Павел Александров - Путь миротворца

— Пророчество, пророчество, — закивал головой епископ. — Какой смысл имеют мои толкования теперь? Все пошло наперекосяк.

— То есть, о пророчестве можно забыть? — спросил Марк с раздражением.

— Нет, забывать нельзя, — вздохнул епископ, выражая глубокую усталость. — Что ж, быть может, я слишком погорячился и все не так безнадежно. Ты выучил пророчество наизусть?

— Я повторяю его каждый день.

— Вот и славно. Напомни мне.

— Я ж давал вам читать, — сказал Марк, но решил не спорить и рассказал все от и до.

Епископ внимательно дослушал и постучал пальцами по столу.

— Итак, Проклятие миротворцев существует.

— Откуда оно возникло? Почему путь миротворца запятнан кровью?

— Об этом тебе расскажет королева Сильвира, — ответил епископ, подозрительно насупившись.

— Почему не вы?

— Я не могу говорить. Обещал королеве.

— Вот как? Ну ладно, — Марк почувствовал себя скверно от этой утайки. — В чем же заключается моя миссия?

— Ты призван раскрыть тайну Проклятия, рожденного до тебя. Пророчество тебе кое-что подсказывает: «Лишь в сердце жестоком найдешь тот ответ, что сможет разрушить Проклятья завет», — епископ поморщил лоб, сосредоточенно думая. — Остается только гадать, кому принадлежит это «жестокое сердце»… хотя, мне кажется, я догадываюсь…

— А что это за Башня мрака, о которой говорится в самом начале? — перебил его размышления Марк.

— О, это великое строение Падшего города! До падения Амархтона это была Башня света. Она служила исполнению светлых желаний, если человек имел достаточно рвения, чтобы взойти на нее. Там люди получали ответы на свои искания. Но теперь многое изменилось, и мы не знаем, насколько Хадамарт извратил суть Башни. Однако же тебе все равно предстоит идти в Амархтон. Избранный должен дать сигнал с Башни мрака. И я думаю, именно с этого сигнала начнется освобождение Падшего города.

— Думаете, что восход миротворца еще возможен?

Епископ кивнул.

— Думаю, что да.

Марк поднял голову. Среди всех угнетающих вестей мысль о том, что он станет героем, возбудила в нем жгучее желание. Он дойдет до конца! До победы! Он совершит невозможное, и все вокруг будут изумлены его подвигом!

— Как ты слышал, готовится война с Амархтоном, — продолжал епископ. — Башня мрака является высшей точкой дворца Аргоса — главной твердыни Хадамарта. Существует предание, и тысячи адельфов в него верят, что восхождение миротворца на Башню мрака станет новым началом для Падшего города.

— Это правда? — настоял Марк.

— Не в этом суть, Маркос, — епископ неожиданно нахмурился. — Ты отступил от своего пути, из-за чего Проклятие миротворцев вырвалось на свободу. «…Тогда берегись и готовься к борьбе» — в этих словах я чувствую хоть какую-то надежду победить зло из Белого забвения. Для того я и искал учителя Калигана, — епископ еще больше помрачнел. — Если, конечно, еще можно что-то изменить.

— О чем вы?

— О том, что, по правде говоря, я не знаю, как теперь все обернется. Когда миротворец предает свой путь, суть пророчества может перекрутиться как угодно. Вот Третьему миротворцу было предсказано принести мир в Амархтон…

— А он погиб от огня черного дракона, так вы мне рассказывали? — выговорил Марк.

— Всем нам дано призвание, но исполнять его или нет, мы выбираем сами. В болотах Белого забвения ты избрал иной путь, Маркос, — призвание тьмы, если угодно, и лишь по милости Спасителя избежал самой страшной участи. Но зло уже воплотилось. Прошлого не изменить.

Отвернувшись с досадой от строгих епископских глаз, Марк почувствовал себя уязвленным. Да, он виноват, но что дальше? Что, теперь и жить незачем?

Мысль о том, чтобы спросить об этом епископа, в его возбужденном сознании не задержалась. Марк почувствовал нарастающее раздражение. Над ним нависла беда, а епископ, мало того, что что-то недоговаривал, так еще и делал его виноватым.

— Стало быть… — недовольно процедил Марк, — все кончено и мне остается только умереть?

— Что ты, Маркос, конечно, нет! Нужно попытаться исправить свою ошибку в Белом забвении.

Марк сильно сжал зубы, отгоняя воспоминания о страшном болоте.

— Это же были всего лишь слова!

— Это было решение. Твое решение, Маркос.

Епископ по обыкновению постучал пальцами по столу и продолжил:

— Мы не знаем природы того зла, что восстало в Белом забвении, но если есть хоть малейший шанс его победить, мы найдем способ. Поскольку это зло родилось вследствие твоего выбора, то и в дальнейшем твоя схватка с ним зависит от решений твоей воли.

— Каких еще решений? — спросил Марк.

— …Поступать в угоду своему греховному «я» или отвергать его. Если судьбу, уготованную тебе Проклятием, ты будешь отвергать раз за разом, то, возможно, раньше или позже она отступит от тебя.

— Судьбу? Уготованную Проклятием? — не понял Марк.

«Противиться ей никто не сумел, ответ здесь не в том, умен ты иль смел» — невольно пронеслось в мыслях.

Епископ молча кивнул.

— Нам остается найти учителя Калигана и ждать королеву Сильвиру.

«Опять ждать! — кольнуло Марка. — Я уже ждал встречи с пророком, который мне ничего не открыл…»

Внезапно он ощутил поднимающуюся в нем силу. «А почему я должен кого-то ждать? Разве мало я прошел испытаний, разве мало узнал для того, чтобы взять СВОЮ судьбу в СВОИ руки?! Сколько можно оставаться жалким и слабым, чтобы епископ помыкал мною, как маленьким! Не пора ли начать действовать по своей воле!»

Всего на секунду Марк открылся прихлынувшей внутренней силе, как тут к его груди будто коснулось что-то холодное и склизкое. Марк решительно поднялся. Нет, он больше не будет беспомощным слепцом, нуждающимся в поводыре! Он сам найдет свою миссию и сам ее совершит!

Епископ что-то почувствовал.

— Что ты намерен делать? — спросил он с заметным беспокойством.

— Я ухожу.

— Куда?

— В Каллирое есть и другие пророки. …И священники, которые действительно что-то знают, — произнес Марк, чувствуя удовольствие от своей решительной самостоятельности.

— Ты что надумал? Что за безрассудство? Сядь немедленно и успокойся.

Епископ оказался очень неосторожен. Перед ним был уже не тот Маркос-северянин, забитый и запуганный, хватающийся за своего проводника как за спасительную соломинку. Епископ еще не понимал, что творится в душе Седьмого миротворца.

…А в ней поднималась уязвленная гордость. Спокойный и вместе с тем обличающий тон епископа только усиливал желание поступить по-своему. Было приятно чувствовать себя самостоятельным.

— Я слишком долго слушался вас, брат Ортос, — отчеканил Марк с каким-то непонятным ему самому ожесточением. — Если в Белом забвении я совершил роковую ошибку, то почему вы не хотите разделить со мной вину? Кто меня вел? Кто уверял, что Проклятие миротворцев всего лишь надуманное поверье? С предыдущими миротворцами вы были так же искренни?