Тереза Томлинсон - Лунные Всадницы

Пентесилея, ни минуты не колеблясь, повела Лунных Всадниц вдоль всего фронта надвигающихся ахейцев. Вот она издала воинственный клич, означающий атаку лучников. Образовав широкую дугу, воительницы проскакали наперерез вражескому строю, осыпая войско ливнем стрел и изгибаясь в седле так, как умели только они одни, чтобы ни на миг не оказаться к врагу спиной. Затем Лунные Всадницы стремительно развернулись огромным полумесяцем — и поскакали обратно. Перед этим смертоносным ливнем ахейцы дрогнули, оробели, отступили назад. Многие попадали на землю, как мертвые, так и раненые, и теперь были затоптаны копытами мазагардийских скакунов.

На стенах снова раздались приветственные крики. Хотя союзники заметно уступали численностью ахейцам, похоже, расправиться с ними было не так-то просто: сражались они не на жизнь, а на смерть, а их метод ведения боя застал противника врасплох.

И вновь Пентесилея развернула Бурю и ринулась в атаку, и на сей раз за ней устремились все союзники. Ахейцы в беспорядке бежали обратно к лодкам, причаленным вдоль всего берега. Но вот путь им преградило море, и отступать дальше было некуда. Воины Агамемнона развернулись — и приготовились обороняться. Ахейские боевые колесницы сомкнули строй, ощетинились длинными копьями и мечами, и битва закипела всерьез. Кони вставали на дыбы и ржали от боли.

Мирина отвернулась.

— Не могу я просто стоять и смотреть на это с высокой стены, — прорычала она.

Кассандра тронула ее за плечо.

— Ступай со мной. Мы спустимся к воротам, куда принесут раненых. Я много раз убеждалась: когда облегчаешь чужую боль, сердце не так раскалывается от ярости и боли.

Мирина побрела следом за царевной, гадая, как эта девушка, при всей ее болезненной чуткости, умудряется сохранять спокойствие. Акася, как всегда, шла в трех шагах от них.

— Ты, наверное, к такому уже привыкла, — прошептала Мирина подруге.

Кассандра покачала головой.

— Нет. К такому не привыкаешь. Я научилась выживать — вот и все. Нам, женщинам Трои, поневоле пришлось постигать эту науку.

А рабыни уже выносили с поля боя первых раненых. За этим страшным занятием многим женщинам суждено было самим получить увечья, а то и расстаться с жизнью. Пострадавших укладывали на доски внутри крепостных стен, в то время как другие рабыни уже несли воду и тряпки для перевязки и принимались по возможности оказывать несчастным первую помощь. Земля была залита кровью и рвотой, от раненых в живот исходила невыносимая вонь. Повсюду звучали стоны и зубовный скрежет, хотя кричать, почти не кричали. Рабыни молча и спокойно исполняли свою работу. Мирина заметила, что они то и дело характерным тайным жестом подзывали к себе Кассандру. Вот царевна подошла к воину с развороченным животом: кишки его вываливались наружу, а бедняга извивался в конвульсиях и стонал от боли. Кассандра сняла с пояса миниатюрный фиал и, разжав раненому зубы, влила ему в рот несколько капель. Погладила его по щеке — и спустя мгновение конвульсии стихли. Воин откинулся назад и застыл недвижно, бледный как полотно.

При виде этого Мирина сразу поняла, почему троянцы иногда называли Кассандру Жрицей Сна. Девушка оглядела свой собственный запас снадобий у пояса — кое-какие зелья Атиши тоже способны даровать безболезненную смерть. Надо заняться той же страшной работой.

Все утро Мирина трудилась не покладая рук, даруя покой тем, кому исцелиться не суждено, а таких было множество. Самый ужасное потрясение ей довелось пережить в тот душераздирающий миг, когда девушка склонилась над очередным раненым — и узнала Бремузу: копье глубоко вошло ей в грудь, а удар меча пришелся в голову. Могучая воительница еще дышала, веки ее трепетали. Она узнала склонившееся над нею побелевшее лицо Мирины — и сама потянулась к фиалу.

— Доброго сна тебе, отважная Бремуза, — с трудом выговорила Мирина. Она пригладила подруге волосы и осторожно закрыла глаза. А затем сняла у Бремузы с пояса точно такой же фиал с маковым соком. Целительницам понадобится каждая капля.

Из Аполлонова храма на помощь спустилась жрица Феана, ее-то взволнованный крик и заставил Кассандру поднять глаза. Вниз по улице к Южным вратам шел отряд троянских женщин, все — в кожаных доспехах, с ножами за поясом, вооруженные копьями своих мужей.

— А ну, стойте! — закричала Феана, оставив раненых и бросаясь к ним.

Кассандра с Мириной поспешили следом.

— Что это вы затеяли? — сурово осведомилась Феана.

Женщины остановились как вкопанные. Попадались среди них и совсем юные, но по большей части то были матроны средних лет, и все — под черными вдовьими покрывалами.

Те, что помоложе, в первых рядах, оробев, застыли на месте, но одна из женщин постарше храбро протолкалась вперед:

— Мы пойдем в битву, — объявила она. — Пентесилея сражается за Трою, а ведь она — тоже женщина. Все Лунные Всадницы — женщины, а они совсем юны и так отважны! Стыд и позор, что мы, троянки, сидим сложа руки и позволяем жрицам-воительницам биться за нас!

— Нет, — воскликнула Феана. — Это безумие!

Кассандра шагнула вперед и поклонилась женщинам.

— Ваша решимость делает вам честь, — промолвила она. — Я восхищаюсь вашей храбростью, но вы же не обучены сражаться, как Пентесилея и Лунные Всадницы. Вас перебьют как овец, едва вы ступите за ворота.

Женщины замялись, но тут возвысила голос одна из женщин постарше.

— А что с того, если мы и погибнем? Наши мужья и отцы мертвы. Что нам останется, если Троя падет? Нас всех уведут в рабство те самые воины, что перебили наших мужчин. Нам придется разделять с ними ложе и рожать ахейцам детей. Чем хуже гибель?

В воздухе повисло молчание — с такими доводами поспорить было сложно. Но вот Кассандра выпрямилась во весь рост и вздернула подбородок.

— Я — ваша царевна, — объявила она. — Я приказываю вам остаться.

Женщины неуверенно переглянулись, и тут заговорила Мирина.

— Посмотрите на меня, — промолвила она. — Вы знаете меня как Госпожу Змею. Я привезла вам снедь и питье. Я — не трусиха и надеюсь, так вы меня звать не станете, но сегодня я не сражаюсь. Есть много способов воевать и много способов сопротивляться ахейцам. Сложите оружие и ступайте с нами помогать раненым. Зрелище смерти куда тяжелее, нежели поединок на мечах, и вы докажете свою храбрость, поглядев смерти в лицо.

Спустя мгновение одна из девушек помоложе отшвырнула копье и шагнула к Мирине.

— Я стану ухаживать за ранеными, — согласилась она. — Это верно, что зрелище смерти хуже битвы, но я — справлюсь.

Медленно, одна за одной, к ним присоединились и остальные. Кассандра и Феана облегченно выдохнули.

— Ты молодец, — похвалила Кассандра Мирину. — Я не могла допустить, чтобы у меня на глазах этих женщин перебили точно овец, но в их словах есть доля правды. Все они теряются в кроваво-красном тумане.