Кирилл Клеванский - Путешествие на восток

Непонятно как, но я, не сбавляя шага, перепрыгнул овраг, и на мгновение крики поутихли. Преследователи бежали толпой, и для них этот маленький овражек оказался серьезным препятствием. Я выиграл пару секунд, и вскоре мы добрались до края нашего марафона. Да-да именно края, потому как внизу, кроме черноты пропасти больше ничего не было.

— Эй, — окликнул я девушку, её одежда была изрезана, а где-то виднелись кровавые царапины. Слова обжигали легкие, а в глазах все плыло. — Как насчет полетать?

Леди открыла глаза, оглянулась, что-то поняла и с ужасом уставилась на меня.

— Ага, я тоже думаю, что немного сошел с ума, — все что смог выдавить я из себя и с разбегу, не разжимая объятий, сиганул в черноту ущелья.

Не знаю сколько длилось наше падение, и что кричала девушка, но все что я мог видеть в тот момент, это два зеленых озера, что затянули меня в свои глубины, намного раньше, чем бурный поток сомкнулся над нашими головами.

Удар о поверхность бурного потока был силен, по спине стрельнуло с ужасной силой, но мышцы сберегли кости. А потом, лишь чернота и безумный калейдоскоп из смутных, неясных картинок и целой гаммы чувств и переживаний. Вода несла нас, била с силой ужасной и смертельной, кружила как в безумном танго, то подбрасывала, то спускала вниз, порог следовал за порогом, а я лишь молил богов что бы не врезаться в камень. Повернувшись грудью к течению, я подхватил девушку и поднял её так высоко как только мог. Она еще при падении потеряла сознание и я опасался что леди попросту утонет. И снова поток, нас накрыло с головой и цвета померкли, гул в ушах стоял такой, какой не даст и турбина Боинга, уходящего на взлет.

И лишь мозг пронзила идея, а мышцы уже напряглись дабы выполнить завет, как поток выплюнул нас на поверхность и закружил в этом безумии. Спина болела нещадно, руки, казалось, уже давно одеревенели, но я все держал черноволосую вельможу. Лицо её, то и дело погружалось под воду, но я чувствовал её дыхание и был спокоен. Ну, насколько это вообще возможно — сохранить спокойствие в такой-то ситуации. И снова порог и снова водоворот. Глаза уже мало что видят, мозг отказывается воспринимать реальность. Мгновение и передо мной всплывает образ корня, торчащего из земляного навеса впереди. И в этот миг, палка мне чудится дланью небес, рукой ангела, спустившегося из замка, дабы спасти несчастных. Но поток иного мнения, он относит нас в сторону, и палка остается позади. А когда я вновь выныриваю над поверхностью, недавняя длань Господня кажется мне аспидом смертельным, готовым в любую секунду вонзить свои отравленные клыки в плоть и лишить последней надежды. И во время этой бешенной гонки, когда по пятам за нами летел седой жнец, все, что захватывало мое сознание, это мольба о том чтобы речной дух отвел от нас камни, и утихомирил поток.

Не знаю сколько времени мы так провели, сколько палок, веток и корней хлестали мне по спине. Но в какой-то момент все прекратилось. Пропал гул в ушах, вода больше не резала глаза и не забивалась в нос, мешая дышать. Грудь больше не сдавливала непреодолимая сила, а ноги, до сих пор ватные и безвольные, нащупали дно. С трудом придя в себя, я оглянулся. Мы стояли на отмели, а где-то далеко позади виднелся другой водопад. Удивительно, но во время всей этой вакханалии я не заметил как мы сорвались вниз уже во второй раз. А потом я догадался посмотреть на свою ношу. Вздох облегчения вырвался у меня из груди. Она все еще дышала. Грудь её мерно и безмятежно вздымалась то вверх, то опускалась вниз сохраняя спокойный ритм. В то же время из рук моих резво бежали кровавые струйки, тоже я ощущал на спине и ногах. Все тело было покрыто саднящими царапинами.

Собрав всю свою волю в кулак, я поплелся к берегу. И путь этот, не извилистый, не тернистый, показался мне столь длинным, что в пору было свистнуть и вызвать себе кэбмена. Наконец я преодолел эти несчастные пять метров, осторожно опустил леди на песчаный берег и рухнул на него сам. Желтые песчинки тут же прилипли к одежде, лицу и телу. Я не обращал на это внимания. Морфей, старый пройдоха, отогнал разочарованного жнеца и решил было забрать меня с собой. Титаническим усилием я сбросил оковы подступающего сна и подхватив на руки, которых уже давно не чувствовал, спящую вельможу, понес её в гущу леса. Воздух уже подернулся серебристой дымкой, от влаги слезились глаза, а лицом я ощущал подступающий жар. На востоке всходило солнце. Этот вечно золотой и вечно молодой комочек света, будто бы говорил "Ты жив, ты дышишь". И осознание этого простого факта, что можно дышать не отплевываясь от воды, и не боясь в любой миг быть пронзенным острой скалой, захлестывал меня не хуже чем ревущий поток. На миг я остановился и посмотрел вперед — на восток. Еще одна ночь позади, еще один день впереди. А пока я могу постоять на развилке времени и ухватить кусочек будущего. Впереди меня ждут — Баронства, Королевство Курдмар, Цветущие Холмы, Рассветное Море, Великая Пустыня и в самом конце этого пути, финишной ленточкой, далеким огоньком олимпийского факела, сияет золотом дворцов Алиат. Что ж, моя маленькая Одиссея началась, а ведь сколько раз я себе говорил — будь осторожнее с желаниями парень, но нет…

Ругнувшись, я понес девушку к поляне, что виднелась неподалеку.

Абель Рихт, старший следователь Третьей Управы

По широкому проспекту пронесся протяжный свист, и уже через десяток секунд, около высокой фигуры в сером плаще, остановился небольшой кэб. Фигура юркнула в повозку и вскоре та покатилась в южном направлении. В повозке сидел Абель Рихт, старший следователь Третьей Управы. Заплатив извозчику несколько медных монеток, ищейка направил свои стопы к Академии. На мгновение посмотрев в окно, Абель тут же задернул шторы — у него было ужасное настроение. И нет, это никак не связанно с выговором от начальства и его новым делом. Просто Рихт ненавидел солнце и все что с ним связанно. Днем ему было не по себе. В окружении толп разумных, бесконечных криков и суеты он чувствовал себя чужим. Летом же и вовсе — жутко потел и приходилось постоянно платить за охлаждающие амулеты. Другое дело ночь и сумерки. О, это воистину рай земной для Абеля. Его глаза превосходно видели во мгле, за что сослуживцы и прозвали его — Ищейка. Прохладный ветер обдувает волосы. Звезды, луна и фонари дает достаточно света, а игры теней столь причудливы, что порой Абель может часами наблюдать за этим явлением. Ну и чего греха таить самые ужасные вещи творятся именно ночью, а значит, в это время суток наибольший шанс разгадать очередную загадку.

Да, как бы это глупо не звучало, сын простого ремесленника обожал загадки. Еще в детстве он, в отличие от других детей, играющих на улице в монстров и героев, сидел дома и под светом лучины мог читать, читать и еще раз читать. А когда книги в доме отца закончились, он стал подрабатывать грузчиком на рынке, и за декаду работу мог скопить достаточно, чтобы купить себе истрепанный свиток. А за сезон — даже поддержанную книжницу. Быть может, если судьба иначе повернула ход событий, Абель стал бы не следователем, государевым человеком, а Архивариусом. Но как это часто бывает — у богов были свои планы. В какой-то момент, работая на рынке, Абель услышал протяжный крик. Сам не зная почему, он бросил поклажу и рванул в сторону где слышались звуки борьбы и сыплющихся проклятий. И что же он увидел — три стража избивали своими начищенными сапогами маленького ребенка — басоту. А толпа, толпа просто стояла и смотрела, да еще и наслаждалась шоу.