Анастасия Анфимова - Оскал Фортуны, или Урок выживания

Тот важно кивнул, сверкнув лысиной.

— Да, моя госпожа.

Голос у него оказался резкий и противный, как скрип несмазанной телеги.

— После убийства моего соратника я провел расследование. Нашел свидетелей, видевших эту парочку. И рост, и сложение, и описание лиц, все указывает на то, что это была беглая преступница и ее сообщник. Мои воины сообщили об этом господину Митино.

Он привстал и протянул папку Чубсо.

— Здесь показания троих крестьян, записанные моими соратниками. И показания самих соратников, присутствовавших при гибели преступников.

Чиновник с поклоном принял папку и попробовал защитить четь мундира.

— Митино-сей сказал, что среди свидетелей не оказалось ни одного благородного человека. А верить словам простолюдинов я не мог.

— Ты, Чубсо-сей? — насмешливо спросила женщина.

Старший дознаватель с трудом удержался и не скрипнул зубами. Проклятая аристократка явно намекает на его происхождение.

— Ты замучил бесконечными допросами всех моих рабов, — чуть смягчилась Канаго. — Почему же не хочешь слушать людей уважаемого господина Охло?

— Я лишь выполняю свой долг, моя госпожа, — поклонился чиновник, опуская глаза. — Побег должен быть раскрыт.

— Никто не станет мешать тебе, Чубсо-сей, — проговорила женщина. — Но все отряды, посланные по твоему приказу, я возвращаю в замок.

— Но я еще не ознакомился с документами, моя госпожа, — возразил старший дознаватель.

— У тебя было время, Чубсо-сей, — жестко сказала Канаго. — Можешь наказать своего писаря за то, что не довел до тебя информацию вовремя.

Чиновник сунул папку подмышку.

Женщина вновь повернулась к окну.

— Можешь возвращаться к своим обязанностям.

Чубсо вышел из гостиной, как оплеванный. Глядя на вышагивавшего рядом с каменным лицом десятника, он не удержался.

— Кажется, невеста потеряна для тебя окончательно, Ёсо-сей.

— Девушку найти легче, — усмехнулся воин. — Чем вернуть потерянную репутацию!

Караван въехал в Кутир уже в сумерках. После ночевки под открытым небом у Александры першило в горле и щекотало в носу. Сайо, наоборот, чувствовала себя прекрасно, даже чему-то улыбалась.

«Опять всю ночь продрыхла, а я одна костер жгла», — с глухой неприязнью думала Алекс, глядя из-за плеча на свою спутницу.

Деревня, а лучше сказать, городок начался с постоялого двора, окруженного редким забором. Караван Кансая проследовал мимо гостеприимно распахнутых ворот, через которые Александра увидела грязный двор, покосившиеся постройки, грустную лошадь у коновязи и двух пьяных, горланивших что-то непонятное, нежно обминая друг друга за плечи.

«Понятно, почему купец сюда не заехал», — подумала Алекс, с досадой чувствуя, как гудят от усталости натруженные ноги.

Мимо потянулись потемневшие от времени заборы, за которыми виднелись крыши домов. По улице бродили куры и собаки, возле одного из домов в луже плавали гуси. Под ногами противно чавкала грязь.

Сайо остановилась и заговорила с какой-то женщиной, семенившей куда-то, прижав к груди узелок.

— Как ты сказала, почтенная? — переспросила та, высвобождая из-под платка ухо. — «Седой волк»?

— Да, — кивнула девушка.

— Ой, это считай в другом конце деревни, — покачала головой собеседница, пожевав губами. — Езжайте прямо до базарной площади, там повернешь направо, потом через три поворота налево и еще направо.

— Спасибо, — прервала ее излияния Сайо, вновь забираясь на спину грустному ослику.

— На базаре спросим, — сказала она Александре. Та молча пожала плечами, беря под уздцы Горбунка.

Постепенно глухие заборы исчезли, уступив место большим одно и двух этажным деревянным домам с застекленными окнами и зазывно горевшими у дверей бумажными фонариками. Люди толпились у все еще открытых лавок. Из дверей кабаков и прочих увеселительных заведений доносилась музыка и пьяный смех. Прошел соратник в доспехах, сопровождаемый двумя крепкими простолюдинами с дубинками. Алекс насторожилась. Воин скользнул по ним равнодушным взглядом и прошел дальше, его спутники даже не прервали оживленную беседу. Александра подумала, что не видит в толпе ни одного ратника. Улица принадлежала простолюдинам. В лохмотьях или добротных куртках, с грубыми руками ремесленников или мягкими ладошками купцов, кругом были одни простолюдины. Двое всадников, торопливо разгонявших людей плетьми, выглядели чужеродным явлением. Пропустив воинов, толпа вновь сомкнулась, как будто их и не было. Зато то тут, то там мелькали женские платья со знакомым значком, так похожим на латинскую букву «G».

Караван медленно втягивался в открытые ворота возле большого двухэтажного здания. Сайо махнула рукой, подзывая продавца пирогов.

«Зачем придумывать что-то новое?», — с иронией подумала Алекс, вспомнив Софеда.

Мужчина подробно объяснил покупательнице, как добраться до нужной гостиницы, и поспешил к новому клиенту.

Александра откусила пирог и едва не выплюнула.

— Чего он туда положил? — проговорила она, с отвращением выплевывая в грязь дуро пахнущие комья.

— Он сказал, что яблоки, — девушка соскочила с осла и так же яростно плевалась.

Алекс огляделась в поисках продавца, но тот уже давно скрылся в толпе.

— Почтенные, — обратилась Александра к двум пожилым мужчинам, неторопливо бредущим мимо. — Не подскажете, как добраться до гостиницы «Седой волк»?

От мужиков чем-то крепко воняло, но они не производили впечатления пьяных или обкуренных.

Переглянувшись, они охотно пояснили, где и куда нужно свернуть, чтобы как можно скорее добраться до места.

— Зачем ты спросил? — удивилась Сайо, все еще морщась от неприятного ощущения во рту.

— Как можно верить человеку, торгующему такими пирогами, — пояснила Алекс.

— Но ведь не обманул? — усмехнулась девушка.

— Доверяй, но проверяй, — наставительно сказала Александра.

— Хорошо сказано, — согласилась Сайо.

«Еще бы», — грустно подумала Алекс, шмыгнув носом, у нее явно начинался насморк.

Следуя «проверенным» указаниям, они свернули на другую улицу. Из широко распахнутых дверей и больших, зарешеченных окон в наступавшие сумерки лились потоки света. Почти перегораживая проход, вольготно расположились трое прилично одетых молодых людей. Пьяно смеясь, они перебрасывали друг другу какой-то сверток. Между ними металась худенькая девочка лет десяти и, подпрыгивая, пыталась вырвать их рук жизнерадостных обалдуев сверток.

— Отдай! Отдай сейчас же, пьяная морда! Убью! Гад! Отдай!

Девчонка била парней маленькими кулачками и пиналась, а в стороне громко причитала женщина.

— Отпустите! Отдайте, пожалуйста! Это вся наша еда! Лин, отдай! Я отцу пожалуюсь!