Евгений Щепетнов - Монах. Боль победы

Сержант и остальные охранники сидели в трактире, возле камина с потрескивающими в огне дровами и весело смеялись какой-то истории, которую им рассказывал конюх. При виде Андрея, они с готовностью встали, а сержант, отсалютовав, спросил:

— Прикажете во дворец? А где госпожа Шанти? Что-то случилось?

— Пойдёмте со мной — Андрей отвёл сержанта в сторону и объяснил, что тот должен сделать. Затем последовала команда, и всё солдаты дружно встали и вышли из трактира, оставив на столе допитые второпях кружки из под пива и вина.

Через двадцать минут они были у выхода в канализацию — Андрей показал место, сидя на облучке рядом с кучером. Оставив здесь небольшую охрану, отряд, во главе с советником и сержантом, вошёл в трубу и хлюпая ногами по вонючему содержимому, пошёл к месту выхода тайного тоннеля.

Солдаты тихо матерились сквозь зубы, сослепу наступая на трупы животных, застрявшие в тоннеле, на мусор и утопая выше щиколотки в наслоениях ила, дошли до места.

Путь назад, в комнату Данеро, был потруднее чем из неё — пришлось идти вверх по тоннелю, осклизлому и покрытому плесенью — двое солдат всё-таки грохнулись, подскользнувшись на полу, и едва не улетели назад, как по ледяной горке. Однако, не без приключений, они но всё-таки добрались до комнаты, где скучала Шанти, уже успевшая принять человеческий облик и развлекавшаяся тем, что время от времени тыкала саблей в совершенно голого мужика, стоявшего в клетке. Он жалобно завывал, а на его заднице виднелись следы многочисленных уколов, от которых тонкие дорожки крови протягивались до самых пят. Отряд застал её как раз в тот момент, когда она в очередной раз спрашивала:

— И как ты хотел меня насиловать? Вот этим отростком, что ли? А ты вообще им можешь чего-нибудь? Он тебе, такой маленький и не нужен! Дай-ка я его отрежу… — она деловито приподнимала оный предмет острым концом сабли, пропуская его между ног супостата, и делала вид, что сейчас же кастрирует негодяя. Негодяй завывал, и под ним уже образовалась вонючая лужа — от страха тот потерял контроль за функциями организма.

Завидев Андрея Шанти слегка разочарованно убрала саблю, бросила её на пол, и доложила:

— Приходили ещё двое — вон, в углу лежат. Живые. Может их тоже захватим?

— А этот как здесь оказался? — с интересом спросил Андрей, разглядывая трясущегося человека в клетке.

— А он очнулся. Пришлось посадить в клетку. Позабавилась немножко. Уж больно он наглый был. И куда чего делось-то, когда оказался без штанов…

Сержант и солдаты удивлённо переглядываясь смотрели то на «поле боя», то на весёлую и довольную Шанти, красиво отставившую ножку в элегантных сандалиях, а потом взялись за дело.

Их было десять человек, так что на каждого из бандитов пришлось минимум по два человека. С подручными Данеро Андрей приказал не церемониться, ни с живыми, ни с мёртвыми, но его самого сказал нести аккуратно и без повреждений.

Мёртвых бандитов скинули в канализацию, навстречу светящимся в темноте крысиным глазам — сегодня у них будет пир. Живых — погрузили в карету, уложив штабелем, как дрова.

Данеро положили сверху, на трясущегося от ужаса голого бандита. Андрей лично предупредил этого человека, что если тот нагадит в карете — он сам отрежет ему голову. Бандит мелко и часто закивал головой, карета тронулась, поскрипывая, и будто тяжело вздыхая под тяжёлым грузом поехала вверх, из порта, по направлению к императорскому дворцу.

— Мы не собирали внеочередных сходов уже пятьсот тридцать лет. Мы собрались для того, чтобы обсудить важную проблему, назревшую практически мгновенно, на протяжении всего одного года — огромный черночешуйчатый дракон поднял уродливую, украшенную рогами голову и посмотрел на собравшихся.

Драконы спокойно ждали, никто не торопил, никто не кричал: «Давай! Не тяни! Ближе к делу!»

«Чёрный» усмехнулся — с одной стороны это было хорошо — никто не нервировал, никто не теребил оратора требуя немедленного объяснения, не требовал ускорить течение сбора, иначе у них сорвутся все дела. А с другой — раскачать драконов, заставить их принять какое-то определённое решение, было задачей непростой.

Главный принцип принятия решений драконов был: «Давайте подождём. Может быть оно само как-то рассосётся?» И как ни странно, частенько и рассасывалось, или… вот это самое «или» знали немногие. Председатель совета старейшин и его заместитель частенько действовали на свой страх и риск. Впрочем — какой риск? Что им будет, если узнают, что они постоянно подправляют историю людей, устраивая заговоры и притормаживая развитие науки и техники? Хмм… он частенько задумывался над этим вопросом. В совете старейшин — может быть и ничего, но остальные драконы…

Эти бездельники, парящие над морем и пикирующие на оленей в лесах и прериях до сих пор пребывают в неведении по поводу того — кому они обязаны своим многотысячелетним ничегонеделанием. Попробуй им скажи, что Закон не выполнялся ни одного дня. Что старейшины только и делают, что суют свою морду в людские дела. Что они уже давно живут среди людей, «очеловечились», и вообще давно предпочитают не парить над гладью моря, а жить во вполне комфортных условиях, с туалетом, водой из виадука, разнообразной вкусной едой и красивой одеждой. И не дай боже узнать всей этой массе простых драконов, что им НРАВИТСЯ вершить людские судьбы! Что нет большего наслаждения, чем видеть, как по твоей воле возникают и исчезают огромные государства, полные сотен тысяч и миллионов людей, как рушатся и возносятся наверх судьбы отдельных личностей, через которых можно управлять этим скопищем двуногих тварей, гордо именующих себя разумными людьми.

Председатель прервал паузу, которая в человеческом обществе показалась бы странной, неприличной, и продолжил:

— У нас имеются сведения, что один или несколько драконов, не входящих в Совет, живут в человеческом обществе, вмешиваются в дела людей — притом на самом высшем уровне. Более того — рядом с этим драконом или группой людей находится человек, который владеет знаниями, могущими перевернуть жизнь людей, увести их от праведного пути, и приняв эти знания, люди будут угрожать жизни, и самому существованию драконьего рода. Вот тема, обсуждению которой мы и посвятим сегодня наш внеочередной сбор.

Председатель тяжело опустился на каменную плиту высокого помоста, возвышающегося над полом пещеры на высоту драконьего роста — место для произношения речей — и мысленно выругался, перекрыв каналы мыслесвязи: сейчас бы он великолепно чувствовал себя в человеческом теле. Легко, уютно. А вынужден пребывать в многотонной туше, носить которую отказываются его древние ноги и крылья. Давненько он уже не был в своём родовом теле. Обычно — или человеческое, или птица. И летать легко, и жить приятно.