Дмитрий Таланов - Школяр

От счастливой улыбки Меты у него ёкнуло в груди. Но она кинулась не ему на шею, а на Яна.

— Наконец-то, — воскликнула она с облегчением, — наконец этот ужас закончился!

Анна тоже улыбнулась и со вкусом потянулась.

— Эх, хорошо иметь собственный источник в высших сферах! Надо бы не забыть обрадовать папочку, а то у него вскоре будет несварение желудка. Говоришь, сердары и эмпароты? Да чего тут рассказывать: многие сердары несут в себе наследственную болезнь, которая проявляется в детях, рожденных от людей. Девочки обычно вскоре умирают, а мальчики вырастают в эмпаротов. Всё ясно?

— Ага, — сказал Филь.

Получалось, что отец Эши наградил её болезнью, от которой её спасли только многолетние усилия матери, чего тут неясного? А Мастер использовал Эшу как почти законченного эмпарота, неотличимого от обычных людей. Эдакий идеальный шпион. Немудрено сбежать из дому, когда знаешь, что вообще-то ты урод, и те, кто знает об этом, стараются не подавать тебе руки. Его мысли прервал возглас Яна.

— Возвращается! Филь, ты в самом деле голоден или потерпишь до обеда, а пока мы покажем тебе, что тут и как?

Филь не успел ответить, что с удовольствием перекусит, ибо выехал из Хальмстема в семь утра, как Анна вдруг взвилась не хуже баньши:

— Ян, мы скоро спятим от этих прогулок! Я всю задницу уже протерла в седле и истоптала ноги, мало вам Алексы! От папочки не скроешься, — сбавила она тон, заметив, что Филь вздрогнул от её воплей. — Наш дуб высох сто лет назад и замечательно проводит звуки, а заканчивается он на крыше. У папочки же — отличный слух, и стоит ему встать внутри ствола на любом этаже, как он всё слышит. Вот мы и гуляем целыми днями по Меноне с того дня, как он тут засел!

Филь спросил недоверчиво:

— А как же вы так смело обсуждали его тогда, когда он еще не ушел?

Ян скороговоркой проговорил, пятясь от дверей:

— Только так ему можно дать понять, что он зарвался. Если в лицо, он начинает ругаться.

— А когда он ругается, — сказала Мета и не закончила.

Дверь распахнулась и г-н Хозек ворвался в дом, тряся красной от гнева лысиной.

— Я же просил, чтобы ты привел ко мне собак! — рявкнул он с порога на Филя.

Тот собрал всё свое мужество и ответил:

— Я посчитал, что по лесу бегает уже достаточно страшных созданий.

— Бац! — послышался голос Анны из дупла.

Г-н Хозек погрозил дуплу кулаком и тут же испустил новый вопль, выпучив зеленые глаза на Яна с Метой, загородивших Филя:

— Исчадие, Цаца, в чем дело, почему еще не переоделись? Вы битый час толчетесь здесь в этой одежде, весь дом провонял вашими конями! Я обещал, что пущу их на колбасу, если такое повторится, и, клянусь Одином, я сдержу слово!

Слушая его, спрятавшись за стволом дуба, Филь догадался, от кого Анна получила свой темперамент.

— Папочка, не кричи на нас! — раздался сверху её голос.

Промаршировав к дуплу, г-н Хозек исступленно проорал в него:

— Кричать на своих детей — единственное удовольствие, которое я получаю от родительских обязанностей! — Он пошел кругами по гостиной, злобно пиная подушки. — Когда вы все только повыйдете, наконец, замуж?

Ян взял Мету за руку, поманил Филя, и, пока г-н Хозек, рыча, двигался в одну сторону, они втроем продвигались в другом направлении.

— Пап, можно, я лучше женюсь? — спросил Ян, осторожно выглянув из дупла, когда Филь с Метой были уже в стволе.

— Тебе можно, — проворчал г-н Хозек несколько тише.

Третий этаж, куда близнецы затянули Филя, состоял из четырех жилых, двух гардеробных и кучи подсобных комнат. Они также все были расположены по кругу. Из сбивчивых объяснений Яна на лестнице Филь узнал, что дом перешел к тогда еще молодому г-ну Хозеку по счастливому стечению обстоятельств: казна выставила его на торги, как выморочное имущество, и юный архивариус, услышав об этом, не поленился пройти по выпавшему накануне глубокому снегу несколько миль, чтобы подать заявку. Оказавшись единственным покупателем, он забрал дом за бесценок, а позже прикупил к нему земли.

Дверь в гардеробную напротив лестницы была открыта. Внутри виднелись два платяных шкафа, обширных и громоздких, и третий поменьше. Стоя к ним спиной, Анна критически оглядывала себя в висевшее на стене зеркало.

— М-да, — протянула она вполголоса, — что досталось, с тем будет трудно жить!

Это очевидно не относилось к платью, в которое она перелезла из рубахи с бриджами. Дымчато-серое, бестелесное, как плотный туман, платье стягивала серебряная цепочка с крупными звеньями и грушевидными жемчужинами на концах. Всё это смотрелось на Анне значительно лучше, чем кружевной ужас, в который она разрядилась зимой на день рождения. Заметив Филя с Метой, она вышла в коридор.

— Как там внизу, я слышала, нас опять выдают замуж?

— Хуже, чем вчера, — подтвердила Мета.

— Но кажется, он успокаивается, — заметил Ян.

— Тогда я вовремя переоделась, — кивнула Анна, — сейчас обрадую его новостями к нашему всеобщему счастью. Дайте мне минут десять… Чего уставился, тебе тоже не худо переодеться, — сказала она Филю, — а то у папочки скоро разовьется когнитивный диссонанс между твоим видом и статусом. Он у нас очень нежный в таких вопросах.

Филь окинул взглядом свои обычные для лета полотняные штаны, рубаху и сандалии.

— В школьную одежду? — спросил он. — Другой у меня нет.

— Ну, если хочешь выглядеть, как дохлая мышь, — сказала Анна и поспешила вниз.

Ян с Метой обменялись взглядами. Приглашая Филя за собой, Ян шагнул в соседнюю гардеробную.

— Точно, это в Алексе ты можешь ходить расхристанный. Здесь, если мы не хотим слушать этот рык ежедневно, нам придется тебя одеть!

Он открыл ближайший шкаф и принялся выборочно выхватывать оттуда рубашки, штаны и камзолы, бросая их себе за спину. Мета скрылась там, откуда вышла Анна.

Ян накидал за собой кучу одежды и принялся стаскивать с себя сапоги. Поставив их на лавку, уставленную разнообразной обувью, он выбрал себе другие, покороче, и кинул в кучу еще одни, сочно-коричневого цвета.

— Эти должны тебе подойти, — сказал он, — они мне велики.

Филь с первого взгляда определил ягнячью кожу и стоимость сапог в дюжину тех, которыми он топтал дороги, будучи вестником. Ян, в нижнем белье, уже запихивал свое конное обмундирование в шкаф поменьше.

— Не знаешь, что надеть? — обернувшись, спросил он. — Надень пока вот эти синие штаны. А Мета придет, она подберет тебе рубашку и всё остальное.

Филь сделал, как он сказал, и оказался в неожиданно удобных сапогах, которые он не чувствовал на ноге. Не веря себе, он прошелся по гардеробной и, если бы умел, пустился бы в пляс от радости, настолько ему понравилась новая обувка. В ней он мог легко покрыть расстояние отсюда до Кейплига, на которое в прошлый раз у него ушел весь день. Он расцвел до ушей.