Наталья Загороднева - Ловцы душ

И тут вспыхнул огонь в каменных чашах.

Жрец закричал и изогнулся в божественном экстазе. Тимнеон побледнел и приоткрыл рот от изумления...

В наступившей тишине в зал вошла невеста правителя в окружении служанок и танцовщиц.

Тимнеон не мог оторвать взгляд от меня. Я тоже смотрела прямо, не отводя глаз. Все поняла, прочла на его лице. И еле сдержалась, чтоб не заплакать.

Он отвернулся, собрался, смотрел на приближающуюся процессию и лишь побелевшие от напряжения костяшки пальцев выдавали в нем волнение.

Кетцаль отошел назад, ко мне, освободив дорогу будущей правительнице. Шепотом спросил: "Ты боишься? Устала?" Я дотронулась до его плеча и отдернула руку от влажной горячей кожи. Он еще дрожал, приходя в себя после ритуала. Я упрекнула себя: он столько сил отдал служению, а теперь еще и тревожится за меня.

- Господин, если пожелаете, мы уйдем, - шепнула ему.

Он посмотрела на меня, затем перевел взгляд на правителя. Тот не сводил глаз с пышно разодетой девушки, медленно идущей к нему.

- Я не могу уйти сейчас,- с сожалением произнес он. - Я должен их обручить.

- Прости, повелитель,- склонила я голову.

Он кивнул, довольный моей покорностью.

Я перевела взгляд на девушку. О боги, она совсем ребенок! Идет, с трудом переставляя ноги под тяжестью надетых на нее украшений. Лицо напуганное, на глазах - слезы. Темные волосы волной почти до пят, кожа цвета солнечных плодов цивы - смуглая, согретая жарким солнцем. Но красива, даже сейчас, такая юная. И она разделит ложе с Тимнеоном...

Я с удивлением прислушалась к себе: что это со мной? Сердце горит, душу рвет на куски. Я смотрю на невесту правителя и ищу в ней изъяны. Зачем? Мне стало трудно дышать, боль затопила грудь. Я едва сдерживала себя, не зная, куда деть нахлынувшую ярость. Огляделась - никто не видит. Легко повела руками - и порыв ветра ворвался в зал, поднял пышные юбки нарядов, сорвал тонкие покрывала, взметнул золотую пыль с каменных плит, закружил под восхищенные крики гостей. Тимнеон все понял, посмотрел на меня виновато, чуть покачал головой: не нужно. Я опустила руки ладонями вниз, и все стихло, лишь золотые искры продолжали кружиться в сумеречном неверном свете.

Девушка подошла к трону, присела в поклоне, поцеловала руку Правителя.

Кетцаль вышел вперед, соединил их руки и торжественно объявил о наречении.

Едва он вознес хвалу Орису, связавшему души, зазвенели струны серебряных ксантов. Гости принялись выкрикивать посвящения Правителю и Правительнице, желать им многих лун в единстве и радости, доброй земли и щедрого приплода.

- Дару, ты еще хочешь остаться? - спросил меня Жрец.

- Как прикажешь, господин,- склонилась я.

Он пригляделся ко мне.

- Спустимся в сад, там чудесно в это время.

Я снова поклонилась и взяла его за руку.

- Кетцаль-ото! - раздался голос Правителя, и шум стих.

Я обернулась к трону. Тимнеон сошел с постамента и направился к нам.

- Верховный Жрец, что за ману ты прячешь от нас?

- Прости, господин, я не думал, что ты снизойдешь своим вниманием ко мне,- Кетцаль почтительно поклонился. - Священную Деву привел я на твой праздник.

- Священную Деву? - изумился Тимнеон.

- Великий Орис был милостив. Он дал знак и избрал ее для посвящения. Не позднее праздника Рух мы ожидаем схождения божественного сияния.

- О боги! - прошептал Тимнеон, но тут же опомнился:

- Традиции нарушать нельзя, Жрец. Ты помнишь, кому должен явить жертвенную деву для благословения?

- Да, Правитель,- отчеканил Кетцаль. - мы рабы твои и достойны твоего гнева. Благослови великий Дар!

Тимнеон подошел во мне и взял за руку. Повел в центр зала.

- Боги милостивы! - выкрикнул он. - Радуйтесь, люди, милость Ориса с нами! Да примет он дар священный в знак нашего повиновения и покорности!

- Одарра! - взревела толпа.

- Как твое имя, прекрасная? - спросил он.

- Майана, государь.

Майана...- повторил он.

Затем наклонился ко мне, тихо сказал:

- Я так ждал тебя...

Я почувствовала, как моя рука наполнилась тяжестью. Мне не нужно было смотреть, чтоб понять - в ней мой камень.

Тимнеон не отпускал мою руку. Сделал знак музыкантам и повел меня по залу в танце. Я оглянулась на Кетцаля - его лицо казалось каменным, но я почувствовала, как он напряжен. А мне уже было безразлично: после долгих дней сомнений и тоски я шла рядом с тем, кто притягивал одним взглядом. Правитель... Боги посмеялись надо мной, указав того, с кем моя душа могла обрести покой и гармонию. Я не шла - летела рядом с ним, ловила его взгляд и не могла оторваться. Хотелось, чтоб все исчезло, остались только мы вдвоем... Но нельзя - у трона стоит та, что разделит с ним дорогу в небеса, а я так и останусь ничтожной рабыней Храма. На глаза набежали слезы, я встряхнула головой, улыбнулась и позволила себе танцевать так, как хочется, без оглядки на всех, кто смотрит на нас. Я видела только его. Он смотрел на меня. Мы говорили беззвучно - касанием рук, движением губ, бровей, и отражались друг в друге.

"Тимнеон... Твое имя - музыка. Руки - крылья, глаза - звезды. С тобой я всесильна и слаба, могу закрыть тебя от гнева всех богов и не совладаю даже сама с собой. Твои касания обжигают, хочется укрыться в твоей тени и стать продолжением ее, вечной спутницей, служанкой и рабыней твоего голоса, твоей улыбки... Я не жила без тебя - все дороги вели меня сюда, в этот день, разбивший мое сердце на тысячи осколков. Ты - на вершине горы, я - у ее подножия, но душу не обманешь, она обрела потерянное и слилась с твоей воедино".

Тоска разливалась, затопила меня доверху, грозя извергнуться водопадом слез. А Тимнеон не отпускал моей руки, и вот уже музыка стихла, а он все вел меня по кругу.

Раздался гул, земля качнулась, послышался глухой удар в ее недрах. Гости закричали, бросились из зала, многие не удержались на ногах, попадали на каменный пол, и их погребли под собой тела уже других несчастных. Ужас, кровь, рокот потревоженной тверди - само небо, казалось, разверзлось и явило свой гнев. Колонны едва удерживали свод дворца, повсюду падали крупные куски камня, шумно разбиваясь об пол. Тимнеон сдернул меня с места и подтолкнул в стенную нишу. Я от страха не могла понять, что делать, вцепилась руками в его плечи и прижалась всем телом. И в этот миг увидела Кетцаля. Он стоял недвижно, словно не замечая разрушений. Он смотрел на нас, и в его глазах не осталось и проблеска белизны - их затопила чернота. Этот взгляд пронзил меня насквозь, как тогда, в хаарце. Но сейчас рядом был Тимнеон... И за него я испугалась больше.

Я встала впереди Правителя, закрыв его собой, и почувствовала, что магия Дворца отвечает мне. Я чувствовала ее, в руках, в груди, в сердце. Она заполняла меня, выплескивалась из глаз, из пальцев, стекала по телу теплой волной. Сила стремительно нарастала, и, когда стало невыносимо терпеть, я закричала, подняла руки, и от них волной во все стороны откатилась неудержимая мощь света. Люди падали, сбитые с ног невидимым потоком, в ужасе закрывали головы руками... Кетцаль остался стоять.