Владимир Лосев - Охотник

Он подскочил к ним, намереваясь добить, и понял, что это лишнее: обе крысы были мертвы, им просто оторвали головы.

Крот посмотрел с опаской на гаражи, откуда послышалось зловещее шипение. Нет, определенно эта тварь была сильна, очень сильна. Он например никогда бы не смог оторвать голову даже обычной крысе. Драться с таким могучим существом себе дороже. Он поспешил к подъезду, опасливо поглядывая назад.

Когда до спасительной двери осталось метра три, его затрясло, ноги стали ватными, а пот выступил на лбу. И это в двадцатиградусный мороз! Сердце застучало как бешеное, ему перестало хватать дыхания. Больше всего на свете захотелось лечь на снег и закрыть глаза. Но он заставил себя двигаться. До двери добрался как в тумане, потом какое-то время искал ключ. В себя стал приходить только в кабине лифта. Зайдя в квартиру, захлопнул дверь и лег на пол прямо в небольшой прихожей.

Он пролежал минут десять, прежде чем почувствовал, как ему жарко, тогда извиваясь как змея, стащил с себя куртку, шапку и свитер, потом с трудом поднялся, чувствуя, как понемногу успокаивается сердце, остывает тело и высыхает пот. Шевелиться по-прежнему не хотелось, но он заставил себя снять ботинки, затем, опираясь о стену, добраться до спальни. Там разделся, залез под одеяло и с блаженным стоном закрыл глаза.

Камень на груди излучал приятное тепло, дыхание успокоилось, ноги согрелись, и тогда он полетел в темную пропасть. Сны снились скверные. Всю ночь сражался с тварями, причем орудовал мечом — тонкое лезвие легко разрубало темные лоснящиеся тела с плоскими змеиными головами.

Утром чувствовал себя паршиво, болели мышцы на ногах и руках, а когда после душа осмотрел свое тело, ища незамеченные вчера раны, то заметил, что мышцы увеличились. Бицепсы уже были хоть куда, да и на ногах мяса заметно прибавилось. С таким телом уже было не стыдно на пляже показаться. Вадим довольно усмехнулся и стал одеваться. Думать о том, что произошло вчера, ему не хотелось, итак было ясно, что все происходит из-за камня, который он забрал с чужого алтаря. Да и Лада сказала, что он носит на своей груди беду. Уже трижды за этот оберег его едва не убили. Он же не герой и не дурак, чтобы наступать на одни и те же грабли, следовательно камень надо вернуть.

Словно поняв, что сейчас он думает о нем, камень на груди нагрелся. Крот тронул его и в очередной раз убедился, что тот холоден как лед. Так и не понял, как тот мог создавать ощущение жара, когда так прохладен? И вообще в этом невзрачном камешке много странного. С ним он видит непонятные сны, в которых сражается с разными существами, а потом и в жизни с ними дерется. Так сказать, сначала заочно, потом наяву. Оно ему надо?

Вадим вздохнул и пошел она кухню завтракать. Настроение окончательно испортилось. Кофе горчил, сахар кончился еще вчера, пришлось пить с конфетами, чего он не любил. В комнате и прихожей валялась одежда, сброшенная им вчера. Последней каплей, окончательно испортившей ему настроение, стало кровяное пятно, которое обнаружилось на джинсах. Пришлось застирывать, потом отправлять в машинку, чтобы вечером было бы в чем выйти из дома.

Крот одел костюм и внимательно смотрел куртку: с ней повезло, она оказалась чистой. Он еще немного повздыхал, прибрался и отправился на работу. Был четверг, до субботы оставалось два дня, а потом он отнесет камень обратно в подземелье и забудет все как обычный кошмар.

Вадим вышел на улицу, с горечью сплюнул, увидев на снегу кровь от вчерашних крыс, правда, безголовых туш не было: то ли дворничиха выбросила в мусорный бак, чтобы людей не пугать, то ли бездомные собаки утащили на пустырь, чтобы там сожрать.

Троллейбус подошел как по заказу, и вообще этот день сложился как-то удачно: все получалось, словно удача повернулась к нему, правда, настроения это почему-то не прибавило. Вечером по дороге домой вытащил из кармана телефон и набрал номер Лады. Домой идти не хотелось, наливаться пивом в баре тоже, требовалось что-то другое. Надежды большой на свидание он не питал, позвонил скорее для самого себя. Если девушка пошлет его туда, куда люди ногами не ходят, так ему и надо. Голос Лады был спокойным и приветливым, отчего у него сразу стало приятней на душе.

— Да, я слушаю.

— Привет, это Вадим. Не хочешь погулять?

— Вообще-то на улице не лето, морозно сегодня, — ответила Лада и замолчала, потом через секунду-другую продолжила. — Извини, сразу не увидела.

— Что?

— Что настроение у тебя ужасное. Сейчас… подожди, разберусь в чем дело…

— И в чем по-твоему? — Крот грустно усмехнулся. Можно подумать, по телефону она сможет понять, что с ним происходит. Тоскливо просто. «Хандра без причины на то и хандра, когда не от худа, и не от добра».

— Вижу, снова встретился вчера с этим существом.

У Вадима едва челюсть от удивления не отпала.

— Напали на тебя две крысы. Большие. Но ты с ними справился, так чего хандришь? Хорошо, если так плохо, ты знаешь, где я живу. Приходи, я выйду, только ненадолго.

Крот послушал унылые гудки, словно они что-то еще могли добавить и зашагал к троллейбусной остановке. Около здания, в котором находился коллектор, остановился и поежился: здесь все напоминало ему о подземелье, и набрал номер телефона Лады.

— Я здесь.

— Подойди к двери подъезда, номер квартиры тридцать пять, третий этаж.

Вадим подошел и набрал номер, дверь щелкнула, открываясь. Он дошел до лифта и поднялся. Лада ждала его на лестничной площадке, кутаясь в махровый желтый халат.

— Извини, домой не поведу, там мама и брат, и на улице тебя оставить не могу — замерзнешь. Идем.

Она поднялась по лестнице и села на широкий подоконник. Вадим встал рядом, облокотившись на стену. Девушка показалась ему сегодня еще красивее, чем вчера, вероятнее всего оттого, что халат, в который она куталась, делал ее какой-то беззащитной и ранимой, поэтому сразу возникало желание укрыть ее, прижать к груди, согреть, защитить.

Лада задумчиво проговорила:

— Я была неправа, когда сказала, что ты должен вернуть камень обратно.

— Что?!

— Понимаешь, этот камень, он как твой крест что ли, — девушка посмотрела в окно на заснеженную улицу и зябко передернула плечиком. — Его и нести трудно и бросить нельзя.

— Почему?

— Он тебе и опасность и защита, потеряешь его, погибнешь, а с ним может и выживешь, — она посмотрела на него своими разными глазами и грустно улыбнулась. — Такие дела…

— Откуда у тебя такие мысли?

— Забыл? Я же ведьма, многие вещи просто чувствую и понимаю, а объяснить не могу. Собака тоже чует запахи, знает, кто прошел и куда идет, слышит, какую еду несет, а спроси ее, откуда она это знает, как и я, разведет руками, точнее лапами. Понимаешь?