Наталья Загороднева - Ловцы душ

Это получилось само - вырвавшиеся из моих рук лучи пронзили бойцов, Ловца, откинули черный туман к стенам зала. Внизу, на лестнице, они настигли боевиков, отбросили их от моих ребят.

Охранники упали на пол, переломанные, как деревянные куклы. Легкое движение пальцев - и тело сына повисло в воздухе, плавно опускаясь на труп женщины. Таня истекала кровью. Петля вибрировала, Ловец беспомощно барахтался, пытаясь освободиться. В один прыжок я была у него. Прижала ладонь к бешено бьющемуся сердцу, потянула - и темный сгусток послушно пополз из тела. Глаза Ловца закатились, остекленели, но он еще был жив. Кулем повалился на пол, петля погасла - Таня отключилась. Я обернулась к Сереже и успела увидеть, как его тело дернулось в последний раз, и с губ слетел слабый вздох.

- Возьми! - машинально скомандовала я камню.

Он вспыхнул, раскрылся, залил светом зал и втянул в себя обе души - Ловца и Сергея. Медленно погас, став снова неприметным куском гранита. Я стояла, оглушенная, среди лежащих на полу бесчувственных тел, из которых уходила жизнь.

- Не-ет! - закричала так громко, что стены здания дрогнули.

Опустилась на колени, обняла тело Сергея, выла, раскачиваясь. Его сердце не билось.

- Помогите!

Мой призыв придал сил хранителям - раскидав противников, Макс рванулся наверх, за ним - остальные.

- Дыши! Дыши! - рыдала я, тщетно сотрясая неподвижное тело.

В зал ворвались люди. Замелькали лучи фонарей. Я узнала своих. Измученный, весь в крови, Максим подбежал было ко мне, но увидев Таню, бросился к ней.

- Спасайте! Спасайте ее! Сына, Стасика, скорее. Здесь я сама! - закричала я.

Глеб тяжело дыша, опустился рядом, схватил Сережино запястье, пощупал пульс. Прислонился седой головой к его груди, послушал и взглянул на меня.

- Аня...

- Нет! - Я замотала головой. - Он жив. Слышите?

- Анечка, отпусти его. - Он потянул меня, по грязным морщинистым щекам потекли слезы.

- Уйдите, прошу вас. Оставьте меня с ним.

Наверное, на меня было страшно смотреть. Он подчинился, поднялся, махнул рукой, приказывая всем отойти. Я увидела, как Макс на руках несет Таню к выходу. К нему протягивают руки, он отталкивает: "Я сам!" Незнакомый мужчина бережно и осторожно за ним следом несет Стаса.

Зал опустел. В наступившем полумраке я слабо видела черты любимого лица. Без ненависти Ловца они снова стали мягкими, спокойными. Я плакала, слезы падали на его открытые глаза, щеки, губы. Целовала остывающее тело и не могла остановиться.

- Любовь моя... Слышишь, родной мой, единственный, не уходи! Не оставляй меня одну, прошу. Я не могу без тебя. Мы же половинки, возьми мою душу, кровь - все, что хочешь, только будь, умоляю... Зачем мне эта сила, если я не могу вернуть тебя? - закричала, надрывая связки. - Слышите, вы! Возьмите меня, но оставьте его жить! Сереженька, Сережа, счастье мое...

Я припала к его губам, инстинктивно выдохнула в них.

И почувствовала, как грудь поднялась под моей ладонью.

Замерев, прислушалась. Удар. Слабый, едва слышимый. Еще.

- Гле-е-еб! - От моего крика дрогнул воздух.

Двери открылись, послышался топот.

- Сюда, скорее! Врача! Он жив!

Сильные руки подхватили моего милого, подняли. Я встала с пола, готовая бежать, и машинально схватила камень.

В голову пришла еще одна мысль - я, не раздумывая, бросилась к телу Ловца, припала к его губам, выдохнула и в них тоже - сердце забилось.

- Возьмите и его! - коротко бросила подошедшим ребятам.

Кто-то набросил мне на плечи плащ, я рванулась вон из зала, следом за теми, кто уносил моих родных.

Позади, на полу зала остались лежать два тела. Их спасать было незачем - они давно лишились душ.

Внизу уже стояли машины "скорой помощи". Без темной силы Ловца храм снова стал серым офисом Медиа-холла.

- Подождите!

Я, расталкивая людей, подбежала к носилкам, на которых лежал Стас.

- Секунду, прошу вас, - взмолилась я, и врач удивленно отступил.

Взяла малыша за руку, прижала к губам.

- Сыночек, лапушка, все будет хорошо.

Из точки на его запястье выступили светлые капли. Я дождалась, пока наркотик покинет его организм полностью. Щечки порозовели, дыхание стало глубже и ровнее, он зачмокал губками во сне.

- Покормите его, пожалуйста!

А сама бежала к следующей машине. Люди расступались сами.

Таня пришла в себя, ее горло уже перевязали, но крови она потеряла немало. Бледней самой смерти, с ввалившимися глазами, она слабо улыбнулась мне и протянула узкую ладошку.

Я взяла ее, с теплом и любовью поцеловала, прижала к губам. Отдала достаточно силы, чтобы не бояться за ее жизнь. Она пыталась что-то сказать, я прижала палец к ее губам.

- Позже, позже, милая!

Она кивнула. На скамейке рядом с носилками, игнорируя протестующего врача, устроился Максим, отталкивая медсестру, пытающуюся перевязать его окровавленную руку. Врач сдался, захлопнул двери и "скорая" уехала.

В третью машину я села сама и скомандовала врачу:

- Едем.

Он махнул рукой водителю, медбрат закрыл дверь и с воем сирены мы помчались по ночному городу. Я держала Сережу за руку, доктор тем временем подключал к нему аппаратуру, подсоединял капельницу. Медбрат набирал в шприцы лекарства. Я смотрела на лицо мужа, закрытое прозрачной маской и видела, как слабо туманится пластик у его губ.

- Спи, мой хороший, - прошептала я. - Держись, я что-нибудь обязательно придумаю. Скоро мы снова будем вместе, обещаю.

У больницы нас уже ждали. Носилки с Сережей подхватили двое санитаров, вытянули, поставили на каталку и бегом повезли в раскрытые двери приемного покоя.

Я пошла следом. Мужчина в форме охранника пытался остановить меня, но я так на него посмотрела, что он отступил и сам проводил до лифта. Больше никто не задавал мне вопросов. Стоя рядом с врачами, суетящимися вокруг тела мужа, я вспоминала, как здесь же везли меня, разбитую, едва живую после аварии. Или не меня? И кто я вообще теперь? Яна или Анна? Я посмотрела в зеркало, занявшее половину широкой стены лифта. Анна. Грязная, взлохмаченная, смертельно уставшая и прошедшая через ад.

Его поместили в палату реанимации, возможно даже в ту самую, где лежала я. Вокруг кровати собрался целый консилиум - осматривали Сережу, изучали показания приборов, советовались. Я знала, что его диагноз нельзя записать в медицинской карте, но не скажешь же это прагматичным эскулапам?

Кто-то взял меня за локоть.

- Анна?!

Я повернула голову и слабо улыбнулась:

- Здравствуйте, Александр...

- Евгеньевич, - подсказал доктор. - Вы как тут?.. Что с вами?.. Почему не в палате?..

- Тут мой муж, - грустно сказала я.

- Муж - не муж, а вы сами вот-вот упадете. Ну-ка, пойдемте!

Он потащил меня в смотровую, стянул плащ, вытаращил глаза, увидев шелковую майку на голое тело, но сразу взял себя в руки - истинный профессионал.