовал, что давненько не был настолько искренен.

— С возвращением, Маркос, — чуть-чуть улыбнулась хранительница.

История Никты оказалась примерно такой, как Марк и предполагал. После Амархтонской битвы она недолго пробыла в освобождённом городе. Сдружившись в Амархтоне с Лейной, они вместе отправились в Южный Оплот, затем в Анфею и в конце концов пришли в родной край Никты — Спящую сельву.

— Лейна воспитывалась в Школе рыцарей юга. Поначалу она не хотела уходить из Амархтона. Считала, что служба в освобождённом городе — её призвание. Но потом решила, что путь переплетён с моим. А моё призвание — Спящая сельва. Так она и оказалась со мной в Лесном Воинстве. Она быстро здесь прижилась. В отличие от меня, она легко ко всему привыкает. Мне же пришлось полгода провести в отшельничестве. Правда, это одиночество было не таким, как в дни моей юности — тогда я жила ожиданием миротворца, который однажды заберёт меня в свои странствия; и верила, что я та избранная, которая совершит великую миссию для Каллирои… Теперь же я не ждала никого. Мне предстояло найти новую цель, увидеть тот путь, который был предназначен мне от рождения.

— Ты его нашла?

— Когда в Спящей сельве снова начались лесные войны, мои поиски потеряли смысл. Я встала на защиту своего края в отрядах Лесного Воинства… А ты? Чем ты занимался в своём мире?

Марк помялся. На эту тему ему не хотелось говорить.

— Я много всего перепробовал. Искал то, что соответствует моему призванию. Где-то год тому назад я с группой единомышленников создал приют помощи в одной жаркой стране, где людям живётся очень невесело. Там мне не доводилось брать в руки оружие — нашими врагами были голод, болезни, непонимание и вражда между людьми. Там я и работал… пока не почувствовал призыв.

Марк долго рассказывал ей всё, с самого первого дня, когда он, нахлебавшись воды, вынырнул посреди лесного водоёма в морфелонской провинции Мутных озёр, пошутив при этом, что легко отделался: что бы было, если б его забросило куда-нибудь в Южное море или в Белый океан!

О своих приключениях в Каллирое говорить ему было легко. Марк не чувствовал надобности что-то утаивать. Слушая его, Никта порой улыбалась, порой хмурилась, но ни разу ничему не удивилась. Даже в те минуты, когда он рассказывал об укоренённой солимами ферме и о своей дерзкой вылазке в Раздорожную Таверну, хранительница не выражала никаких чувств.

— Потом меня спасли вы с Лейной. Этого я уже почти не помню, — заключил он, думая уже о наболевших вопросах, которые так и вертелись на языке. — Что у вас происходит, Никта? Почему чародеи леса похищают сельвейских девушек? Почему солимы укореняют селения? И почему Лесное Воинство, вместо того чтобы воевать с этой нечистью, враждует с морфелонцами?

— Ты спрашиваешь так, будто тебя волнует не истина, а подтверждение своей правоты, — ответила хранительница с явным укором.

В лесу наступили сумерки, в шалаше заметно потемнело.

— Может, и так. Я, знаешь ли, успел кое-что повидать.

— Ты знаешь правду той стороны, в рядах которой сражался. Если ты простой наёмник — продолжай верить в то, что видел и слышал. Но если ты миротворец — научись видеть и слышать правду своих противников.

Марк усмехнулся.

— Это о каких противниках ты говоришь? Если о солимах, то, как по мне, словосочетание «правда солимов» звучит несколько кощунственно.

Хранительница вздохнула, выражая бессилие убедить Марка хоть в чём-то.

— Ты говоришь почти так же, как сарпедонские Глашатаи Войны. Солимы убивают крестьян — будем убивать солимов. Лесные чародеи похищают девушек — уничтожим чародеев. Лесное Воинство не хочет нам помогать — что ж, и с ним разберёмся. Новые власти Морфелона готовы воевать с кем угодно, только не с причинами бедствий.

— А Лесное Воинство борется с причинами? — Марк невольно повысил голос. — Как по мне, оно просто отсиживается, удобно окопавшись в своём мирке, подобно воинам-эвельгарцам из родного края Лейны! Вместо того чтобы помочь нам освободить сельвеек, твои приятели чуть не подстрелили меня!

— Стражи тропы должны охранять тропу, а не устраивать бойню ради глупого героизма! — выпалила Никта.

Марк вскипел.

— О, да, глупый героизм! Лучше не скажешь! Оказывается, я как дурачок забавлялся в благородство, спасая местных девушек от кровавых ритуалов!

— Что? От каких ритуалов? — глаза хранительницы сощурились в удивлении.

— От кровавых ритуалов! — нарочито уточнил Марк. — Для которых их и похитили лесные чародеи.

— Кто тебе такое сказал?

— Ну… мы с Сурком так решили… Это же очевидно: девчонок выбирали по возрасту. Каждой было от шестнадцати до двадцати, — быстро проговорил Марк, хотя сейчас впервые засомневался в предположениях, которые тогда казались очевидными.

— Так жители Лесных Ковылей тебе ничего не сказали?

— А что они должны были мне сказать?

Никта отвернулась, глядя в пол.

— От шестнадцати до двадцати — это возраст, когда девушки Спящей сельвы выходят замуж. По традициям края, в это время они считаются наиболее важными жительницами селения. Что-то вроде хранительниц рода. Именно это делает их самыми ценными заложницами.

— Заложницами? Для чего? Чародеи выкуп у нищих крестьян требовали что ли?

— Маркос, Маркос, ты полез в безрассудный бой, не зная причин и законов той войны, в которую ввязался, — уже без укора, скорее с сочувствием прошептала хранительница. — В Морфелоне многое изменилось после смерти старого короля. Наместник Кивей решил положить конец смутам в Спящей сельве: то есть, попросту очистить её от всех неугодных племён. Вот уже второй год морфелонские войска уничтожают поселения лесных чародеев и заселяют их более лояльными людьми. Чародеев выселяют из их родовых земель. Те платят той же монетой. Под угрозой уничтожения посёлка, они заставляют морфелонских подданных покинуть Спящую сельву. А в качестве залога, что жители не вернутся, чародеи забирают всех девушек-невест. Когда жители уходят и поселяются в другом месте, всех заложниц отпускают.

— Отпускают?.. — голос Марка упал. Он потёр ладонью своё лицо, покрытое давно небритой щетиной, ошарашенный словами хранительницы.

— Да, Маркос. Лесные Ковыли были не первыми. Я понимаю, почему жители тебе ничего не сказали. Переселение связано с большими убытками и неудобствами. Они рассчитывали, что ты вернёшь девушек, и они ничего не потеряют. Тебя обвели вокруг пальца, Маркос, воспользовавшись твоим благородством.

Марк приложил ладони к вискам. Как он оказался глуп! Почему его не насторожило то подозрительное перешёптывание старейшин Лесных Ковылей, их странные недомолвки? Хорошего же дурака он свалял ценой жизни простых наёмников! Сурок тоже хорош: сам доказывал, что чародеи не совершают жертвоприношений, и при этом сам же эту нелепицу подтвердил!