Колин Мэлой - Подземелья Дикого леса

— Не могу отвязаться от мысли, что это что-то вроде знака «осторожно, змеи», — признался Септимус, поеживаясь.

Несложная гравировка вилась по всей арке, за которой в темноту уходил туннель высотой примерно с двух взрослых мужчин.

— Не знаю, — сказала Прю. — Мне кажется, такие рисунки обозначают что-нибудь типа круговорота жизни. Или что-нибудь еще в этом духе.

— Хотел бы я знать, кто его вырезал, — задумчиво проговорил Кертис.

— Продолжай хотеть. Кто бы это ни был, дело было вечность назад.

— По крайней мере, мы знаем, что сюда кто-то спускался. Значит, должна быть дорога наверх.

При свете фонаря Кертис снял носки и теперь отжимал их от ледяной воды.

— Само собой, — сказала Прю. — Но мы уверены, что хотим сейчас оказаться наверху?

Мальчик задумчиво поднял глаза.

— Может, ты и права.

— И даже если Дарла не спаслась, кто знает, сколько там еще этих лис. Правда, я не знаю, как мы найдем создателей и реанимируем Алексея, сидя тут.

— Ты все еще хочешь этим заниматься?

— Конечно.

Кертис переглянулся с Септимусом.

— А что разбойники? Надо выяснить, что с ними случилось. — С его носков текли ручейки воды, а босые ноги по цвету и фактуре напоминали свиные эмбрионы в банках, которые стояли у них в школьной биологической лаборатории.

— А еще, — заметил Септимус, — мы чуть не умерли. Дважды. Иногда после такого стоит, знаете ли, пересмотреть приоритеты.

— Дважды? — переспросил Кертис.

— За первый я считаю женщину-лису. А потом — падение.

— Ясно, — кивнул Кертис и добавил: — Хотя я скорее считаю все вместе одним большим побегом от смерти.

Прю раздраженно оборвала обоих:

— Нет, не стоит. Пересматривать приоритеты, я имею в виду.

— Прю, целый лагерь сгинул куда-то, — сказал Кертис. — Мы вообще чудом пережили падение. Как я понимаю, мы с Септимусом — последние оставшиеся в живых диколесские разбойники. Узнать, что случилось, — это наш долг по отношению к остальным.

Девочка, кажется, заранее была готова к этому аргументу.

— У меня вообще есть очень сильное подозрение, что Древо все это предвидело. Мне кажется, оживив Алексея, мы окольным путем поможем всем. И разбойникам тоже. Вот сам посуди. Мы упали в Большой овраг — это в наши планы точно не входило, и нашли вот этот туннель — а тот мальчик мне как раз сказал, что нужно сначала спуститься, чтобы подняться. Честное слово. Прямо вот этими словами.

— Ты уже говорила.

— А еще Древо — или мальчик — сказало, что если мы реанимируем наследника, то спасем свои жизни и жизни друзей. Как ни верти, по-моему, все ясно как день. Это обязательно надо сделать.

— Ну, это же ты у нас оракул. С голосами в голове.

Прю пропустила эту шпильку мимо ушей. Перебирая пальцами волосы, она принялась выжимать мокрые пряди, одновременно рассуждая:

— Вот только не совсем понятно, как это сделать из-под земли. В смысле, в наших нынешних условиях, так сказать, исполнить предсказание Древа не так-то просто. Южный лес далеко. И кто знает, сколько там убийц. Одно ясно: здесь, под землей, подальше от глаз, мы в безопасности.

— Или поближе к глазам, — заметил Кертис, просветлев. — Послушай: если на юге все и правда так, народ помешался на патриотизме, и мы точно знаем, что кому-то важному очень надо с нами покончить, — ты не думаешь, что быть на виду лучше, чем ошиваться в какой-то непонятной норе, где от нас могут избавиться, и никто даже не заметит? Я, конечно, сам над этим титулом смеялся, но ты же все-таки Дева на велосипеде. Символ переворота. То есть понимаешь — кто знает? Вдруг ты появишься, и все на уши встанут, чтобы тебе угодить и убедиться, что ты — ну, желательно, и я тоже — в безопасности?

— Тогда доберемся до Алексея, а там можно будет начать искать создателей, — сказала Прю.

— Нужно рассказать народу, что случилось с разбойниками, — добавил Кертис. — Кто-то же должен помочь.

Тут вмешался Септимус:

— Разве у нас там нет представителя? Брендан вроде недавно Ангуса послал. Он наверняка еще на юге.

Прю кивнула:

— Может, так и надо поступить. — Она помедлила, уставившись на покрытую лишайником стену, почти потусторонне зеленую в свете фонаря. От черной пустоты туннеля по спине бежали мурашки. — Конечно, если мы вообще сможем отсюда выбраться. Может, этот проход окончится каким-нибудь тупиком. Хотя… я помню… — Девочка покусала ноготь, пытаясь вызвать в памяти осенние события. — Пенни, горничная в усадьбе, помогла мне сбежать на встречу с филином, провела каким-то нереальным подземным ходом. По-моему, она упомянула, что туннели там были еще до того, как построили усадьбу. Может, они вообще под всем лесом проходят!

— Может быть.

Кертис выжал из носков сколько смог воды и, скривившись, натянул их обратно на ноги. Закончив, он снова влез в сапоги, встал и осторожно переступил с ноги на ногу. Сапоги тихонько хлюпали.

— Сойдет, — решил мальчик. — Двигаем?

Прю, которая уже оставила безнадежные попытки выжать свою мокрую одежду, сделала пару шагов, проверяя больную лодыжку.

— Наверное.

— Вы идите первые, — сказал Септимус. — На случай, если там змеи.

Кертис жестом пригласил Прю вперед, и они вдвоем шагнули через арку в туннель.

Сырость, казалось, обступила их со всех сторон. Даже если бы вся одежда и не была насквозь мокрой, они наверняка почувствовали бы, как смыкается вокруг густой от влаги воздух. К счастью, чем дальше они продвигались, тем теплее становилось. Этот факт сильно приблизил их неторопливое продвижение к тому, чтобы его можно было назвать хоть сколько-нибудь комфортным. Прю приходилось идти осторожно, потому что нога по-прежнему побаливала. Стены туннеля высоко над их головами, где-то на уровне верхней границы баскетбольного щита, сходились в арочный потолок. Камни, которыми они были выложены, выглядели так, будто им тщательно придавали нужную форму вручную, с помощью каких-нибудь первобытных орудий. Девочка попыталась представить, что за руки все это сотворили: время, которое пришлось бы потратить даже на небольшой участок туннеля, казалось ей невообразимым. Перед ее мысленным взором встали люди и звери, веками трудившиеся над этим коридором глубоко под землей, а в ушах зазвучало эхо их работы и их песен.

Кертис тем временем присоединился сзади к Септимусу, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что та неминуемая змея, о которой крыс все продолжал нудеть, не собирается напасть со спины. Образ Джеймса Эрл Джонса из первого фильма о Конане и его кошмарная трансформация в огромную клыкастую змею была выжжена у него в мозгу с тех самых пор, как он ребенком видел этот фильм с отцом. (Вообще, если подумать, отец ему в детстве то и дело показывал какие-то дикие ужасы; он, конечно, совсем не жаловался, но с точки зрения воспитания это был сомнительный ход. Смотреть в восемь лет «Сияние» [10] Культовый фильм ужасов Стэнли Кубрика, снятый в 1980 году по мотивам романа Стивена Кинга. — разве это нормально?) Мальчик спросил себя, так ли уж он испугался бы, если б к нему и правда подкрался Джеймс Эрл Джонс и превратился в ядовитого гада, и решил, что это было бы как раз очень круто. Особенно если бы он разговаривал. Шутка ли — услышать голос Джеймса Эрл Джонса в реальности. И, не отдавая себе в том отчета, Кертис забормотал этим самым голосом, насколько ему удалось его скопировать: