Дмитрий Таланов - Школяр

Филь кивнул и заторопился дальше. Уже столько времени прошло, как они впервые увидели друг друга, а он всё еще ежился под её взглядом и терпеть не мог долго находиться в её обществе.

— И вот еще что, — г-жа Фе опять остановила его, — те империалы, что недавно передал Ирений… Могу я их использовать? Я снаряжаю партию на поиски Эши.

Хальмстемский кузнец не сошелся характером с новым Мастером, и тот разорвал с ним контракт. Ничуть не огорченный этим Ирений, не возвращаясь домой в Бассан, отправился в Унсет и там по совету Филя стал помогать за комиссию владельцам судов вычислять заявленную стоимость груза, чтобы не платить большой налог. Двенадцать империалов были половиной его барышей за последние четыре месяца.

Никаких планов на эти деньги у Филя не было, и он ответил:

— Ага, конечно!

Было ясно, что г-жа Фе связалась с отцом Эши, и всё подсчитала. А больше никто бы не согласился на эту сумасшедшую затею. В Империи одни сердары могли непринужденно шастать через Врата в Старый Свет и обратно — у обычных людей зажечь эту штуку получалось с трудом, а чаще не получалось, как у Филя, который как ни бился, ничего не добился.

Габриэль спала на его постели, свернувшись калачиком и подложив ладони под щеку. Едва он вошел, она села, потянулась, зевнула и спросила, не открывая глаз:

— Ну, чего там было?

— Это был Флав, — ответил Филь.

От усталости у него закрывались глаза. Габриэль, наоборот, распахнула свои и уставилась на него в удивлении.

— Флав, опять? Ему что, мало Хальмстема?

— Твоя матушка говорит то же самое, — пробормотал Филь и рукой показал, чтобы сестра убиралась.

Упав в освободившуюся постель, он заснул, не беспокоясь, что проспит: зная время отъезда, г-жа Фе разбудит его когда надо.

Со дня Большого Катаклизма дорога между Хальмстемом и Кейплигом оставалась безопасной — видать, встряска Флавом Сотериса основательно напугала демонов. Филь беззаботно продрых всю дорогу и открыл глаза только в виду замка. Когда перед ним развернулась синяя гладь моря, его сердце подпрыгнуло в груди и он скатился с обозных мешков на дорогу, решив, что в набитом солдатами Хальмстеме с его сундуком ничего не случится.

Замок за год прибавил в размерах, успев обзавестись крепостной стеной и двумя башнями, выстроенными на месте прежних Дозорной и восточной Мостовой. Еще две торчали незаконченными обрубками, полускрытые облаком строительной пыли.

От полосы песка перед замковым мостом не осталось следа, как и от подступающего к нему леса: деревья там были спилены под корень, а сухая земля вытоптана до блеска. Пять срубов, сколоченных в прошлом году, заметно осели. Кора на них почернела. Везде, куда ни глянь, на берегу возвышались бастионы обтесанных каменных глыб.

Солнце катилось к закату. Лавируя в тени между глыбами, Филь поспешил к левому склону горы, стараясь не угодить никому под ноги в стоявшей вокруг толкотне. Глыбы, одну за другой, втаскивали по мосту лошади. Временный бревенчатый мост выглядел сильно изношенным.

Добравшись до свободного места на берегу, Филь сбросил рубаху и штаны с сандалиями на песок и сиганул в воду, сознавая всей душой, насколько он успел соскучиться по морю. После тягомотной тряски на мешках его тело просило работы, и он дунул к далекому мысу. Там он растянулся на спине, разглядывая замок.

Андреа Триссино, архитектор нового Хальмстема, не подкачал — приобретение семьи Фе выглядело солидно. Главный корпус был почти закончен, пряча в себе уцелевшее от землетрясения Хранилище. Обзорная площадка, на которой Филь четыре года назад провел столько дней в размышлениях, тоже была готова вместе с привычным глазу ограждением. А значит, скорее всего, была готова и та часть помещений, где когда-то располагалась комнатушка Филя. Она его более чем устраивала, и он надеялся, что там его и поселят.

Он вспомнил, что хоть он на каникулах, но здесь он подневольный имперский служака, и заторопился обратно доложить о прибытии Мастеру. Невзирая на уверения госпожи Фе, Филь испытывал нехорошие чувства от предстоящего знакомства с этим господином.

Над восточной Мостовой торчал шест, закрепленный одним концом на крыше башни, а другим нависая над берегом. Это было устройство скоростного спуска, придуманное Флавом и названное им «ус». К шесту, утяжеленному противовесом, через блок был прикреплен легкий и прочный перегорский трос, и, будь его другой конец с петлей зацеплен за врытый на берегу якорь, Филь махом очутился бы сейчас в замке. Но надежда на подъем оставалась: на крыше башни, розовой от закатного солнца, кто-то как раз собирался спуститься на пляж.

Филь успел натянуть одежду, когда с башни с тросом в руках шагнул сухой поджарый юноша лет двадцати с черными волосами до плеч. Он впечатался ногами в песок и сразу захлестнул петлю троса за якорь, чтобы «ус» не утащил его наверх.

Андреа Триссино — это был он — выглядел рассерженным и одновременно утомленным. Без приветствия, будто они расстались вчера, он напустился на Филя.

— Я тебя умоляю, образумь свою старшую сестру, она вымотала из меня всю душу! Это она заставляет нарушать бюджет. Я не имею права ослушаться, потому что мне приказывает её муж Мастер, а вашему императору все равно. Ты владелец, иди разбирайся, пока они не отделали все полы замка мрамором ибо «керамическая плитка — это не столь элегантно»!

Андреа жестикулировал как рыночный пантомим, его черные глаза пылали гневом. Филь воскликнул в ужасе:

— Она что, дура?!

Он отбросил идею, что Лентола не понимает, что творит: превышение бюджета грозило вмешательством Флава и давало тому шанс оспорить купчую. Значит, Флав уже понял, что с купчей Филь его надул. Но почему Лентола играет ему на руку, это ведь и её собственность? Живо сунув ноги в сандалии, Филь показал на якорь.

— Можно?

Андреа махнул рукой:

— Да пожалуйста, меня он всё равно не поднимет!

— Противовес надо регулировать, — пробурчал Филь, который в прошлый раз решал эту проблему тем, что брал с собой за пазуху несколько больших камней.

Неотрегулированный «ус» вздернул его с такой силой, что Филь, вместо подъема на крышу, перепорхнул воробышком через башню, едва не разбив колени о кладку ограждения, и был вынужден отпустить руки раньше времени, приземлившись на землю с другой стороны до того, как его с размаху приложило бы о стену. Зато он успел увидеть всё, что было построено: выходившую к морю часть главного корпуса, примыкавшие в ней казармы и конюшни с кузней неподалеку. Остальная часть пространства за крепостной стеной оказалась завалена строительным мусором, а на месте обширного сада красовалась сконструированная Ирением подъемная машина и готовые к укладке каменные глыбы. Там же стояли чаны для замеса раствора.