Игорь Федорцов - Черная нить горизонта

События, послужившие рождению столь будоражащих новостей, имели продолжения. Не столь интересные, но все же.... Декарха Мэдока ди Хенеке из приемной Трибунала, после рапорта о ночном происшествии и получении им патента кентарха, прямиком препроводили в приемную диакона Филисия. По прибытию юношу приняли вне очереди.

Филисий Сапокар, долговязый мужчина, с неприятным лицом-маской не производил впечатления умного человека. Скорее хитрого и скрытного. То, что ему благоволит эк-просопу Аммельрой, знали не многие.

− Наслышан о вашем достойном поступке, − похвалил Мэдока диакон.

− Мой долг охранять закон, − сухо ответил юноша.

Он чувствовал себя лимоном, выжатым на два раза. Общаться с Трибуналом малоприятное занятие. Два часа в обществе крючкотворов ордена вымотают кого угодно.

− В конкретном случае вы охраняли не просто закон, а пэрансэс герцогства Райгел, − в словах Филисия все тот же скрытый вопрос: ,,Почему ты?"

− Я поступил бы точно так же, вне зависимости кто нуждался в моей защите.

− Не сомневаюсь, но вы защитили Армин ди Крайт.

Филисий сделал короткую паузу, дать понять Мэдоку, ночное событие его не интересует. Юноша был ему премного благодарен.

− Я вызвал вас по очень деликатному вопросу.

Мэдок сдержал стон. Неужели он обманулся и объяснений не избежать?! Новоиспеченный кентрах, покорно склонил голову.

− Вы знаете, что ваша матушка тайно придерживалась Истинной веры?

Юноша вздрогнул. Он ожидал услышать что угодно. Новые вопросы о ночном происшествии, явное и скрытое давление переменить веру, душещипательную беседу о грехе и воздаянии. Даже скабрезный анекдот из уст священника не вызвал бы у него такого удивления и внутреннего протеста.

Мэдок впился враждебным взглядом в диакона. Очернение памяти матери он не потерпит ни от кого. Даже от самого патриарха.

− Моя мать принадлежала Кайракану, − произнес Мэдок с угрозой и вызовом.

− Для своей родни и родни мужа, − спокойно уточнил Филисий. Ему следовало продолжить разговор и исхитриться не накалить страстей. − Когда готовили документы о восстановлении прав вашего рода, случайно наткнулись на запись в одной из приходских книг. Вот она, − диакон пододвинул книгу. − Можете прочесть сами и убедиться.

Подойдя к столу, Мэдок развернул книгу к себе. Книга церковная и очень старая. Страницы желты.

− Пятая строка сверху, − указал ему Филисий.

Мэдок с недоверием прочитал, пролистал книгу вперед и назад. Записи велись много лет. Предшествующие поблекли и местами плохо читались, последние страницы в лучшем состоянии. Перечитал еще раз. Его мать, Брейгис ди Бекри, в девичестве Хенеке, в месяц ксандикос*, в день дефтера* второй недели, в год десять тысяч девяносто седьмой (за полгода до его рождения!) вверила свою жизнь и душу Создателю. Приняла помазание святой водой, вняла святым божьим словам, приклонила колени в клятве святому Образу.

Запись сделана той же рукой, что и многие предыдущие и последующие. Писал либо старик, либо неаккуратный человек. То тут, то там маленькие чернильные точки и кляксы от плохо заточенного пера.

− Не могу указать вам причину, по которой ваша мать скрыла факт принятия Истинной веры. Наверное, она имелась. Видите закорючку на полях? Такие пометки делаются напротив имен новообращенных, тайно признавших Создателя. Поговорить с самим отцом Амбросием не удалось. К сожалению, он умер. Среди вещей, оставленных на хранение в церкви Мальтико, мы так же нашли вот это.

Филисий выложил на стол медальон в виде треугольного щита с вильчатым крестом Создателя.

− На цепочке знак мастера Гуи Узэ. Мы обратились к нему за разъяснениями, он подтвердил свою работу для вашей матери. Если хотите я дам вам адрес. Но предупреждаю, мастер очень... очень не разговорчив.

− Женщинам запрещено носить религиозные украшения, − произнес Мэдок, сдерживаясь взять медальон.

− Он не предназначался ей. Обратите внимание. Щит выполнен из серебра, вильчатый крест из золота, и нанесена трехцветная финифть. Медальон мужской. Будь он круглым и украшен шпинелью, нефритом и жемчугом можно было бы с уверенностью сказать он для женщины. Такие вешают над изголовьем рожениц. Но медальон предназначался сыну, щит не велик, − голос Филисия преисполнился понимания и искреннего сочувствия. - И вы заблуждаетесь, дочерям не возбраняется носить знак Создателя до появления менархе. Ваша матушка отличалась удивительной душевностью, иначе отец Амбросий не совершил бы над ней обряд. Брейгис ди Бекри не для кого было заказывать медальон кроме как для сына.

− Вы так уверены... для сына?

− Об этом лучше спрашивать матерей, − мудро и снисходительно посмотрел на Мэдока диакон. − Можете забрать его. Он ваш по праву наследования. Сомневаюсь, что у вас много вещей доставшихся от матери. Книгу я обязан вернуть в церковный архив.

Филисий терпеливо ждал действий или слов Мэдока. Тот, взял медальон, но не решался его убрать. Словно вещь, которую спрячешь с глаз и, она пропадет. Навсегда. Прошла минута, прежде чем Мэдок ответил.

− Я признателен вам отец Филисий, − только и нашелся, что сказать юноша.

Диакон кивнул, не укорив Мэдока за допущенную путаницу. Синкелл, но не отец. Отцом называют своего духовника.

В это же самое время, может чуть позже, может чуть раньше, кир Райа общался с шеном Джуфом, слывшим приличным лекарем и образованным человеком. То, что Джуф практиковал алхимию, догадывались, но прощали. У каждого есть свои маленькие забавы.

На момент разговора, лекарь пребывал в приподнятом настроении. Он любил разгадывать всякого рода загадки, особенно когда они подавались решению. То что он вот-вот доберется до секретов клиди и Сокровищницы Девяти Родов вопрос времени. Хотя он только в самом начале титанических трудов. Но труд сей грозился завершиться огромным успехом.

− Суть языка пальцев в следующем, − вдохновенно пояснял Джуф одну из своих разгадок. - Вы берете собеседника за руку и во время разговора при помощи нажатия сообщаете ему то, что другим слышать не следует. Вы можете говорить о погоде, об охоте, о женщинах, но нажимая пальцами, когда надо уведомляете совсем о других вещах или же кардинально меняете смысл своих слов. Например, очень удобно при прощальном рукопожатии. В слух назначаете встречу в три, а нажатием переносите на шесть и указываете другое место. Посторонний слышит одно, а ваш непосредственный слушатель совсем другое?

Джуф от радости прошелся по комнате. Его мельтесню Райа терпел уже час.

− И Хенеке таким языком владели?

− Они одни и владели. Это их родовой секрет наравне с клиди.

Райа задумался. Информация любопытная, но бесполезная. По крайней мере сейчас.