Надежда Лукьянец - Истории приюта блаженного Хорса

Так кричала про себя Лана и бесцельно металась по дорожкам парка. Желание избавиться от мыслей о будущем, отчаянное желание покоя овладело ею. Буря сильнейших чувств выплеснулась в интуитивное действие. Девочка вытянулась в струнку, поднятые руки, казалось, раздвигали, как две створки, небо над головой. Мир качнулся перед глазами. Верхушки деревьев надвинулись угрожающе, расплылись в тумане. Сияющее солнце тянуло к себе. То ли она приближалась к этому сиянию, то ли оно к ней. Но вот они встретились. Мгновение полной темноты и, еле сохранив равновесие, Лана потерла ослепленные глаза.

Она стояла на высоком горном перевале. Вольный ветер трепал одежду, гудел в ушах, теплой ладонью давил на лоб. Он нес с собой запахи воды, влажной земли, вошедших в пору цветения трав. Справа отвесная стена гор скрывала часть открывшейся перед ней замечательной долины. Через нее текла полноводная река. Один берег, заросший редкими соснами, высокими, ступенями спускался к реке, второй пологий и чистый. Желтый песок на берегу. Луга, пестрели разнотравьем. Лес приближал линию горизонта. К дальнему краю долины река разливалась шире и огибала крутой холм.

Там внизу в голубоватой дымке до самого горизонта были видны обширная речная долина, лесистые холмы, перемежающиеся пестрыми лугами и далекие-далекие пологие силуэты гор. Здесь рядом склон пестрел неприхотливыми цветами, травы под ногами незнакомо и пряно пахли. Все чувства обострились. Лане показалось, что она слышит, как шелестит трава в речной заводи, различает стрекот каждого кузнечика на лугах за рекой. Еще никогда девочка не чувствовала себя такой живой и открытой для восприятия окружающего. «Какая красота!» — не могла не восхититься девочка.

Каменные террасы ступенями спускались вниз в долину. Рядом шумел горный водопад. Подойдя, Лана зачерпнула рукой ледяную воду. От ее холода заломило зубы. Как она оказалась здесь? Где это место? Что ей теперь делать? Лана попыталась осторожно спуститься вниз к реке. Оказалось, что это совсем не трудно. Медленно карабкаясь по камням, спуская вниз ноги, удерживаясь на руках, она спускалась все ниже, и вот, пробежав бегом по пологому склону, она уже стояла у реки. Из высокой травы, при каждом шаге из-под ног летели кузнечики, иногда вспархивали бабочки, над рекой реяла пара голубых стрекоз. Река спокойно несла свои воды. Выше по течению она скрывалась за скалами, которые не позволяли разглядеть верховья долины.

Лана сознавала свою беспомощность. Как мог бы прожить в этом краю один, без пристанища на ночь, без пищи, не умея развести огонь, поймать добычу, найти съедобные травы? Осознание этого мучило девочку до самого вечера. Найти убежище она попыталась, забравшись на развесистое дерево. Пусть пока она не встретила никаких животных, птицы знакомо пели, свистели и чирикали у нее над головой, но что будет ночью? А кому принадлежат тропы, которые из леса ведут к реке? На одной из них Лана увидела отпечатки копыт. А где водятся олени или кабаны, там могут быть и волки.

Спустилась ночь, теплая и темная. Звезды образовывали непривычный узор. Стало страшно. Внизу шуршало, кто-то сопел, слышались непонятные звуки. Кипела ночная жизнь. На сердце лежала тяжесть. Она жива, здорова, правда, находиться неизвестно где, а дома за нее волнуются, ищут! Лане не хотелось причинять неприятности ни Камилле-сан. ни подругам. Она простила даже Санчо. Прислонив голову к шершавому стволу, прочно устроившись на развилке ветвей, девочка задремала.

Потянувшись в постели, Лана подумала сквозь сон о том, какой удивительный сон ей приснился. «Надо рассказать девочкам! — мелькнула мысль. — Я же с ними в ссоре», — и тут Лана поняла: то, что с ней случилось не сон.

Она открыла глаза и увидела светлый с лепниной потолок своей комнаты. Дома! Одетая, девочка лежала на не разобранной постели.

— Саманта, Ренни, вставайте я дома!

Девочки с удивлением смотрели на Лану.

— Где ты была? Мы обыскали весь парк, весь дом. Побоялись сунуться только в подвал, но надеялись, что уж туда-то ты точно не пойдешь! Спиридон-тай и Твердило-вой ушли искать тебя в лес! — Саманта и радовалась и сердилась.

— Где ты все же была? — Ренни с любопытством уставилась на Лану.

— Не знаю! Нигде! Но мне такой сон снился! — Лана начала заикаться от переизбытка впечатлений.

— Нигде? — с сомнением в голосе протянула Саманта, — а, это что? — и она начала выбирать из волос Ланы кусочки коры и привядшие листья.

Лана с ужасом и недоуменем смотрела на подружек. Только минуту назад все происшедшее казалось сном и вот теперь…

— Мне надо поговорить с Камиллой-сан!

— Надо. Только пойдем сначала выкупаемся, позавтракаем, наберемся сил, — уговаривая ее, как маленькую Саманта повела ее к двери.

— А, я сообщу обо всем Камилле-сан!

И Ренни, переполненная беспокойством от раздирающих ее новостей, побежала к выходу.

— …И это, оказывается, было на самом деле! На мне остались все полученные царапины, и листья в волосах, и грязь. Камилла-сан! Что это было? — взахлеб рассказывала Лана.

Том, Саманта, Ренни и Коржик внимательно слушали повествование растерянной девочки.

— Не знаю, дитя мое, пока могу только догадываться. Мне необходимо порыться в книгах. Коржик, Том и Искра мне помогут — они все равно в «карантине», а вы, — она посмотрела на девочек, — идите на уроки. Подружки неохотно отправились собирать книги для занятий.

В библиотеке магическая троица, сидящая в карантине перелистывала книги, разыскивая легенды о магах. Искра сидел на самой верхней ступени библиотечной лестницы и, перебирая книги, качал свешивающейся вниз ногой. Том, выбрав момент, когда этот маятник отдалялся от него как можно дальше, проходил под стремянкой то в одну, то в другую сторону с охапками книг от полок к своему рабочему месту и обратно. Коржик сидел за столом и, перелистывая страницы одной из книг, по своей неистребимой привычке что-то жевал. Искра потянулся, вздохнул и ни с того ни с сего брякнул: — А скажи, Коржик, почему тебя так странно зовут?

— Что значит странно? Имя, как имя! — не согласился Том, а Коржик покраснел:

— Меня еще совсем маленького воры пытались приспособить для квартирных краж. Гросмал-той засунул меня в форточку и велел собирать ценности, а я обнаружил на кухне блюдо со сладкими коржиками и уписывал их за обе щеки до тех пор, пока хозяева не зазвенели ключами. Я пулей вылетел в окно. Гросмал-той подхватил меня на руки и тщательно обшарил за углом, но кроме коржиков в моих карманах он больше ничего не обнаружил. Меня тогда крепко выдрали, а воры прозвали Коржиком. — Мальчик покачал кудрявой головой и тихо заметил, — а никакого другого имени у меня никогда и не было.