Камли Брайт - Рождение Зверя

Это нужно было сказать, но она не представляла, как. Как, вообще, люди говорят о таком?

Губы Анны нетерпеливо-нервно дернулись:

— Ну, что? Что мнешься? Кто-то из них в очередной раз исчез?

— Карлос… — почти беззвучно произнесла Амалия.

— А-а, — неопределенно произнесла ее собеседница. — Этот умеет… Ну, так и что с ним приключилось на этот раз? Утонул? Провалился в пропасть? Съели какие-нибудь дикари? Или принесли в жертву? А может, ему все надоело, и он просто захотел побыть немного один? Поверь мне: потом выяснится, что его и еще нескольких матросов вместе с обломками выбросило на остров; что когда он падал, то случайно зацепился одеждой за куст; а дикари, которые собирались поджарить его на огне и сожрать, вдруг передумали и выбрали его своим вождем… Это мы уже проходили… И не раз…

Вероятно, таким образом Анна пыталась себя успокоить, однако Амалия понимала, чего стоила эта ее ирония — правильнее сказать, чувствовала, потому что сидящая напротив женщина точно вся вибрировала. Она обмирала от ужаса и в то же время надеялась. Господи, сколько она пережила?!

«А сколько придется пережить тебе?» — спросила Амалия сама себя.

— Боюсь, на этот раз все гораздо серьезнее, — сказала она вслух.

— Дорогая, я же тебе говорила: пока я собственными глазами не увижу тело… — Анна не договорила — лишь слегка покачала головой и махнула рукой.

— В том-то и дело…

— Что? — В глазах, в голосе Анны появилась напряженность. Нет, пожалуй, страх. — Его…

— Нет-нет… его тело… В такое, конечно, очень трудно поверить… Его тело теперь отдельно от него самого…

Наверное, ее рассказ напоминал, скорее, бред. Чтобы было понятно собеседнице, пришлось частично пересказать и разговор с Карлосом, и многое из того, что Амалия невольно узнала — можно сказать, подсмотрела: в тот момент, когда Михаэль пытался добраться до пистолета, его сознание совершенно раскрылось, и все получилось как-то само собой. О Дэвиде приходилось говорить с большой осторожностью; историю с «подарком» Амалия также предусмотрительно опустила. Бред да и только — но уж раз начала, надо было заканчивать. Вот только бы еще знать, какова будет реакция: рассказывая, Амалия то и дело с опаской поглядывала на Анну — та, по своему обыкновению, молча жевала травинку. Как и во время их прошлого разговора. Зато что разразилось потом! Стоило Анне заговорить о Михаэле и Карлосе — и она становилась точно помешанная.

— Значит, в его теле сейчас разгуливает кто-то другой…

— Д-да, — с дрожью в голосе согласилась Амалия. Пока, вроде бы, ничего особенно страшного не происходило.

— Что ж, ты права: такого с ним, пожалуй, еще не бывало. — Сумасшествие: Анна улыбалась. Причем, улыбалась нормальной, хорошей улыбкой. — Вот за это я его и люблю: я никогда не увижу его мертвым — мне никогда не придется его хоронить. Знаешь, что он всегда говорил перед тем, как уехать?

— «Не жди».

— Ах да, я совершенно забыла, ты ведь все знаешь… — Анна вдруг остановилась, и лицо ее побледнело. — Так это правда… Ты… ты действительно говорила с ним, и он действительно…

Женщина задержала дыхание, потом задышала часто-часто, подбородок и нижняя губа ее задрожали…

— Фрау Анна! Анна…

Это были слезы, и Анна, которая не плакала уже очень много лет, рыдая, повалилась на траву. Амалия просто сидела рядом: ну, чем она могла помочь или хотя бы утешить? Оставалось только ждать. Ждать и надеяться, что потом, когда Анна выплачется, ей станет немного легче…

— Слава Господу…

— Что? — не поняла Амалия.

Лицо Анны было заплакано, но она улыбалась.

— Я очень боялась, как бы кто-нибудь из них не убил другого… Мальчик мой… Отец Небесный, ведь это ты его спасла! — вдруг спохватилась Анна. — Странно, всю жизнь я только и делала, что тряслась от страха, но почему-то никогда — ни разу — не приходило в голову, что кому-то из них может понадобиться помощь…

Амалия продолжала внимательно наблюдать за Анной: она, конечно, была немного не в себе, но, возможно, когда выговорится… Неужели пронесло?

— Двести семьдесят четыре! Как же это… Нет, такого… такого я даже не могу себе представить… Только всегда чувствовала, что он особенный — я тебе говорила. Значит, и Михаэль тоже…

— Да.

— Ты собиралась уйти от мужа — ты не передумала?

— Я — нет. Но вот Михаэль… — замялась Амалия.

— Он ведь не сумасшедший — он не захочет остаться один. — Теперь Анна уже точно пришла в себя: голос ее снова звучал твердо, и к ней вернулась ее манера говорить короткими, рублеными предложениями. Трудно было поверить, что еще совсем недавно с этой сильной и властной женщиной была настоящая истерика.

Ральф даже приблизительно не представлял, сколько времени проспал, но чувствовал, что запросто мог бы проспать еще столько же — если бы не затекли руки. В полусне он уже собирался было перевернуться, и… почему-то не смог.

«Что за черт…» Разведчик нехотя открыл глаза, и остатки сна в одно мгновение исчезли без следа: буквально в двух шагах от Ральфа с его же собственным пистолетом в руке, привалившись спиной к сундуку, сидел абсолютно незнакомый человек. Во всяком случае, разведчик видел его впервые в жизни.

Темные, глубоко посаженные глаза, загнутый крючком нос… Только благодаря рваной, испачканной кровью одежде, Ральф догадался, кто находился сейчас перед ним.

«Дэвид… Так вот, значит, как выглядит его настоящее лицо…»

Потрясенный разведчик сделал еще одну попытку пошевелиться, и наконец уразумел, что вовсе не связан, как подумал в первый момент, и что на самом деле все гораздо хуже: Дэвид удерживал его движения своей волей. И не только движения — Ральф не мог говорить…

— Ты будешь только слушать, — чересчур тонкие губы Дэвида покривились в отвратительной усмешке.

Больше по инерции, чем руководствуясь осознанным побуждением, Ральф послал ему навстречу мысль, но немедленно получил ментальный удар.

— Я сказал, ты будешь слушать. — На миг лицо Нечистого стало напряженным: видимо, удерживать разведчика было не так-то легко. Затем к Дэвиду вернулось прежнее издевательское выражение. — Признаться, не ожидал от тебя подобного легкомыслия. Твой отец был прав: достаточно всего лишь одной небрежности. Всякое везение, знаешь ли, когда-нибудь кончается…

До чего же люди обожают читать другим нравоучения… Ральф, который уже оправился от первого потрясения, понемногу приходил в себя. О том, что поступает легкомысленно, разведчик знал, еще только откупоривая бутылку; временная неподвижность его так же особенно не беспокоила: вся эта сцена с пистолетом, которым Дэвид слишком картинно поигрывал чуть ли не перед самым его носом, выглядела подозрительно дешево.