Дмитрий Таланов - Школяр

Незаконченный главный корпус глядел огрызком на временный мост. Обычно спрятанные в глубине помещений двери Хранилища охраняли четыре солдата. У их ног лежали два больших черных пса, не обращавших внимания на сновавших мимо людей, которых тут была масса. Замок продолжал строиться вокруг солдат с собаками.

Филь с удовлетворением заметил, что летит на голову своей названой старшей сестре, и скривился от боли в отбитых ногах, сожалея, что промахнулся. Лентола, как всегда, выглядела безупречно одетой белокурой дылдой, проглотившей корабельную мачту. В режущем глаза лимонно-желтом платье она с важностью раздавала указания, куда нести груз с прибывшего во двор обоза.

«На ловца и зверь бежит», — подумал Филь, поднимаясь, и оглушительно чихнул от висевшей в воздухе пыли. Затем спросил, не откладывая дело в долгий ящик:

— Лентола, с каких пор ты поглупела в денежных делах?

Надменное, совсем не испуганное красивое лицо оборотилось к нему. Филь вспомнил, что уже прыгал один раз ей на голову, но она и тогда ухом не повела. Видать детство, проведенное в армейских обозах, сделало её непугливой.

— И тебе «здравствуй», дорогой братец, — усмехнулась она, разглядывая его с откровенным интересом, — добро пожаловать в Хальмстем! Я смотрю, ты подрос, возмужал… а манеры остались те же, и ты всё так же рискуешь своей головой. Что до денег, я не имела дела с финансами со времен Катаоки, к чему твой вопрос?

Её спокойствие еще больше растревожило Филя. Наступая на неё, он воскликнул:

— Лентола, ты тратишь деньги, которые принадлежат семье! Ты подводишь нас под топор своими мраморными полами, чем тебе не угодили обычные?

Она невозмутимо поинтересовалась:

— Андреа нажаловаться успел? Да, я просила его поменять кое-что, но это встанет не дороже семи тысяч аспров.

Филь попятился от того, с какой легкостью Лентола раскидывается тысячами, и окончательно запаниковал. Он служил вестником и знал, что те получают в год пять империалов и это, видимо, была самая нижняя ступень на имперской службе. Мастер стоял выше, допустим, на шесть ступеней, и пусть его доход удваивался с каждым разом, он не мог получать больше трехсот империалов в год или три тысячи аспров. И даже в это Филь слабо верил, помня, как вызверился Клемент за разбитое зеркало, стоившее в полтора раза меньше. Именно его костлявую руку Филь чуял за хальмстемскими мраморными полами.

— Построить замок целиком стоит сто двадцать тысяч, нам нужно предъявить его готовый, и тогда эта громадина упадет с наших плеч, и Флаву останется только купчая, под которую не подкопаться! — закричал он, всё еще надеясь достучаться до сестры. — А где мы возьмем дополнительные семь тысяч? Значит, придется что-то не строить! Ты сама-то примешь от белошвейки платье с не пришитым подолом?

Лентола отвернулась от него, возобновив раздачу указаний грузчикам, крутившимся вокруг.

— Замок можно прекрасно продать, — откликнулась она не сразу.

Филь схватился за голову.

— Кому? — воскликнул он в отчаянии. — Это не частное строение, а имперская собственность и юридический казус, который Флав слепил, желая получить замок бесплатно! За сколько, ты думаешь, Империя согласится его выкупить в отсутствие других покупателей?

— Госпожа, а эти мешки куда? — перебил его бригадир рабочих, кряжистый мужик, тыкая заскорузлым пальцем в лист бумаги. — Они для какого-то укладочного раствора.

— Несите всё к подъемной машине, — быстро проговорил Филь, ткнув рукой в нужном направлении. — Там стоят чаны, сложите у них! Лентола, ты хочешь…

— А ты, отрок, кто такой? — опять перебил его бригадир.

— Хозяин! — рыкнул Филь на него, полуобернувшись, и отрывисто продолжил под сделавшимся потрясенным взглядом старшей сестры. — Ты хочешь помочь карьере своего мужа, но ты не в Старом Свете, Лентола, здесь Семейное Уложение ставит кровных родственников на первое место, а ты им сейчас ставишь подножку. Всё, что заработает твой муж, вернется в его семью, если вы разойдетесь, во что легко поверить, зная, сколько у твоей матери было мужей! И куда ты пойдешь тогда?

Лентола спала с лица, потом, сузив глаза, сказала хорошо знакомым Филю высокомерным тоном:

— Дорогой братец, мне до смерти надоело возиться с тобой, законченным хамом, еще тогда, когда ты всё лето досаждал нам здесь четыре года назад. Даже Алекса не научила тебя манерам. Ты какой был несносный, таким остался!

Филь на это рассмеялся:

— Но только благодаря мне, дорогая сестрица, ты сегодня снова живешь здесь, а не пасешь гусей в Катаоке!

Лентола вспыхнула и, печатая шаг, направилась прочь. «Поговорили», — удрученно подумал Филь, глядя в её прямую, как доска, спину.

С другой стороны двора к нему шагал русоволосый, с плотно сжатым ртом, бывший тесерарий замка Кейплиг, а ныне Мастер Хальмстема в компании с чудовищно располневшей Руфиной.

Кухню освещал тусклый умирающий огонь в печи. Филь оставил дверь открытой и потянул носом воздух. Пахло чем-то вкусным, хотя чем именно, было трудно разобрать в темноте.

Филь повернул на запах и, шаря руками вокруг, наткнулся на висевшие под потолком на жерди колбасы. Их было немало, потому что Мастер обожал колбасу со шпиком и пряностями и её готовили для него впрок. Филь тоже её любил и с силой потянул одну для себя, но вместо круга колбасы на него упала вся жердь. Филь снял с неё одну колбасу и сунул её в печь.

Рядом стоял ларь с караваями душистого хлеба. Филь отломил горбушку и, пройдясь невольно по колбасе, разыскал корзину со свежими помидорами. Сложив с полдюжины в подол рубахи, он высыпал их на стол у окна, достал колбасу из печи и принялся ужинать. Покончив с едой, он забрался на стол, подложил ладони под щеку и удовлетворенно заснул.

Хальмстемский «юридический казус» доставил ему неприятности со стороны, с которой он их не ожидал: во всем замке не было места, где он мог спокойно поспать.

В день приезда после получения выговора от Мастера за то, что не сразу доложил о своем появлении, Руфина препроводила Филя в его комнату, которая была расположена там же, где прежняя. Обрадованный Филь толкнул низкую дверь и шагнул внутрь, будто вернулся домой, но через секунду вышел — в темном душном помещении не было окна. В стене зияла только маленькая квадратная отдушина под потолком.

— Руфина, я там спать не буду, — твердо произнес он. — Найди мне что-нибудь с окном!