Павел Александров - Восхождение миротворца

— Бой окончен, — произнес он, с трудом пошевелив языком.

Во рту царила жгучая сухость. Вытирая рукавом мокрое от пота лицо, Марк оглянулся вокруг. Над пустырем стояли тучи песка и пепла. В стороне горели, чадя дымом, сухие кусты-аканты. Легионеры уходили в пирамиду. Амарта со старшим легионером задержались перед входом. Марк встретил взгляд ее зеленых глаз. В них что-то выражалось, но, Марк, хоть убей, не мог понять, что. Все та же ненависть? Недоверие? Или все-таки нечто иное? Возможно.

Они смотрели друг на друга секунд десять, и Марк мог поклясться, что в этот момент что-то происходит. Что-то очень сильное и светлое. Он чувствовал, что еще чуть-чуть и это ЧТО-ТО сломает темную стену в душе колдуньи…

Но тут, словно какая-то тень мелькнула за его спиной; глаза Амарты дрогнули и глянули в сторону. Оглянувшись, Марк никого не увидел, и в этот момент Амарта отвела взгляд. Старший легионер увел ее в пирамиду. Вход остался открытым.

— Вот это удар, Маркос! — хлопнул его по плечу Харис. — Победить черного дракона нечасто удавалось даже опытным драконоборцам!

— А ты победил, победил! — шептала Флоя, отходя от сильного испуга.

— Всего лишь прогнал… — произнес Марк, чувствуя, как начинает кружиться голова.

Хранительница уже ощупывала его, не ранен ли он.

— Со мной все в порядке… — шепнул Марк еле-еле.

— Да ты весь напряжен… у тебя раны! — испуганно заговорила хранительница, ощупав его одеревеневшие плечи.

— Всего лишь мелкие ожоги.

Глядя на ее необычно встревоженное лицо, Марк подумал, что никогда не видел ее такой. Он захотел улыбнуться, но горло схватила судорога, руки мелко затряслись. Исчезнувший во время боя страх возвращался в форме нервного срыва.

— Воды! Дайте ему воды! — крикнула Флоя, и у губ Марка появилась фляга Хариса.

Руки его дрожали, он пил, разливая воду по подбородку, и от этой дрожи железное горлышко фляги стучало по зубам.

— Очухался, защитник прекрасных ведьм?

Но это сказал не Теламон. Язвительная шутка Калигана заиграла на нервах, как ржавое железо по струнам, ударяя в голову горячей кровью.

— Я опять что-то сделал не так? — прошипел сквозь зубы Марк.

— О нет, ты действовал блестяще! — с привычным сарказмом запел Калиган. — Отважный рыцарь спасает прекрасную принцессу из пасти дракона! Прекрасно! В мелисском театре поставили бы отличный спектакль.

— По-твоему я должен был смотреть, как ее кости трещат на зубах этой твари? — проговорил Марк, задыхаясь от его сарказма.

Харис отвел Флою в сторону. Теламон суетился вдалеке, помогая раненым. Возле Марка осталась хранительница: сбросив с него плащ и стащив кольчужную рубаху, она бережно смазывала лечебной мазью ожоги.

— Мог бы не смотреть. Мог бы отвернуться! — невозмутимо ответил Калиган и вдруг, подскочив к нему вполтную, заговорил быстро и четко. — Запомни, герой, здесь идет война! Война! Понимает ли это твоя горячая башка? Здесь не место для игр в благородство! Забудь о всяком сопливом великодушии, на кону жизнь всех нас, а может, и всей Армии Свободы! Ты колдунью пожалел, ладно, пускай. Спас ее — прекрасно! А ты подумал, что скажешь его матери, — Калиган указал на суетившегося неподалеку воина, — если он умрет сегодня от руки Амарты? А если ее жертвой станет он? — палец Калигана указал на Хариса. — Или она? — он указал на Никту. — Что будет, если ты помешал справедливому суду над убийцей?

Закончив с ожогами Марка, хранительница грациозно выпрямилась.

— Да ты просто лицемер!

— Кто это говорит? — сдержанно, но с колкостью сказал Калиган. — Непревзойденная ночная птица, искусная в бою с нечистью! Которая вдруг потеряла все свое мастерство перед обыкновенным черным драконом! Почему это произошло, не думала?

Но хранительница уже ушла помогать раненым.

— Амарта сама вынесла себе приговор, когда ступила на путь крови, — снова обернулся к Марку учитель. — Она преступила все законы вселенной. А закон справедлив — он оставляет за собой право возмездия за невинную кровь. Когда на земле царит мир — тогда и процветают жизнь, любовь, милосердие. Но когда приходит война — правит закон. Закон, справедливость, возмездие — три слова, одна суть.

Марк тяжело втягивал воздух. Он чувствовал, что если не ответит ему, то будет смешан с грязью самоосуждения. Ответ должен был прозвучать твердо, хладнокровно, однако унять эмоции сейчас невозможно. Да и стоит ли?!

— Думай что хочешь, а я не жалею, что спас ее! Даже если она убьет всех моих близких, я не буду жалеть, понял?! Милосердие непредвзято! Это истина, которая не зависит ни от моих симпатий, ни от твоих идиотских рассуждений, полных цинизма, злости и дурости!

— Это справедливость! — отрезал Калиган.

— Тогда я враг справедливости!

Глаза учителя сощурились, как бы улыбаясь.

— Враг справедливости?

Марк задохнулся, не в силах отвечать, к горлу подкатил удушающий ком. Резким толчком он отстранил от себя учителя и, сжимая кулаки, отошел к пирамиде.

— Эй, драконоборец, уйми пыл-то! — дружелюбно крикнул ему Калиган. — Ты поступаешь по своей совести, а я по своей. Рад за тебя, что защищаешь свои принципы.

Марк не ответил — его душили слезы, рвущиеся непонятно отчего: от пережитого ужаса, от слов Калигана или от прощального взгляда Амарты, которая, возможно, очень скоро заставит его пожалеть о своем благородстве.

— Нет! — твердо прошептал Марк, ударяя кулаком в желтую стену пирамиды. — Я не жалею, не жалею! Спаситель, прости, если я не прав! Но я верю, что прав. Так говорит совесть, которую Ты мне дал, Ты!…Спаситель мой, не дай мне обмануться!

Пирамида встретила их холодной тишиной. Тлеющие факела на стенах освещали путь мрачным полусветом, нагнетая беспокойное ожидание скрытых ловушек. Калиган шел первым, постукивая клинком меча по стенам, а сзади крались люди Теламона. Вместе с эмиссаром их оставалось девять. Раненых Теламон оставил у развалин, а трусливого писца отослал в лагерь за подмогой, едва рассеялся туман.

— Как думаешь, Теламон, — спросил шепотом Калиган, но этот шепот в гробовой тишине был слышен всем. — Почему Амарта нас ждала? Наш поход был тайным. Стало быть, кто-то известил ее. Кто бы это?

— Об этом лучше спросить тех, кто знал о походе с вечера, — злорадно ответил Теламон. — Мои люди узнали о нем за несколько минут до того, как мы вышли из лагеря.

— А ты когда?

— Не там ищешь, Калиган, — буркнул Теламон, начиная раздражаться. — У тебя четыре человека, заранее знавших о походе. Нет, пятеро, включая тебя.

— Себя в сговоре с Амартой я подозреваю меньше всех.

Широкий коридор упирался в глухую стену из кубических каменных блоков. Подойдя ближе, Марк убедился, что от стены идут шесть узких ходов в разные стороны.