Павел Александров - Путь миротворца

— Мне жаль этого сотника, — с болью глядя на спивающегося рыцаря, сказал Марк. Он сам не понимал, почему так проникся состраданием к неизвестному старику. — Я все-таки попробую.

Марк заметил в себе еще одну новую особенность. Он стал храбрее. Встреча с опасным противником его остерегала, но не пугала. Он вспомнил свою присягу на Совете епископов Морфелона, свое обещание: там, где отчаяние, сеять надежду, там, где тьма, сеять свет. Не пора ли вырваться из липкой паутины страха? Не пора ли бросить вызов настоящему злу?

— Не стоит связываться с изолитом. Он гораздо опаснее, чем кажется, — сказал Харис и перестал хлебать квас.

— Подумаешь, какой-то поганый даймон! — фыркнула Флоя, всем своим видом демонстрируя непоколебимую веру в способности Седьмого миротворца.

— Это не даймон, это архидаймон. К тому же он обладает силой, способной проникать в человеческие чувства.

— Ты что, струсил? — хихикнула Флоя.

— Я струсил?! — зарычал Харис, вставая из-за стола. — Я?! Да я… Идем, Маркос! Дадим по ушам этой образине!

Марк собирался в одиночку выступить против этого существа, а с Харисом он был храбр вдвойне. Стараясь держать себя уверенней, он покрепче сжал нагревающуюся книгу-свиток и пошел мимо пустых столов. Посетителей в таверне оказалось меньше чем вчера: за пивными кружками сидело шестеро мужиков и вчерашний бородатый староста-забулдыга, похрапывающий, упав лицом в блюдо с останками селедки.

— Сразу не бей, дай я сперва поговорю с этим сотником, — предупредил Марк.

— Ладно уж, — буркнул Харис, почесывая кулак.

— Почтенный Экбаллар? — осторожно обратился Марк к изрядно набравшемуся старику.

В ответ он ощутил ледяное прикосновение взгляда черного существа. Верхняя часть лица изолита скрывалась под мантией, а нижняя — голая челюсть с костяными губами, чуть дрогнула.

— Что тебе нужно?

Марка обдало холодом, словно он стоял на морозном сквозняке. Нечеловеческий голос изолита холодным пронизывающим ветром снежной пустыни прошел через его нутро, оставив там пугающий холод одиночества. Он не говорил, он выдувал слова.

— Я… я обращаюсь не к тебе! — вдохнув побольше воздуха, набрался храбрости Марк.

— Кто ты? — вновь пронесся поток холода из пустых уст изолита.

Марк отвернулся, всей душой желая, чтобы существо больше не произносило ни слова. Странная необъяснимая пустота захватывала внутренний мир его чувств, угнетала и пугала.

— Присядь, приятель! — пробубнил хриплым пропитым голосом сотник, отрываясь от кружки.

Марк медленно сел на деревянный табурет. Рука впилась в горячую книгу, а разум был готов дать сигнал к бою.

— Зачем ты столько пьешь?

— Чтобы забыть, — опрокидывая себе в рот остатки вина, ответил сотник.

— Я слышал, ты был сотником Армии Свободы. Значит, ты — аделианин?

— Да, да, — подтвердил сотник, наполняя себе кружку до краев.

— Почему же ты покоряешься своему врагу? — прямо спросил Марк, украдкой поглядывая на подозрительно молчащего изолита.

— Он отрекся, — вдруг вымолвил изолит, тем же свистом северного ветра.

— Нет, — покачал головой сотник.

Изолит придвинулся к нему: «Ты отрекся, отрекся! Твой бог — вино, твоя утеха — кружка, ты никому не нужен!».

Марк подумал, что грезит. Ему померещились струи снежного ветра, исходящие из уст изолита — входящие в мозг сотника. Тот сник и безвольно опустил голову, наверное, впуская опустошающие слова в свой разум. Глядя на него, Марк ощутил отдаленную боль утраты и одиночества, покинутости и отверженности всем миром, но секундой спустя, понял, что эта боль не его. Он переживал чувства сотника, и это было невыносимо.

— Да что ты слушаешь этого скелета! — вскричал, не выдержав, Харис.

Он рванулся из-за стола, целясь кулаком в скрытое под капюшоном лицо изолита. Тот отклонил голову и странствующий рыцарь грохнулся на пол.

— Порождение тьмы, отойди от этого человека! — вскочил Марк. Он выпрямился во весь рост, и книга вспыхнула в его руке Логосом без всякого приказа. Поступок Марка удивил всех, кто находился в таверне, но больше всех — его самого: «Я это сделал?!»

Реакция изолита была внезапной, но предсказуемой. Из-под черной мантии сверкнул кривой палаш, обломки стола полетели в морду кабаньего чучела. Изолит сделал невидимый шаг, нанося плавный, замедленный удар. Взмах Логоса отразил удар, от соприкосновения клинков брызнули ледяные искры. Долгие секунды минули, пока изолит делал второй взмах, и казалось, не нужно быть опытным фехтовальщиком, чтобы вонзить ему острие в грудь, но… холодная дрожь отверженности и обреченности сковала все тело. Марк не мог даже помыслить о контратаке. Если бы не живительная сила Логоса, он не отбил бы этого удара. Холод изолита просто бы его парализовал.

«Харис, где Харис?» — в панике оглянулся по сторонам Марк, но сделал глупость. Хариса он увидел: тот поднимался с пола, вытягивая меч и снимая из-за спины щит… но тут же пропустил очередной удар. Палаш изолита прижал его меч к деревянному полу, и в тот же миг холодная костяная рука с невероятной силой отшвырнула Марка к стене. Он кувырком перекатился через заставленный кружками столик и неудачно упал в корзины с ботвой и капустой.

— Не тронь его, нечисть! — раздался бравый голос старого сотника.

Изолит обернулся: похоже, он был удивлен, что его жертва показала зубы.

Тяжело дыша, Марк уселся на корзину с капустой, успев пожалеть, что ввязался в поединок.

— Лучше достойная смерть, чем жизнь в рабстве! — решительно поднял свой длинный двуручный меч сотник.

Это была не пьяная бравада. В хриплом голосе чувствовалась непоколебимая жажда свободы узника, несправедливо приговоренного к пожизненному заключению.

— Ищешь смерти? — изолит направился к сотнику.

— Сначала тебе придется разобраться со мной! — с отчаянной храбростью прокричал Харис.

Странствующий рыцарь бросился наперерез, но плавный удар палаша по щиту, отбросил его в сторону.

— Харис! — крикнул Марк, вскочив на ноги.

— Хаос тебя раздери, образина! — подал голос тот, снова бросаясь на изолита, успевшего отбросить сотника к дверям.

Марк подхватил меч и побежал со спины к темному воину. Изолит обернулся.

— Ты один в этом чужом мире. Ты никому не нужен. Ты одинок. Никто тебя не спасет…

Марк застыл с воздетым мечом. Его сковал холод слов, звучащих в разуме: он один, один!

…Харис вздрогнул, вероятно, испытывая похожие чувства. Изолит парировал его удар, и взмах руки с костлявыми пальцами отправил странствующего рыцаря за прилавок, в винные бурдюки. В полете Харис чуть не зашиб бородатого хозяина таверны. Перепуганный бородач закрыл руками лицо и опустился под стол.