Павел Александров - Путь миротворца

— Так я имею шанс вернуться или нет? — Марк решил говорить напрямую.

— До тех пор, пока ты жаждешь возвращения — нет, — безжалостно развеял его надежды пророк.

— То есть я могу остаться в Каллирое навсегда? — спросил Марк, поежившись от пробежавшего по спине холодка. — Но почему?

— Ответ очень прост. Загляни в свое сердце и все поймешь сам.

Марк уставился на горящий семисвечник. Постепенно приходило понимание. Он по-прежнему жаждет подвигов и по-прежнему их страшится. В этом мире его ждут испытания и опасности, дома — комфорт и безопасность. Итак, душа его хочет оставаться в Каллирое, но страх — влечет домой. Действительно, все просто.

— Но в Каллирое я могу погибнуть?

— Пока боишься смерти — да.

Марк замер: этот ответ означал одно — смерть реальна. Он может умереть, так и не увидев родителей, родного дома, родного мира. Но с другой стороны, разве в своем мире он бессмертен? Разве смерть от опухоли мозга или заражения крови менее реальна, чем от даймонского палаша или стрелы наемного убийцы?

— Да, в Каллирое много опасностей, — спокойно согласился старец, будто читая его мысли. — Но как адельфу тебе известно, что для познавшего Путь истины смерть не является концом. Подобно и существование без цели и смысла не является жизнью.

— Нет, — буркнул Марк, понимая намек. — После всего, что произошло со мной здесь, я никогда не потеряю смысл своей жизни.

— Не это ли решение ты принимал, когда впервые решил измениться и обратился от пустой суеты к Жизни?

— Откуда тебе это известно? — поразился Марк. Этого не мог знать даже епископ Ортос.

— Я бы не был пророком, если бы не читал прошлое людей по их словам и лицам.

Марк сильно смутился. Старый пророк знает все, от него ничего не скроешь. Тут не слукавить как с епископом. Придется быть честным. Предельно честным.

— Ты говоришь, что смерть мне страшна, пока я боюсь ее. Но как мне достичь свободы от страха смерти?

— Путь истины даст тебе ответ на этот вопрос в свое время.

— В свое время, — повторил Марк со вздохом. — Я много знаю о Пути истины, но не нахожу в нем ответа, — Марк развел руками. — Помолись за меня, пусть Спаситель откроет мне его суть…

— Ты до сих пор не понял, что Путь истины — это и есть Спаситель, открывшийся нам в образе живых слов? Слов, которые не живут, но сами по себе являются Жизнью.

Марк запнулся, окончательно запутавшись. Говорить с пророком становилось все сложней и сложней.

— Но тогда скажи мне… — Марк перебирал мысли. Он столько всего хотел спросить у пророка, что не мог решить, что важнее. — Скажи мне, почему я попал из своего мира в ваш? Это воля Всевышнего? Можешь мне не верить, но мой мир существует, и он отличается от вашего…

— Я верю тебе, Маркос. Я знал людей, которые были раздираемы между двумя мирами.

— И что? Какой из моих двух миров является истинным? В каком из них мне суждено остаться? — спросил Марк и затаил дыхание.

— Помимо двух миров, которые ты знаешь, есть еще один. Открой его и поймешь, что только он и является настоящим.

— Что это за мир?

— Мир внутри тебя. Место, найти которое настолько легко, что находят его немногие. Оно в тебе и во всем, что вокруг тебя.

— Не понимаю.

— Я бы тоже тебя не понял, если бы ты пытался выразить невыразимое.

Старец обернулся.

— Циэль, подойди к нам.

Девочка послушно подошла. Марк поглядел на ее темные волосы, на приподнятую головку, на всю ее фигурку, залитую огнями свечей, и удивился, насколько по-взрослому серьезны ее глаза и как необычно они сочетаются с ее детскими щечками и губами. Марку вдруг показалось, что он где-то видел ее, только не мог вспомнить — во сне ли, или где-то в Каллирое.

— Восемь десятков лет разделяют нас с маленькой Циэлью, — проговорил старец, упокоенно улыбаясь. — А в чем разница? Я молюсь — и Творец отвечает, молится Циэль — и Творец отвечает тоже. Мы оба познали мир, который более реален, чем тот, который ты видишь. Я познал его в конце жизни, а она в начале — вот и вся разница.

Они немного помолчали.

— Вижу, Маркос, мои ответы тебя не устраивают. Ладно, перейдем к тому, за чем ты пришел. Однако и пророчество, увы, не даст тебе желаемых ответов.

— Это почему? — нахмурился Марк в нехорошем предчувствии.

— Ты хочешь заверений, а не истины. Но дело не только в этом. Я получил это пророчество незадолго до твоего появления в Каллирое, а с тех пор многое изменилось. Да, забыл сказать: я стар и не записываю пророчеств. Этим занимается Циэль. А она, уж прости, любит придавать словам пророчеств забавную форму. Прочти, Циэль.

Девочка держала свиток двумя руками у груди, не раскрывая. Она помнила его наизусть.

— Пророчество о Седьмом миротворце…

Марк погрузился в слух. Окружающий мир перестал существовать, была только девочка и свиток в ее руках.

На последней строчке Марк содрогнулся, как-будто услышав чье-то приглушенное злое шипение. Нечто жестокое и темное, что пугало его в отдаленных мистических предчувствиях, вдруг пронеслось совсем рядом. Марк поморщился как от внезапной головной боли. Но это была не боль.

«…И ужасом станешь для этой страны».

Марк вытер лоб, стараясь не выдавать своей необъяснимой тревоги.

— Нельзя ли еще раз? — попросил он.

Девочка прочитала снова, потом еще раз и еще один раз. Марк вслушивался в каждое слово, мгновенно запечатлевая его в памяти. Пугающее предчувствие больше не повторялось, но в душе остался тревожный след.

— Что оно означает? — спросил он, когда уже был способен пересказать стихи сам.

— Теперь видишь, почему я сказал, что пророчество не даст тебе ответа, которого ты хочешь, — промолвил старец.

— Признаться, я его представлял себе иначе, — сказал Марк. Вернее было бы сказать, что он себе его никак не представлял. Но услышать пророчество Эйренома в форме детских стихов было странно. — А как оно звучало, когда ты получил его? — спросил Марк, надеясь узнать что-то более конкретное.