Камли Брайт - Рождение Зверя

Далее, судя по внешнему виду, Нечистый вряд ли нуждался сейчас в теле своего пленника: каким-то образом Дэвид смог слепить из того, что осталось от Карлоса, собственное лицо. Гораздо больше Ральф опасался, не оставил ли Нечистый в его сознании свой ментальный «зародыш», способный со временем создать очередной клон.

От одной этой панической мысли мышцы разведчика непроизвольно напряглись — и не только мышцы: видимо, Ральф рванулся всем существом, потому что лоб Дэвида вдруг покрылся испариной.

— Побереги силы, — сквозь зубы процедил Нечистый, отшвырнув в сторону пистолет. — Тебе опять повезло: я отпущу тебя… Как только отойду на приличное расстояние. Выход найдешь сам — по моим приметам. Теперь вот что: обо мне никому ни слова — все равно не поверят; довольно с них и Карлоса. Кстати, раз он твой отец, никто не удивится, почему ты остался жив… Ну, что такое ты хочешь мне сказать? — наконец снизошел он, и у Ральфа сразу точно вытащили изо рта кляп.

От неожиданности разведчик вдохнул воздух слишком резко и закашлялся, не в силах произнести ни слова.

— Спокойно, спокойно, отдышись, — с неожиданным добродушием, которое странно не сочеталось со всем его обликом, проговорил Нечистый. — А я пока объясню, почему решил тебя не трогать. Думаю, ты будешь удивлен, но временами я делаюсь страшно суеверным. Что я имею в виду?.. Нет, так не пойдет: на-ка, выпей. — Дэвид приподнял голову Ральфа и ловко влил ему в рот воды из кружки, стоявшей тут же на сундуке. — Другое дело… Так вот; ты, как я понял, счастливчик — значит, стоять у тебя на дороге опасно. Я уж раз попробовал — наказание не заставило себя ждать: мигом получил пулю в живот… Ты не представляешь, Михаэль, как это больно… Тогда я подумал: «Господи, прости меня…», и с небес тут же сошел ангел и сказал: «Помоги ему, Михаэль…»

Последние слова Дэвид пропел неестественно тоненьким голоском, глядя вверх, затем снова повернулся к Ральфу и засмеялся:

— Ты удовлетворен?

— Да, — выдохнул разведчик, чувствуя, как с души сразу словно свалился камень.

— Так что, чем тащить тебя силой, я уж лучше подожду, пока ты придешь ко мне сам.

— Напрасно будешь ждать.

— Ох, не торопись. Пройдет лет двести — тогда посмотрим. — Дэвид поднялся. — Нет, Михаэль, — продолжал он, уже стоя у стены, противоположной той, через которую они вошли, — я был прав: людям нужен Нечистый. Сколько самоотверженности, сколько мужества проявляют они в борьбе с врагом человечества! А как ускоряется процесс их развития! Погоди, скоро ты оценишь, что тебе дали всего лишь сутки общения с Карлосом и со мной… Ну, мне, пожалуй, пора, — завершил он свою тираду. — Теперь смотри, как открывается дверь.

— Пойдешь создавать новый Теон? — не удержался и съязвил разведчик.

Дэвид быстро повернулся. Ральф ожидал вспышки гнева, но ошибся:

— Не люблю повторяться, — примирительно произнес Нечистый. — И ты прав — Теон был моей ошибкой. Излишняя помпезность смотрится глупо и безвкусно, к тому же подбирать подобных вырожденцев… На этот раз…

— Я тебя огорчу: такого, как ты, всегда будут окружать исключительно одни вырожденцы.

Лицо Дэвида потемнело, а глаза, когда он склонился над разведчиком, вдруг стали пустыми и прозрачными — даже не злобой, а какой-то древней, первозданной бездной на мгновение повеяло оттуда. Затем Дэвид снова стал самим собой.

— Думаешь, я действительно боюсь наказания? — непривычно низко заговорил он. — Да если бы я был не нужен, со мной бы расправились триста, пятьсот, тысячу лет назад! Но я живу — слышишь? — я снова живу…

— Никогда не прощу тебе того, что ты сделал с отцом. Здесь, сейчас клянусь: я все равно найду тебя и убью — тебя и тех четверых, кто еще может появиться на свет! — Ральф непроизвольно рванулся, но Дэвид как раз в этот момент ослабил свою ментальную хватку, и разведчик, неловко дернувшись, упал ему под ноги.

— Не ушибся? — с деланным участием поинтересовался Нечистый, присаживаясь на сундук. — Значит, говоришь, клянешься? Но разве не сказано в Священном Писании: «А Я говорю вам: не клянитесь вовсе: ни небом, потому что оно Престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным…» — без единой запинки процитировал Дэвид, и было странно — нет, дико — слышать слова божественной книги из этих кривящихся, как пиявки, губ.

— Ты прав, я убью тебя, если на то будет воля Божья, — поправился Ральф.

Он с трудом сел и теперь пытался размять затекшие руки и ноги.

— Хороший ученик, — похвалил Дэвид. — И кстати, насчет твоего отца. Понимаю твои чувства, но поверь мне, Карлос умер счастливым. Когда он похоронил своего старшего: был у него уже один сын — за сто лет до тебя — то поклялся, что в дальнейшем остережется иметь еще детей. Но ты все-таки родился, и он… — Нечистый презрительно усмехнулся, — молился о том, чтобы умереть до тебя…

Ральф инстинктивно попытался проглотить слюну, но не получилось — во рту было сухо.

— На, — с той же презрительной усмешкой Дэвид протянул разведчику кружку с водой.

— А у тебя самого были дети? — сделав несколько глотков, спросил Ральф.

— Были.

— И ты их хоронил?

— Хоронил. Один, например, дожил до глубокой старости.

— А остальные? Ты сказал — были.

— О-о-о, да мало ли, сколько их там было. О существовании большинства из них я, наверняка, даже и не подозревал. Ну, ты понимаешь? — подмигнул он.

Разведчик собирался с грохотом поставить кружку, но пальцы все еще плохо слушались, и разведчик ее просто выронил, пролив на пол оставшуюся на дне воду. Дэвид все понял и засмеялся:

— Помнится, Карлос несколько раз упрекнул тебя в том, что ты якобы унаследовал сентиментальность матери. Не верь — это ты в него.

Ральф не ответил.

— Понял-понял: а я, значит, бесчувственная скотина, — судя по выражению лица, у Нечистого стало подходить к концу терпение. — А знаешь, что мы с тобой сделаем… — он притворно-ласково улыбнулся.

— С сегодняшнего дня у тебя появится еще один ангел-хранитель. Тебе больше не придется ничего добиваться: любое, самое незначительное желание будет тут же выполняться. Я уберу из твоей жизни всякий риск, заранее предупреждая тебя о малейшей опасности. Я лишу твое существование смысла. Сделаю его пресным, и когда…

— Согласен, — с улыбкой перебил Ральф покрасневшего от злости Нечистого. — Итак, слушай мое первое желание: подай мне во-он ту блестящую штуковину — я собираюсь тебя пристрелить.

— Непременно этим? — пожав плечами, Дэвид поднял брошенный им около четверти часа назад пистолет и протянул разведчику. — Держи.