Павел Александров - Восхождение миротворца

Ясность мыслей возвращалась с удивительной быстротой. Чистый разум, без примеси беспокойства и суеты, вполне способный мыслить и рассуждать — все это показалось Марку странными ощущениями для остывающего трупа.

«Где я?» — спросил он себя.

Он неподвижно лежал, а может, висел в пустоте. Вокруг царил странный полусвет.

— Здравствуй, миротворец. Ты прошел свой путь, — услышал он тихий детский голос. — И теперь готов услышать правду.

Перед ним возник образ темноволосой девочки лет десяти, облаченной в легкое синеватое платьице. Наивная детская улыбка и серьезные взрослые глаза смотрели на него точно так же, как тогда, в келье пророка Эйренома. «Кто же ты на самом деле, маленькая Циэль?»

— Проклятие жило в сердце Амарты, — произнес Марк. — Если бы я понял это раньше… если б я знал, что понимание и взаимное прощение могут его разрушить! Я бы столько всего избежал.

— Чтобы искать понимания, знания не нужны. Нужно сердце. Чуткое сердце.

— Значит, меня зря избрали Седьмым миротворцем. Я не оправдал своего призвания. Если бы мое сердце было чутким, я бы увидел те знаки, какие мне были посланы. Я бы не породил Саркса. Я бы нашел понимание с Амартой. Я бы возродил призвание миротворцев. А я? Я столько всего натворил, Циэль, — он с болью глянул в ее глаза. — Циэль, ты же все знала. Почему ты мне ничего не сказала тогда, в храме?

— Знать и понимать не одно и то же, — ответила девочка. — У пророка ты услышал от меня то, что мы оба понимали.

Она еще не успела закончить, как Марк понял ее. «Не пытайся стать кем-то… будь миротворцем», — всплыло в памяти. Он с самого начала знал все, что ему нужно было знать. Знал! И нечего обвинять других в своем невежестве. Он сам виноват во всех своих бедах.

— Ты сказала, что я готов услышать правду.

Циэль чуть наклонила голову, глянув на Марка исподлобья: силы небесные, до чего знакомый взгляд! Черные волосы слегка растрепались: точь-в-точь такие же, как у испуганной девочки в горящем доме. И глаза… уж не зеленые ли? Еще один знак. Образ всего светлого, что было в маленькой девочке до той страшной ночи в лесной усадьбе. Кем бы ни была Циэль, она воплотила в себе этот образ.

«Почему я не понял этого раньше?»

— Маленькая Амарта долго испытывала боль. Боль и обида вскоре превратились в ненависть и жажду мести. А ненависть и жажда мести способны испепелить мир. Так родилось Проклятие миротворцев. Обряд некромантов дал ему воплощенную суть. Проклятие обрело обнажающий смысл: представить миротворца с его темной стороны, так, чтобы маска благодетели была сорвана, и несущий мир предстал перед всеми в своей злой сущности. Третий миротворец был жесток и его саркс лишь умножил эту жестокость, превратив ее в движущую силу. Третий погиб, но Проклятие на нем не остановилось.

Циэль подошла ближе.

— Ликорей, Сильвира и все, кто знал историю Проклятия, договорились молчать. Они боялись позора. Но сокрытие преступления только усиливает содеянное зло. Молчание помогало Проклятию искушать и уничтожать миротворцев. Каждый из них порождал своего саркса и становился его жертвой.

— Как и я, — промолвил Марк.

— Ты зашел далеко. Но стать на край пропасти и заглянуть в нее, еще не означает прыгнуть. Ты устоял.

— Я был готов принять Саркса. Я согласился с его искушением, — прошептал Марк. Он не чувствовал стыда или угрызений совести — одно лишь холодное осознание свершившегося.

— И в тот же миг понял, что лучше бы сразу избрал смерть своего «я».

Марк задумался в чистом потоке мыслей. Теперь он ощутил, какой необычайный покой царит вокруг него.

— Породив Саркса, я потерял пророчество.

— Пророчество не предопределяло твою судьбу. Оно лишь указывало тебе твою миссию. Путь к ее исполнению ты нашел сам.

— Нашел? — Марк горько усмехнулся. — Если бы я не породил Саркса, мой путь мог быть совсем иным. И Ортос был бы жив. И вообще все было бы иначе!

— Да. Но поздно жалеть об этом. Ты дошел до конца. Твоя миссия окончена.

— Окончена чем? Саркс поражен, но Проклятие… оно ведь будет ждать следующего миротворца?

Циэль глянула на него чистым взором изумрудных глаз.

— Тайна Проклятия была проста. Тебе нужно было просто идти путем миротворца. Совершать то, что ты обещал в самом начале своего пути. И победить этим злобу, затаенную Амартой на всех миротворцев. Когда твое сердце откликнулось на ее боль, и ты бросился спасать ее от дракона, ты вступил в схватку с Проклятием. Там, у Драконовых скал ты окончательно встал на путь миротворца, для чего и был призван. И совершил главное — открыл Амарте иного миротворца.

— Тогда? Я даже не думал об этом.

— Добрый поступок, совершаемый неосознанно, ценнее того, что совершается намеренно. Неожиданное решение спасти врага открыло тебе, кем в действительности ты являешься. И то, что ты не осознал глубины своего поступка, только делает его сильнее.

Марк взволнованно вспомнил свои чувства в тот момент, когда решался на схватку с драконом. Вот, что тогда бурлило в нем! Знак! Ему был дан очередной знак! И на тот раз, он его не упустил.

— Если бы не твоя ошибка в Белом забвении, история Проклятия, может быть, и закончилась бы у Драконовых скал. Но был Саркс — темная сторона Седьмого миротворца. Из-за него в сердце Амарты не могло пробудиться прощение. Глядя на тебя, она видела Саркса. Когда Эреб заключил договор с некромантами, Амарта стала залогом Проклятия: ее боль, обида и ненависть поддерживали его сущность. Поначалу она хотела просто убить тебя, но когда появился Саркс, она увидела в нем путь своей мести. Потому они и были союзниками. Но у Драконовых скал ей открылась правда. Она поняла, что ее страдания на самом деле связаны с Сарксом, а не с Седьмым миротворцем. И ненавидит она не тебя, а его — союзника, с которым ее связывает Проклятие. И отведя тебя к Башне мрака, она желала в тайне, чтобы ты победил. И чтобы Проклятие, терзавшее ее душу, исчезло.

Марк, пораженный догадкой, закрыл и открыл глаза.

— Так вот что означал ее прощальный взгляд на Башне!

«Лишь в сердце жестоком найдешь тот ответ, что сможет разрушить Проклятья завет».

— Она сожгла тело Саркса, уничтожая то, что в действительности ненавидела. Твое примирение с Амартой совершилось. И Проклятию не осталось места.

В голове пронеслись мысли и картины из прошлого, то успокаивая, то будоража. Марк еще не знал, что говорить и как реагировать.

— Но я натворил столько всего… и до меня натворили. Кем я останусь в памяти людей?

— Ты ошибаешься, если думаешь, что мнение людей может сделать твои поступки достойными.

— А как иначе?

— Что тебе говорит твоя совесть?

Возникла длинная пауза.

— Кажется, она говорит, что я искупил свою вину, — неуверенно произнес Марк.