Леонид Кудрявцев - Лисандра

— Приступай к делу, — напомнил ей сын змеи. — У нас есть работа, и мы должны ее выполнять. У каждого — своя. Учти, нас сильно поджимает время. Я отдыхаю только потому, что жду тебя. Понимаешь?

Тут он, конечно, был прав. Жизнь — это работа. Постоянная работа ради выживания. И отдыха нет. Есть лишь миф об отдыхе, который не дает отчаяться и сдаться.

Впрочем, лично она и именно сейчас всю эту историю для себя может закончить. Сделать это легко, как щелкнуть пальцами. Достаточно снять с шеи амулет и отправиться спать.

Всего-навсего снять амулет. Стоит ли он таких испытаний? В том-то и дело, что стоит.

Лисандра вгляделась в ближайшие нити судьбы. На самом деле, конечно, это были скорее следы имеющихся у каждого человека нитей судьбы, тех самых нитей, по которым о нем можно узнать многое, а при желании и надлежащем умении — даже им управлять. Впрочем, так ли важно, как все это называется? Особенно если учесть, что никто так и не смог определить границу, после которой нити превращаются всего лишь в следы. Да и есть ли она, эта граница? Сомнительно. Особенно если поверить Хантеру, утверждавшему, что даже через такие блеклые следы нитей…

Не стоить отвлекаться. Она привыкла к названию «нити судьбы». Пусть оно и остается.

Между прочим, именно эти нити, те самые, на которые она сейчас смотрела, они были толще, чем у обыкновенных людей. И еще…

Лисандра на мгновение задумалась, подыскивая подходящее слово.

Четче! Да, именно так. Четче, выразительнее. Словно бы нарисованные художником, помешанным на достоверности.

Все-таки какие из этих нитей судьбы принадлежали их с сыном змеи подопечному? Как это определить?

— Ты скоро? — поторопил сын змеи.

— Не мешай, — буркнула Лисандра.

С нитями судьбы, на которые она сейчас смотрела, происходило нечто странное. Они медленно расплывались, изменяли цвет, приобретали странные, невиданные ей до этого оттенки, более чем в реальности живые и притягательные, манящие, не дающие о себе забыть. При этом окружающий ее мир тоже изменялся. Он утрачивал привычный объем, стремительно выцветал, становился допотопной, пролежавшей долгие десятилетия в бабушкином альбоме фотографией. И вампиршу это поначалу даже несколько испугало, а потом она вспомнила объяснения Хантера и сообразила, что именно с ней происходит.

Она уходила в нити, становилась их частью, как и должно для того, чтобы суметь их правильно читать. Так, как это делают настоящие профессионалы чтения следов нитей судьбы. Причем для этого не надо было что-то делать. Это происходило само. Более того, Лисандра явственно ощущала, что нити ее словно бы притягивают к себе, уводят в свой мир. И это настораживало.

Очень осторожно, стараясь не спугнуть возникшее ощущение, вампирша попыталась хотя бы на шаг вернуться к реальности, но у нее это не получилось. Она не смогла даже на волосок отвести глаза от нитей, не сумела вырваться из водоворота цветов и оттенков, стремительно засасывающего ее, делающего ее своей составляющей.

Вот об этом Хантер не рассказывал. Может, у нее что-то происходит неправильно?

Она проваливалась в разноцветное марево, возникшее на месте нитей, и пугалась этого все больше и больше…

А потом страх исчез. Марева более не было, сполохи и переливы оттенков пропали. Мир опять приобрел четкость и привычный объем. Вот только теперь это уже был совсем другой мир.

Мир?

Лисандра подумала, что на подобное название пространство, в котором она очутилась, не тянет. Совсем не тянет. Что-нибудь вроде «странное место» — пожалуй. И не более.

Гм… место. Точнее — комната. Узкая, длинная, с высоким потолком, не имеющая ни окон, ни дверей, находящаяся неизвестно где. Да к тому же еще и пустая.

Пустая?

Вампирша резко обернулась.

Он был сзади, шагах в трех, висел в воздухе, чуть-чуть не доставая ногами до пола. Карлик в черной полумаске, разноцветном трико и колпаке с бубенчиками. Как и положено по всем канонам, у него был горб и большой, загнутый, словно клюв попугая, нос. Еще от него едва уловимо пахло чем-то знакомым и, кажется, не очень приятным.

Джокер.

Лисандра вспомнила, что владельцев таких костюмов еще со времен пеликанских королей называют джокерами. Что ж, до тех пор, пока он не представится, она будет его называть именно так. Если он вообще надумает представиться… А почему бы его к этому не подтолкнуть?

— Ну ладно, — сказала вампирша. — Давай выкладывай, кто ты? Друг опекаемого нами бога или враг? Хотя о чем это я? У богов не бывает друзей, а вот врагов — всегда достаточно. Правильно?

— Ты рассуждаешь логично, — сообщил Джокер.

— Значит, я угадала верно?

— Но ты совсем не знаешь богов, — закончил ее собеседник.

— Вот как?

— Да. Враги, друзья… В мире богов для таких понятий нет места. Они для его обитателей лишены смысла.

— Неужели?

— Уверяю тебя. Среди богов могут быть лишь временные союзники или временные противники. Более — никто.

— Ты обманываешь меня, — сказала Лисандра. — Если есть пусть временные, но противники, значит, есть и конечная цель, ради которой происходит вся кутерьма. Не так ли?

— И опять ты рассуждаешь логично, — сообщил Джокер.

Вампирша решила, что второй раз купить себя не даст.

— Но тем не менее…

Джокер хихикнул.

— Ты права, есть еще и «тем не менее». Конечная цель, как и должно быть для нормальной цели, недостижима. И значит, ее словно бы и не существует. По крайней мере для меня.

— Цель эта…

— Окончательное владычество.

Лисандра наконец-то определила, чем пахнет от ее собеседника. Легкий запах корицы. Запах пряностей, веществ, придающих кушаньям дополнительный вкус, остроту, а еще старинного, очень действенного яда.

Милое сочетание.

— Солидная цель, — сказала она. — Кто бы спорил?

— Солидная, — подтвердил Джокер. — Ради нее и ведется игра. Я имею в виду основную игру. Кроме нее, есть еще и множество более мелких игр, играющихся так, попутно. И вот они…

— А ты, — спросила вампирша. — Ты в какую игру играешь?

— Во все сразу, — сообщил Джокер. — Вот сейчас, например, я вытащил тебя в это место для того, чтобы кое-что обсудить.

Уже теплее, подумала вампирша, кажется, мы приближаемся к главному.

— Как тебе это удалось? Насколько мне помнится, в тот момент, когда ты меня вытащил, я занималась…

— Мне известно, чем ты занималась. Но у меня есть свои возможности. Не забывай, я живу в мире богов. В следующий раз все пройдет проще. Если, конечно, я захочу с тобой еще раз пообщаться. А сейчас — только так.

Джокер тряхнул головой, и колокольчики на его колпачке зазвенели весело и беззаботно, словно говоря: «Не горюй, жизнь полна приятных и веселых моментов».

Полна, даже слишком. Особенно тогда, когда любой желающий, если ему это придет в голову, может, даже не спросив разрешения, выдернуть тебя в какое-то таинственное место для того, чтобы просто перекинуться словечком. Или не все так просто?