Павел Александров - Призвание миротворца

Сурок продолжал кивать. Никта больше не говорила. Остаток вечера все оставались немногословны.

Не добившись в первые дни никаких успехов в поисках, Марк решил нанести визит собирателю легенд, о котором упомянул Иолас. Цветочная улица, где он жил, подтверждала своё название обилием цветников. Ранние нарциссы, пеоны, гиацинты, ландыши и тюльпаны со всех сторон изливали на прохожих яркие краски и запахи. В воздухе стояла ароматная прохлада. Узенькая улица лежала в стороне от базарных площадей, и потому громоздкие телеги редко поднимали на ней пыль.

Дом собирателя легенд Фабридия Марк отыскал быстро, ориентируясь на одно лишь описание «старомодный». Выцветшего цвета черепичная крыша, однотонно-серый заборчик и скромный садик выглядели бледно среди ярких красок расписных фасадов, резных калиток и длинных цветочных клумб.

На стук отворил маленький сухой старик в бедном, но чистеньком халате. Почтенная бородка чуть выдавала вперёд, строгие глаза с приподнятыми уголками выражали учёность — наверняка этот человек изучал разные науки.

— Чем могу служить, молодой человек? — хмуря выцветшие брови, спросил старик.

— Мир тебе, почтенный Фабридий. Меня зовут Маркос. Я интересуюсь одной легендой.

Старик недоверчиво покосился на запылённый плащ Марка.

— Ты не из мелисского театра, — сказал он уверенно.

— Нет, я вообще-то недавно в Мелисе… — Марк понял, что осторожничать перед этим стариком не нужно. — Я Седьмой миротворец.

Старик, не то с удивлением, не то с беспокойством, чуть приподнял нахмуренные брови.

— Войди в дом, — произнёс он после долгой паузы.

Старик Фабридий выглядел так, словно долгое время не выходил из дому. Стены комнат были одного цвета с его лицом. Большая гостиная была обставлена стеллажами с многочисленными рукописями: здесь были и дорогие пергаментные свитки, и простенькие рулоны старомодного папируса, фолианты с твёрдыми шершавыми обложками и даже глиняные таблички, которые не использовались в Каллирое уже лет триста. Под облупленными стенами стояли сундуки, очевидно, тоже заполненные рукописями. И при этом — нигде не было пыли. Старик заботился о своей коллекции.

Из мебели здесь был только круглый стол с глиняной чернильницей и подсвечником, кресло-качалка, перевязанное в трёх местах верёвкой, и тяжёлый дубовый стул на кривых ножках.

Фабридий предложил Марку сесть и быстро приготовил чай. Марк собирался спросить только о Восьмом миротворце, но у них вышла очень длинная и спокойная беседа. Фабридий признался, что когда-то служил в городском архиве, занимая должность архивариуса по литературным письменам. Двадцать лет назад новый градоначальник закрыл этот архив. Он был большой любитель зрелищ, и куда охотнее выделял непомерные суммы на проведение игр, чем мелочь на поддержание письменного наследия. После непродолжительной борьбы за свою должность Фабридий стал затворником в своём доме. Изредка к нему приходят мелисские театралы, чтобы он поведал им какую-нибудь легенду для постановки или сказочники и барды в поисках красивой истории, которую стоит воспеть. На деньги, полученные за свои сказания, и живёт бывший архивариус.

Желая, чтобы Марк понял его чувства, Фабридий достал свежий свиток, зачитав отрывок из постановки для мелисского театра.

— «…И бросился Седьмой миротворец в смертельную схватку с чёрным драконом Деймодом и бился с ним долго и отчаянно, спасая прекрасную принцессу-чародейку из его когтей…» Ну вот, дальше идёт описание, как именно ты зарубил дракона, как снял чары с принцессы-чародейки, и как она стала твоей женой.

Марк улыбнулся.

— Почтенный Фабридий, ты же понимаешь, что всё это — высокопарная чушь.

— А кому нужна правда, Маркос? — посетовал старый архивариус. — Единственный человек, добросовестно описавший путь Седьмого миротворца, это летописец Эрмиос из Храма Призвания. Если будешь в Анфее, обязательно его навести. Он, по крайней мере, писал о тебе со слов твоего учителя Калигана, а не с песен пьяных бардов. Видишь ли, в летописи Эрмиоса о тебе говорится правдиво, но сухо, а зрителям мелисского театра требуется душещипательное представление. Им совершенно неинтересно, существовал ли когда-то этот Седьмой миротворец или нет. И глубинный смысл твоей настоящей схватки с драконом им не нужен. Людям нужна красивая сказка со счастливым концом. Вот мелисские театралы и делают из Амарты принцессу, да ещё и выдают за тебя замуж, ничуть не смущаясь, что она лет на семь-восемь старше тебя, — старик засмеялся. — Понимаешь, Маркос, в Мелисе не так много людей, которые верят в Путь Истины по настоящему. Для большинства мелисцев Путь — всего лишь одна из философий, приукрашенная сказаниями и легендами.

Фабридий рассказывал ещё долго о нравах и обычаях жителей Мелиса, пока Марк не спросил его о Восьмом миротворце. Нет, собиратель легенд ничего не слышал об этом человеке. Но он неожиданно заговорил о другой стороне служения миротворцев, о которой Марк как-то призабыл.

— Если Восьмой миротворец действительно пришёл в Каллирою, то отыскать его будет очень непросто. Епископа Ортоса с его вещими снами о приходе нового миротворца больше нет, а сам миротворческий дар всё тускнеет и тускнеет. Может, будет проще найти свершителя, которого поднимет служение Восьмого миротворца.

— Свершителя? — переспросил Марк.

— Ах да, тебе эти люди больше известны как избранные — слишком громкое название, как по мне. Видишь ли, Маркос, служение каждого миротворца взращивало нового свершителя, который оказывал большое влияние на судьбы многих людей. Король Агафир, родоначальник Южного Королевства, принц Ликорей, великий полководец, Фосферос, глава Ордена посвящённых, Сильвира, королева-освободительница, Сельван, основатель Лесного Воинства, Калиган, учитель-следопыт — вот шесть свершителей, которые поднялись во времена шести миротворцев, твоих предшественников.

— А в моё время поднялся новый свершитель — хранительница секретов Никта, — произнёс Марк, крепко задумавшись.

— Верно. Но вот о чём я хотел спросить: замечал ли ты странную закономерность? Влияние, которое оказывали миротворцы и свершители на Каллирою, с каждым разом становилось всё меньшим и меньшим. Агафир, бесспорно был величайшим из свершителей. Ликорей оказал уже меньшее влияние. И так далее. Свершители играли всё менее заметную роль, как, впрочем, и сами миротворцы.

— О чём это говорит? Что служение миротворцев умаляется?

— Умаляется, это верно. Но что стоит за этим? Равнодушие людей? Козни Хадамарта? Или провидение Всевышнего? Я не знаю ответа. Но советую тебе подумать над этой закономерностью.