Джо Аберкромби - Герои

Наступила тревожная тишина. Это имя не потворствовало ничьей храбрости.

— Девять Смертей вернулся в грязь! — Локон поёрзал плечами. — Утонул. Чёрный Доу его убил.

— Наверно. — Человек в красном капюшоне смотрел на него мрачно, как могильщик. — Но, говорят, он здесь.

Тетива прозвенела прямо над ухом Локона, и он крутнулся.

— Какого…

— Прости! — Молодой боец с дрожащим луком в руке. — Я не хотел, просто…

— Девять Смертей! — Донеслось до них от деревьев слева — дикий вопль, надрывный, устрашающий. — Девять… — Он оборвался визгом — протяжным и угасшим в рыдающем вздохе. А потом взрыв дикого хохота из рощи впереди, от которого ворот заколол потную шею Локона. Животный звук. Дьявольский звук. Все припали, сжались на несколько растянувшихся мгновений — замолкшие, неверящие, глядящие во все глаза.

— Ну его нахер! — воскликнул кто-то, и Локон повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из парней убегает прочь между деревьев.

— Не стану я драться с Девятью Смертями! Не стану! — Малый отодвигался назад, раскидывая листья.

— Назад, твари! — взбеленился Локон, взмахнув луком, но уже слишком поздно. Его голова дёрнулась от нового клокочущего вопля. Не разобрать, откуда он долетел, но на слух — явно из ада.

— Девять Смертей! — донёсся рёв из мрака с другой стороны. Ему показалось, что он заметил среди деревьев тени, может отблески стали. Другие бегущие — справа и слева. Бросают отличные укрытия за брёвнами — ни разу не выстрелив, не обнажив клинка. Когда он повернулся обратно, большинство его парней уже показывало спины. Один даже потерял колчан, зацепившийся за кусты.

— Трусы! — Но поделать Локон ничего не мог. Вождь способен пинком загнать в строй одного-двух пацанов, но когда все они просто встают и удирают — он беспомощен. Глаза заметались по сторонам, выхватывая то одну промелькнувшую полоску, то другую — изломы ветвей и тени изломов ветвей. Девять Смертей мёртв, все об этом знают. Вот только, а что, если нет?

— Я никого не вижу! — руки тряслись, ну и похер, Девять Смертей лишь человек, и стрела убьёт его, точно как и любого другого человека. Просто человек, и от одного человека Локон не побежит, пускай тот и крут, как в рот их ебать. Пускай тикают все остальные, пускай что угодно. — Где он?

— Вон! — прошипел человек в красном капюшоне, касаясь его плеча и показывая за деревья. — Вон там!

Локон поднял лук, всматриваясь во тьму.

— Я не… Ах! — Была обжигающая боль под рёбрами, и он разжал тетиву, стрела бесполезно вкрутилась в землю. Снова обожгла боль, и он опустил взгляд и увидел, что человек в красном капюшоне ударил его ножом. В грудь, по самую рукоять, и рука потемнела от крови.

Локон схватил его за грудки, скручивая рубаху.

— Что… — Но в нём не осталось дыхания закончить вопрос, и, похоже, вдохнуть ещё раз уже не выйдет.

— Прости, — сказал человек, морщась при следующем ударе.

Красная Шляпа коротко огляделся, убеждаясь, что никто сюда не смотрит. Видимо так и есть — ребята Железноглава слишком увлечённо сматывались из рощи вверх по склону, в направлении Детей. И, скорее всего, большинство — в обмараных штанах. Он бы поржал над этим зрелищем, если бы не работа, которая ему только что выпала. Он опустил убитого, ласково потрепав по груди, когда глаза того потускнели, сохранив всё тот же слегка недоумённый, слегка рассерженный вид.

— Прости, что так вышло. — Жестокий конец для человека, всего лишь старательно выполнявшего своё задание. Выполнявшего лучше всех — ведь он оставался, когда все остальные удрали. Но такова война. Порою ты оказываешься в выигрыше, когда хуже делаешь своё дело. Это злое ремесло, и рыдать тут бестолку. Слезы никого не отмоют добела, как говаривала Красной Шляпе его престарелая матушка.

— Девять Смертей! — пронзительно заверещал он, так надсадно и сломлено ужасом, как только сумел изобразить. — Он здесь! Здесь! — Затем он издал вопль, вытирая нож о куртку парнишки, всё еще высматривая среди теней признаки ещё чьей-нибудь нерешительности, но больше таких признаков не было.

— Девять Смертей! — заревел кто-то сзади, не далее чем в дюжине шагов. Красная Шляпа повернулся и встал.

— Можешь передохнуть. Они ушли.

Из теней вынырнуло серое лицо Ищейки, в руке свисал лук со стрелами.

— Как, все что-ли?

Красная Шляпа указал на труп — дело своих рук.

— Почти.

— Кто бы мог подумать? — Ищейка присел рядышком, позади из-за деревьев выползали его парни. — Имя мертвеца делает за тебя всю работу.

— Ага, а ещё хохот мертвеца.

— Колла, возвращайся и передай Союзу — роща свободна.

— Айе. — И один из них помчался, скрываясь в роще.

— Как там дела впереди? — Ищейка перескочил через бревно и подкрался к деревьям, не высовываясь ни на шаг. Он, Ищейка, всегда настороже, всегда бережёт людские жизни. Бережёт жизни обеих сторон. Редкость для боевого вождя, и весьма похвальная, ведь знаменитые песни в основном дудят о выпавших кишках и всём таком прочем. Они присели на корточки в подлеске, в густой тени. Хотелось бы знать Красной Шляпе, сколько они так просидели в тени, в подлеске, во всех промозглых уголках Севера. В общей сумме недели, не меньше. — С виду не очень, да?

— Нет, не очень, — ответил Красная Шляпа.

Ищейка проскользнул вперёд, к опушке, и снова присел за укрытием.

— И отсюда не лучше.

— И так и есть на самом деле, да?

— В общем, да. Но человек живёт надеждой.

Обстановка не была многообещающей. Ещё парочка яблонь, один-два колючих куста, а дальше круто вверх выступал голый бок холма. Несколько беглецов всё ещё преодолевали травянистый склон. Дальше, как только солнце начало проливать свет на мир, проявилась ломаная линия окопов. Выше над ними обветшалая стена, что опоясывала Детей, а ещё выше — сами Дети.

— Само собой, доверху напичканы ребятами Железноглава, — пробормотал Ищейка, как раз озвучивая мысли Красной Шляпы.

— Айе, а Железноглав — хрен упёртый. Прицепится, фиг же его отгонишь — всегда так было.

— Как оспа, — заметил Ищейка.

— Такой же желанный гость.

— Сдаётся, чтобы попасть наверх, Союзу потребуется большее, чем мёртвые герои.

— Сдаётся, маленько живых им не помешает.

— Айе.

— Айе. — Красная Шляпа заслонил глаза ладонью, слишком поздно спохватившись, что заляпает кровью пол-лица. Он приметил громадного детину, стоящего у окопов ниже Детей, крича на отставших. Расслышал его рёв. Пусть не слова — но голос говорил о многом.

Ищейка ухмылялся.

— Голосок-то не радостный.

— Не-а, — сказал Красная Шляпа, тоже ухмыляясь. Как говаривала его престарелая матушка, нет слаще музыки, чем стон отчаянья врага.

— Ссыкливые, бля, уебаны! — выбранился Айриг и пнул по жопе последнего из них — идущего, согнувшись и задохшись от подъёма. Тот упал прямо в жижу лицом. По сравнению с тем, что он заслужил — поблажка. Повезло, что он отведал Айригова сапога, а не секиры.