Владимир Кравченко - Клеймо Теней

На мгновение мне показалось, что на площади царит полнейший хаос, а вокруг меня опасные безумцы. Но вскоре это ощущение пропало, так как я заметил, что все телодвижения происходят синхронно, рисуя только одним угартам известный рисунок из человеческих тел.

К барабанам добавился странный инструмент, очень похожий на обычный лук. На его одной струне играли палочкой с навершием из емкости с чем-то сыпучим. Звук походил на рассыпанное пшено, вперемешку со звуками лютни. При появлении этого инструмента площадь на секунду замерла, после чего словно поплыла. Плавные движения руками исполняли уже все, кроме нас троих. Ну и шаманов, разумеется. Каждый пытался запустить плавную волну, и через пару минут всем людям на площади удалось достичь идеальной синхронности.

Как только один опускал свою руку, стоявший рядом с ним тут же ее поднимал, создавая иллюзию непрерывающейся волны. Неожиданно все инструменты затихли, и люди попадали прямо на укрытую тростником площадь. Создался идеально ровный круг из собравшихся людей. Шаманы, все это время стоявшие рядом со своими жаровнями, тут же подхватили их, и сделали меньший круг, внутри круга из находящихся в трансе людей. Только самая большая жаровня, рядом с которой собрались верховный шаман, Гирин, Гаран и тот, кто совсем недавно разговаривал с моими друзьями.

Гирин, заметив, что мы стоим в легком недоумении, удивленно расширил глаза, но быстро с собой справился и махнул нам рукой, чтобы мы подошли поближе.

— Как вам это удалось? — спросил он, как только мы подошли?

— Удалось что? — непонимающе спросил я.

— Устоять на ногах, разумеется. Вы только что слышали необычный концерт. Он сделан специально для того, чтобы как можно сильнее истончить грань между нашим миром и миром астральных духов, — пояснил нам Гирин.

— Сейчас, это самое безопасное место во всех болотах. Любая тут живущая тварь обходит нашу деревню десятой дорогой.

— А почему вы на ногах устояли? — спросил Кир.

— Ты не поверишь. Наверное, потому, что они шаманы. Ранение явно не пошло тебе на пользу, дружище, — рассмеялся Сез, решив поддеть друга.

— Ну, в общем-то, это не особо важно. Раз вы смогли устоять на ногах, значит будете находиться рядом с шаманской жаровней, — тем временем продолжил Гирин.

— А в чем разница? — но этот раз вопрос уже задал я.

— Сильная концентрация дыма из этих жаровен способна убить неподготовленного человека, — верховный шаман взглядом показал на стоящую рядом жаровню.

— Тогда зачем вы вообще подвергаете тех людей опасности? — на этот раз пришла очередь Сеза задавать свой вопрос.

— Для них нет совершенно никакой опасности. В остальных жаровнях, кроме этой, используется малое количество меха куранчей. Да и без этих людей у нас бы не получилось так сильно истончить грань между нашим миром и миром духов, — ответил нам верховный.

— И еще мы не оставляем надежды на то, что хоть кто-то сможет выдержать все преграды и стать одним из нас. Это даст нам еще один кирпичик в стене понимания нашей силы, — закончил за отца Гирин.

— Приступаем, — визгливым голосом сказал толстяк, стоящий по правую руку от верховного шамана.

На его лице была гримаса отвращения. Будто он собирается проводить ритуал с болотными жабами, а не с людьми. Думаю, виновниками такого отвращения стали я и мои друзья. Все шаманы, кроме небольшой группки, сели на землю вокруг огромной жаровни. Остальные же отправились к жаровням поменьше, для того чтобы заполнить их шерстью из тюков, стоящих невдалеке. Верховный шаман лично заправлял ту жаровню, рядом с которой мы и сидели. Вскоре все чаши были заполнены зеленоватым мехом и закрыты крышками с множеством дырок. После чего под каждой из них были разведены костры. Дождавшись, когда шаманы, отправленные на это дело, вернутся на свое изначальное место, верховный и сам поджег костер. По всей видимости, дрова из нашего костра были облиты чем-то очень горючим, так как буйство пламени, мгновенно вспыхнувшего, обдало жаром мое лицо и сразу же стихло, превращаясь в самый обычный костерок.

Все шаманы почему-то закрыли глаза и склонили головы, как будто кланяясь перед кем-то. Я переглянулся с друзьями и увидел такое же непонимание на их лицах, которое в тот момент было и на моем лице. Ничего не оставалось, следовало поступить, как все. Может, это часть ритуала, и, не сделав этот жест, я сорву всю церемонию. А мне бы не хотелось настраивать против себя этих, хоть и милых, но черезвычайно опасных людей. Кира с Сезом обуревали похожие мысли, так что мы все склонили головы и закрыли глаза.

На площадь опустилась полная тишина, и лишь только потрескивание дерева в костре давало понять, что я все еще нахожусь в реальном мире. Честно говоря, чувствовал я себя слегка глуповато. Вот так вот сидеть и ждать, одни боги знают, чего, мне не слишком нравилось. Но страх того, что я могу нарушить задуманное течение обряда, заставлял меня сидеть на своем месте и не шевелиться.

Не знаю, сколько времени я так просидел. Мои внутренние часы напрочь отказались работать. Складывалось ощущение, что я уже вечность без движения, хотя через секунду мне виделось, что я только закрыл глаза. По прошествии времени в нос мне ударил резкий мятный запах, смешанный с еще чем-то не знакомым. Голова моя тут же закружилась, и теперь мне казалось, что я нахожусь на хлипкой рыболовецкой лодочке в самом сердце урагана. Сейчас идея открыть глаза не казалась мне такой уж предосудительной, так что я попытался сбросить с себя оковы неизвестного дурмана. В том-то и дело, что только попытался. Веки словно налились свинцом и совсем не желали открываться. Головокружение становилось просто невыносимым, и когда я уже не мог с ним бороться, меня бросило на землю.

«Если так продлиться еще хоть пару минут, то меня точно стошнит», — мимолетом подумал я.

Но вскоре эта мысль была вытеснена различными неописуемыми образами, пришедшими извне. Мне казалось, что лечу через весь наш материк. Лечу с такой скоростью, что в состоянии отматывать время назад. Сезоны сменялись один за другим, и так множество раз. Бесконечные видения полей, лесов, городов и, конечно же, болота. Когда мелькавшие в моей голове образы ускорились до состояния одного сплошного размытого пятна, я окончательно потерял сознание.

На этот раз подняться с кровати Наутиэлю, или просто Науту, было не в пример труднее, чем в прошлые. Вытяжка из плодов кровавника оказалась слишком токсичной. Если бы не модификации своего тела, сделавшие его сосуды эластичными, как резина, то сердце точно бы не выдержало. Но это только первые испытания, так что пока не стоит отчаиваться. Наконец поднявшись с кровати, Наут на негнущихся ногах подошел к огромному зеркалу. Видок у него был еще тот. Черные круги под глазами, взъерошенные черные с проседью волосы, морщинистое лицо и усталый взгляд глаз, повидавших много грязи в этом мире. Посмотрев на Наутиэля, можно было сказать, что это мужчина лет сорока пяти — пятидесяти. На самом же деле ему только недавно исполнился тридцать один год. Многочисленные опыты, проведенные над своим телом, хоть и давали весомые преимущества, зато пагубно сказывались на его здоровье.