Арсен Шмат - Путь познания

А вечером… А вечером меня по-настоящему приняли в клан. Все собрались на приснопамятной площади, лишь освободив небольшой пятачок в центре, где поставили крупную жаровню, пышущую жаром. Уже приблизительно догадываясь, что должно произойти, я незаметно заготовил заклинание, которое на время отключает болевые рецепторы. Как оказалось, не зря…

Когда, по обычаю, за мной пришли в мой дом и в сопровождении двух орков я прошел через ряд, образованный воинами, то увидел вождя, а также Кирна и Рила, стоящих тут же, без верхней части одежды, — быстро смекнул, что к чему. А потому на ходу под одобрительные взгляды стащил с себя куртку и рубаху. Буран неотрывно следовал за мной.

Подойдя ближе, я увидел, что из жаровни торчала металлическая ручка, оплетенная кожей. Да только нам не сразу поставили клеймо, подтверждающее, что мы теперь воины клана…

Каждому из нас дали по клинку…

— Воином станет только один из вас. Остальные должны умереть, — жестко сказал Шашер.

Молодые орки удивленно посмотрели на него, нервно сжимая в руках клинки.

Кирн и Рил нервно поглядывали друг на друга и на меня, оценивая противника.

— Да пошли вы, — прошипел я неожиданно для всех. Даже для себя. — Я не собираюсь драться с теми, с кем бился плечом к плечу и кого я без сомнений и с удовольствием назвал бы если не братом, то уж точно другом и товарищем наверняка…

После чего, крутанув клинок в руке, вогнал его в плотно утоптанную землю площади и сел по-турецки, опершись о него спиной. Всем своим видом показывая, что пусть меня хоть сейчас рубят, но биться я не буду. Буран удивленно покрутил головой, но покорно лег у моих ног.

Честно говоря, меня просто все заело. Несправедливости я насмотрелся еще на Земле, и здесь я не собираюсь ее терпеть. Пусть уж лучше помру, чем подчинюсь такому тупому обычаю…

К моему удивлению, меня никто не попытался зарубить. А через несколько мгновений Рил, а потом и Кирн вогнали и свои клинки в землю, сев, как и я.

— Воин не предаст того, с кем вместе дрался, — тихо прошептал Рил, припоминая наш давешний разговор.

Я посмотрел ему в глаза и одобрительно подмигнул, после чего откинул голову назад, упираясь затылком в рукоять своего меча, закрыл глаза. Что ж, теперь и помереть не так обидно будет…

Через минуту тишины я услышал звук вытаскиваемых клинков из ножен. А потом…

А потом услышал, как клинки вгоняются в землю.

От удивления я открыл глаза… Все воины-орки сидели, как и мы. Я встретился взглядом с улыбающимся вождем.

«Ну да, я и забыл, что они еще те любители пафоса и красивых действий. Показушники», — подумал я, после чего позволил себе немного расслабиться.

— Достойно, — провозгласил он.

Затем вынул из жаровни прут с клеймом на конце, раскаленный добела. Клеймо сплеталось прутиками в форму пламени. Только вместо плавных линий, что больше подходят для изображения огня, контуры были резкими и рублеными, больше напоминая нагромождение кристаллов…

«Ах да, — сообразил я, — клан же называется Ледяное Пламя. А каким же оно еще может быть?»

Я успел выпустить заклинание на свободу в последний момент, когда раскаленный металл ткнулся мне в левую грудь, чуть выше соска. Несмотря на заклинание, боль была ужасна.

После этого мне помогли подняться на ноги и тут же стиснули в стальных тисках объятий. В обнимающем я с удивлением опознал Шашера. После этого меня, как и двух теперь уже молодых воинов-орков, обняли и остальные мужчины клана. Такой ритуал принятия в клан. В семью… Почему-то стало легко на душе. Даже боль от ожога отступила на задний план… А дальше… А дальше был очередной пир…

На следующий день большинство орков отправились к драккарам разводить костры — таким образом они пытались освободить их от ледяного плена.

Некоторое время я в задумчивости наблюдал за этим, но, видя бесполезность действа, отправился к местному кузнецу.

Тот был очень удивлен моей просьбе, но через два дня в моих руках была требуемая мною «раскладная линейка», как я окрестил этот предмет. Откованные узкие длинные пластины, соединенные между собой на концах, напоминали мне старые, еще совдеповские, раскладные архитектурные линейки. Только эта имела во много раз большую длину и при желании могла замыкаться в круг.

Также мне пришлось потратить еще полтора дня на нанесение на нее необходимых рун. За это время драккары смогли только еле-еле растопить края ледяных глыб — как оказалось, магический лед очень плохо поддавался немагическому воздействию.

Так что меня с огромным удивлением, но в то же время с не меньшей надеждой встретили на берегу. И при помощи Рила и Кирна, которые звали меня теперь братом, я быстро окружил «линейкой» один из драккаров.

После чего, замкнув ее в круг, отогнал всех подальше, а сам вынул из кармана небольшой Камень Силы, который нашел в закромах погибшего шамана. И, установив его в специальном фиксаторе на «линейке», активировал этот необычный артефакт. После чего быстро отскочил подальше.

Как оказалось, не зря.

Огненный столб ударил метров на пятнадцать и продолжал бить около десяти минут. Когда пламя опало, все с удивлением увидели, что драккар полностью свободен ото льда, но сам при этом не пострадал. Хорошо все-таки, что я задал функцию воздействия только на воду… А Камень Силы был истрачен всего лишь на четверть…

Я повторил подобную операцию и со вторым кораблем.

Орки ликовали и смотрели на меня уже как на своего. А некоторые орчаночки бросали очень даже пылкие взгляды…

А ночью… А ночью обнаружил в своей постели сразу двух орочек — и мне стали понятны взгляды, бросаемые в мою сторону, пока я добирался до своего дома. М-да… слова о «жгучих испанках», несомненно, подтвердились…

«У орков все намного проще, чем у людей», — думал я, лежа в постели, а с двух сторон, положив свои головки на мои плечи, тихо посапывали во сне орочки… И ведь ничто мне не мешает взять этих двух девушек в жены. Причем одновременно… Я зевнул, отбросив такие мысли в сторону как слишком философские, после чего спокойно заснул. Буран, всю ночь выражая мужскую солидарность, тактично провел на шкуре некогда грозного медведя, постеленной у очага.

Следующий день начался с какой-то трудовой суеты на улице. От шума я и проснулся. С приятным удивлением обнаружил, что младшая орочка все еще спала около меня. А вот старшая… А старшая, как я видел через приоткрытую дверь, деловито, но притом очень тихо что-то готовила на открытом очаге в центре главной комнаты, по совместительству работающей кухней и гостиной. Не удержавшись, я тихонько соскользнул с кровати и, подкравшись, обнял девушку сзади, после чего стал аккуратно покусывать ее ухо. Сначала она вздрогнула и вся напряглась, но, сообразив, что происходит, продолжила готовить завтрак, впрочем не забывая отвечать на ласки. А так как готовила она голой… В общем, поели мы довольно-таки поздно.