Павел Александров - Призвание миротворца

Не слишком щепетильный в духовной жизни, сейчас Автолик не преминул возблагодарить Спасителя за избавление и попросить чуда для Калигана и его учеников. Затем вольный стрелок поправил лук за спиной и, взяв в одну руку кинжал, в другую факел, побрёл вдоль стока в сторону Сумеречного города.

«Дружище следопыт, ты спас меня от плена: прикрывал мой зад ценой собственной свободы, а может, и жизни. А я ничем не могу тебе помочь. Даже помолиться толком не могу, так как не знаю, жив ты или мёртв. Но если ты в плену… и если Всевышний даст мне хоть один ничтожный шанс тебя вытащить… не сомневайся, я приду за тобой!».

Автолик шёл, порой забываясь и говоря вслух всё то, о чём думал и о чём мечтал в эти минуты.

До чего тяжело поднимать налитые свинцом веки!

Медленно-медленно Калиган открыл глаза. Всё тело ломит, слабость невероятная, пошевелить рукой или ногой — всё равно что двигать мешки с песком. Подняв голову, следопыт обвёл взглядом комнату. Это была небольшая круглая камера, освещённая магическим свечением на стенах. Ни окна, ни двери. Нет… дверь, конечно, должна быть, но где, с какой стороны — непонятно.

Сбежать отсюда невозможно, это яснее ясного. Рук ему не связали, зато сняли и кожаный жилет с множеством отмычек, и пояс, где тоже хранились кое-какие хитрости, оставив пленника в одних штанах и рубахе.

«Ладно, — решил следопыт. — Руки тоже неплохое оружие».

Он попытался встать, но тут же повалился обратно на пол. Слабость валила его с ног, и Калиган чувствовал, что вызвана она не только побоями. Ослабляющая магия, не иначе.

Ощупав себя, он убедился, что серьёзных ран нет. Нос и губы разбиты, выбит зуб, лицо опухло, боль в рёбрах, кое-где оставили свой след клинки легионеров, но всё это мелочи. Все раны тщательно обработаны и стянуты каким-то заживляющим клеем. О том, из каких ингредиентов приготовлено это лекарство, лучше не знать.

Итак, он в плену. В страшном, сводящем с ума плену Тёмного Круга. В Криптии говорят, никакая смерть не покажется слишком жуткой по сравнению с такой участью.

«Ладно, нечего себя пугать раньше времени, — решил Калиган. — Если я не на дыбе и не в пыточном кресле, а в чистенькой камере, то всё ли так безнадёжно? Может, к обмену готовят?»

Нет, на это рассчитывать глупо. В темницах Аргоса нет никого подходящего для обмена на лучшего следопыта Сильвиры. Да, поначалу его не станут пытать, а попытаются переубедить, склонить на свою сторону. Но когда убедятся, что выведать секреты Сильвиры мирным способом не получится — тогда и наступит черёд камеры пыток…

Несмотря на бодрость духа, в голову лезли невесёлые мысли. Надежды вырваться нет. И, похоже, самое время попросить прощения у Всевышнего за все кривые мысли, слова и поступки. И надеяться на переход в Вечную Жизнь со спокойной душой.

…А ведь он так и не успел создать семью, обзавестись детьми. Всё как-то не до того было. А ведь выпадал такой случай, причём не раз. Теперь он не оставит потомства, никто не назовётся сыном или дочерью Калигана. Ученики, одни ученики.

Он не знал, сколько времени здесь пролежал. Остро ощущался голод, томила жажда. Хладнокровному и расчётливому следопыту всё чаще приходилось отражать нападки отчаяния.

«Даже у приговорённого к смерти есть шанс спастись из-под топора палача. И такие случаи бывали. И не раз пленники выходили из застенок Тёмного Круга».

Память подсказывала, что те, которые выходили — были простыми горожанами, сторонниками Сильвиры в Тёмном городе, схваченные легионерами за подстрекательство к мятежу и обменянные вскоре на нужных Тёмному Кругу людей или отпущенные за выкуп.

«А если и нет, то… эх, стёжки-дорожки, о чём жалеть-то? Разве мало я прожил счастливых дней? Если не сегодня, так когда-нибудь всё равно придётся с вечностью встретиться…»

Наконец, в стене засветились зеленоватой каймой очертания овальной двери. Через неё в камеру вошли два здоровенных легионера и боевой маг в плотной чёрной мантии. Без лишних слов легионеры крепко подхватили следопыта под руки и повели. Едва переставляя ноги от слабости, Калиган убедился, что без их помощи не сделал бы и шагу. О побеге не стоило и мечтать.

— Воды бы мне… да и от доброго винца не отказался бы, — произнёс он сухим голосом.

— Будет тебе, — не злобливо, скорее добродушно ответил маг.

Коридоры, двери, лестницы, вправо, влево, вверх, вверх, вверх — ноги начали заплетаться, Калиган то и дело повисал в руках легионеров. Идущий позади маг сложил руки треугольником, глянул на ноги пленника и что-то прошептал. Калиган почувствовал себя устойчивей, со ступней словно спали колодки, ноги заработали уверенней. Ясное дело: на него наложили ослабляющие чары, но как сбросить это заклятие, следопыт пока что не понимал. Вряд ли ему это вообще под силу. В том, что маги Тёмного Круга не дураки, он уже имел несчастье убедиться.

Его ввели в хорошо освещённую комнату и усадили за стол. Комната как комната: стеллажи, кресла, шкафы, но главная особенность — ни одного предмета, который может попасться под руку в качестве оружия. Окон в комнате не было, так что не ясно даже, день сейчас или ночь.

Стоящий у стола маг непонятного возраста, похоже, был здесь хозяином. На вид довольно худой и вряд ли крепкий в мускулатуре: руки колдуна были тонки и белы, в армии такого отправили бы разве что в обоз. Бледное безбородое лицо тоже выглядело худым; капюшон мантии прикрывал редкие белые как снег волосы.

Тут маг поднял глаза, и Калиган ощутил, насколько обманчива внешность. Глаза эти не прожигали — они словно запускали холодную склизкую руку в душу и бесцеремонно рылись в ней, перебирая всё самое личное и сокровенное. В них таилась скользкая вкрадчивость, ядовитая целеустремленность, ведущая мага не только по трупам, но и использующая эти трупы в своих интересах. Добавить к этому искусно скрытое стремление к власти — и становится ясно, что перед пленником стоит маг рангом не ниже главы над шестью шестёрками, что по меркам армии Сильвиры равнялось командующему когорты. А может, это и один из архимагов.

К какой магической стихии относится колдун, Калиган определить не смог: и не чёрный маг, и не серый, и не слуга пламени, как называли себя приверженцы магии огня и даже не жнец смерти, как именовали своё ремесло маги, стремящиеся постичь тайны смертеносцев.

Почти незаметный взгляд — и легионеры с магом-стражником покинули комнату. Беловолосый колдун повернулся боком к пленнику, рассматривая настенную картину, изображающую какую-то феерическую дуэль двух магов.

— Моё имя Хоркис, — скромно отрекомендовался он.

— Ну а мне, стало быть, представляться не нужно, — бросил Калиган.