Сергей Морозов - Приключения Красной Беретки

— Да. Я помню. Глобальные системы могут быть подвергнуты критике только с позиций внутренней противоречивости. А божественность – да, глобальная система. Кажется.

— И эта система должна быть одна и для реальности, и для снов. Точно, — Беретка улыбнулась и продолжила:

— Или вот еще пример. Например, я себя просто обожаю. Да, это так. Богини в снах тоже себя обожают. Но что первично? Или это мое обожание себя спроецировалось на богинь, или это самообожание богинь спроецировалось на меня? Нужно построить связанную систему. Нужно все связать. И тогда, при связывании, все хаотическое отпадет само.

— Снова система… Да, все должно быть встроено в систему.

— Все детали должны совпасть. Это и будет система. Именно все. И с какой бы стороны мы не начали это распутывать, система находится в центре и она одна, — Беретка перестала улыбаться. Она посмотрела в сторону и сказала:

— Боги не выражают иллюзии. Боги выражают реальность. Божественные иллюзии есть ключи к реальности. И почему‑то я думаю, что эти ключи мне очень нужны. А для поиска этих ключей нужно отбросить все ненужное. Ненужные иллюзии.

Она снова взяла паузу, и снова продолжила:

— Я понимаю, что нужно разделять. Я понимаю, что этот пеньюар я могла видеть в каталоге, потом про него благополучно забыть, а он просто всплыл из закоулков памяти.

— Интересны не совпадения. Интересны различия, которые логически обоснованы. Нигде не написано, что богиня Кали носит что‑то вроде красного пеньюара.

— Это была не богиня Кали, это была девушка Келли, — Беретка улыбнулась, — это и есть фильтрация ненужных иллюзий.

Они посидели с чашками молча, и вдруг Келли резко откинулась назад:

— Знаешь, у меня есть знакомый психотерапевт. И он понимает дело в снах!

— Ты думаешь, я… немного псих?

— Нет, мне интересно разобраться. А насчет немного… не немного… не важно.

— Зачем… Он не молодой? Я молодому ничего не смогу рассказать.

— Он не молодой, тем более, я его знаю. Потому что я его знаю, я не могу к нему пойти… там эффект какой‑то побочный возникает. Подожди, подожди… ты не можешь пойти? Ты говоришь, что к кому‑то не можешь пойти? Ты! Это ты не можешь пойти, потому что застесняешься? О!

— Ладно, ладно, это я так, а просто думала, насколько мне это интересно – не могла ж я замолчать.

— Да, еще. Может быть, сеанс гипноза? Под гипнозом многие вспоминают что‑то утраченное.

— Нет, вот этого не хочу. Я уверена, что все узнаю сама. И мне это будет гораздо приятнее и интереснее. И сам процесс, все‑таки.

— Волк о красоте

Телефон зазвонил, когда ехать до дома оставалось несколько минут.

Скелет был на редкость взволнован.

— Беретка, — кричал Скелет, — вокруг дома ходит волк!

— Не волнуйся, это скорее всего наш Волк, он друг.

— Волк – друг? Такого не бывает!

— Скелет, это говорящий волк, бывший хирург. Говорящие волки не кусаются.

— Говорящих волков не бывает, будьте осторожны! Вы можете мне не верить, да, говорящих не бывает, но даже… даже… в любом случае волк может проявить свою волчью сущность!

— Не беспокойся, Скелет. Я скоро буду.

Беретка подъехала к ограде. Волк вышел из темноты.

— Привет, Волк!

— Здравствуй, Красная Беретка. Ты долго была в городе, и я пришел тебя проведать. Я чувствовал, что ты вернешься вот–вот.

— О, Волк, у меня было столько событий! Я столько всего узнала! Но ты знаешь, чем больше я получаю ответов, тем больше у меня возникает вопросов.

— Это до поры до времени. Мир, конечно, бесконечен, но легко описывается через системы.

— Ты имеешь в виду, что число совпадений будет нарастать, и в результате все детали сами сложатся в одну картину?

— Совершенно верно. Главное – побольше разных деталей. А углубляться в суть этих деталей совершенно не обязательно. Детали выстроятся сами, и создадут картину мира.

— Мы с Келли болтали… очень долго болтали. Мы болтали о красоте. Так получилось, что мы понимаем, в чем истинная красота. Но другие люди не понимают. И часто случается. что какая‑нибудь истеричка затягивает что‑то вроде «Я – принцесса», «Я – самая красивая», «обожайте меня…» Но она при этом совсем не красива. Чаще всего, даже наоборот. А особенно, когда она подобное высказывает.

— Критерии красоты растяжимы… Они это делают, находясь во власти иллюзий… А иллюзии эти – от невежества, от незнания.

— Волк, я уверена, что я прекрасна. Я уверена, что я совершенна. Но я не знаю, почему это так.

— Это так… Я думаю, как сказать попроще…

— Как понять красивое? Что красиво, а что нет?

— У людей и волков красота – на самом деле синоним функциональности. Все детали должны сойтись. Здоровье, сила, пропорциональность, выносливость, интеллект – не что‑то одно, но все сразу на достаточном уровне. Да, еще энергоэффективность – чтобы запас и был, и был не в тягость. И тогда это называется гармонией.

— Давай про энерго… это… фиктивность не будем. Это и есть по–проще?

— Э–нер–го–эф–фек–тив–ность. Это обязательно, — сказал Волк серьезно.

— Но как это понять?

— Твои действия не должны потреблять слишком много энергии. Но при этом твой размер должен быть достаточно большим для выполнения функций. У тебя должен быть жирок, но затраты на его транспортировку не должны быть слишком большими. Все должно стремиться к оптимальному соотношению.

— Да, я 172, я крупная, и жирок, — Беретка потянула себя за бок, — немного есть…

— Главное – не цифры, а оптимальное соотношение для жизни, а всего, что надо, по цифрам не перечислишь.

— У красоты жирок не висит, а кости не торчат. Так пойдет?

— Это слишком упрощенно. Оптимальные соотношения должны касаться всех значащих элементов.

— Я запомню. Но смотри. Мои волосы светлые, а у Келли темные, мой нос слегка курносый, а у Келли прямой, я пошире и покрепче Келли, а она чуть выше… длиннее и гибче. Есть вообще разные люди. Белые, желтые, черные, красные.

— Ваша красота – это результат многих поколений ваших предков, которые искали совершенную форму. В разных странах эта форма оказалась немного разной. Как и у волков. Есть общие черты – они одинаковы везде… Но есть черты, предназначенные для отдельных мест. Красота не универсальна. Красоту разных мест нельзя сравнивать. Нельзя же сравнивать красоту леса и красоту гор – что красивее.

— А что главное в истинной красоте?

— Красота – это средство для продолжения жизни. То, что не служит целям жизни, то, что препятствует продолжению жизни, не красиво. Я это о людях и волках.

— А если не о людях и не о волках? Как понять, красиво ли созданное человеком?

— Когда у нас есть красивые люди и волки – они уже сами могут сказать, красиво ли что‑то созданное искусственно. Эталон красоты определяет другую красоту.