Наталья Загороднева - Ловцы душ

Сережа открыл дверь.

- Яна! Где ты была? Почему мобильный не отвечает? - сердито начал он, но она, лишь перешагнув порог, повалилась ему на руки. - Яна! Яночка! Да что ж такое?! Надежда Викторовна!

На крик прибежала мама, ахнула, побледнела.

- Вызывайте "скорую", быстрее! - скомандовал Сережа, а сам пронес тело жены в зал, уложил на диван, принялся растирать холодные пальцы. - Яночка, милая, открой глаза!

Тело Яны сотрясла конвульсия, губы посинели, глаза закатились. Она дернулась и перестала дышать.

- Яна! - закричал Сережа, затряс ее, затормошил,- Дыши, милая, прошу тебя! Держись, пожалуйста!

Мама прибежала, кинулась к ней:

- Дочка! Девочка моя!

- Ну где же "скорая"?! - простонал Сергей, прижимая к себе жену.

Поздно - ее глаза уже остекленели, и я-то знала, что она не очнется.

Все было кончено, минуты утекали, а Сергей и мама все пытались растормошить ее, отказываясь верить в случившееся.

В прихожей раздались шаги - приехали врачи. В комнату вошла та же женщина, что была ночью, Татьяна.

- Что у вас произошло? - деловито поинтересовалась она, на ходу доставая стетоскоп.

- Она не дышит! - Сергей посторонился, встал в стороне.

Татьяна нахмурилась, приложила стетоскоп к груди Яны. Затем скомандовала:

- Помогите мне! Нужно положить ее на пол! Адреналин!

Пока медбрат набирал в шприц лекарство, она принялась за массаж сердца.

- Дыши, ну же! Сколько времени прошло?

- Да вот, только что, минут пять- десять,- растерялся Сергей.

Игла пробила грудную клетку. После укола Татьяна снова принялась ритмично давить на грудь Яне, приговаривая в отчаянии:

- Ну что ж вы, обморок, обморок! Тут реанимацию надо, у меня нет оборудования! Ну же, давай, девочка! - она приложилась к губам Яны, выдохнула. Затем снова послушала сердце.

- Поздно...

Мама забилась в истерике, Сергей сполз по стене, закрыл лицо руками.

- Как же так..,- устало прошептала Таня,- я же ночью ее смотрела, никаких отклонений... А она ведь говорила! Твою мать!

Она села прямо на пол рядом с трупом, опустила голову.

- Ты не виновата,- подумала я.

- Виновата,- тихо ответила она и по ее щекам потекли слезы.

Меня оглушило открытие: она слышит! Слышит мои мысли!

Татьяна встала, прошла в подъезд, достала сигарету дрожащими руками, прикурила. Ее лицо побледнело и осунулось. Набрав на мобильнике номер, поднесла его к уху:

- Диспетчер? У меня труп, вышлите перевозку. Нет, диагноз неясен. Не успела. Криминал? Вряд ли. Хотя... Там разберутся.

- Не криминал,- мысленно сказала я. - Но меня убили.

Таня вздрогнула, закашлялась.

- Тише, тише,- я постаралась ее успокоить. - Не бойся, прошу! Ты мне очень нужна! Скажи, ты слышишь меня?

- Что это?! - Она оглянулась, побледнела и затряслась еще больше.

- Таня, я - Яна, не пугайся, пожалуйста!

- Господи..,- выдохнула она и кинулась в квартиру. Там наскоро написала что-то на листке, скомандовала медбрату: "Уходим!", и уже у двери обратилась к Сергею:

- Скоро подъедет машина, тело нужно доставить в морг на экспертизу. Там вам все скажут. Соболезную.

И поспешила выйти. Я рванулась за ней, но меня отдернуло назад, к телу.

Мама рыдала, держа холодеющую руку Яны, Сергей сидел у стены, качаясь, обхватив голову обеими руками.

- Бедный мой, бедный,- с тоской подумала я,- погладить бы тебя сейчас по щеке, утешить.

В его глазах застыла такая скорбь, что даже мне стало холодно. Как сказать ему, что я жива, я здесь, рядом и люблю его по-прежнему? Он тяжело поднялся, подошел к дивану, опустился на колени рядом с телом жены. Смотрел на нее, нахмурясь, будто силился что-то вспомнить, и я знала, о чем он думает.

- Куда она ходила? - спросил бесцветным голосом.

- В больницу,- всхлипнула мама.

- В какую? Что они там с ней сделали? - он стал злиться. Я не осуждала его, понимала - для него это сейчас единственно верное, чтобы выдержать этот удар. - Почему она мне не сказала? Почему?! Еще вчера все было хорошо!

- Я не знаю, не знаю! - замотала головой мама. - Сережа, прошу, не надо, я не выдержу.

Он рывком поднялся, прошел к окну, отвернулся к темному стеклу, скрестив руки на груди. Смотрел в ночь, прерывисто дыша, и все-таки не сдержался - закрыл лицо руками, из-под пальцев потекли струи слез.

- Яна, Яна...- повторял, как заведенный. - Ну как же так? Как ты могла?

А я рвалась на части от боли, от бессилия что-то изменить, от понимания: впереди разлука, первая и последняя. Эх, отмотать бы время назад! Хоть на один день! Какой же дурой я была! Прости меня, любимый, прости...

- Как я без тебя? - прошептал Сергей и ударил по стеклу. Оно жалобно зазвенело. Он прислонился лбом к нему и плакал. - Не верю, не верю...

В дверь позвонили. Это санитары! Не отдавай им меня, милый, прошу тебя!

Сергей прошел в прихожую, открыл дверь, молча пропустил двух мужичин в халатах, с носилками.

Они прошли в комнату, громко топая.

Мама, увидев их, зарыдала еще сильнее, вцепилась в плечи дочери.

- Соболезнуем,- тихо сказал тот, что постарше. - Где бумага от врача?

Сергей показал на стол, сам остался стоять в дверях, прямой, натянутый, бледный.

- Грузим,- кивнул старший.

Они осторожно оттеснили маму, вдвоем подняли тело, уложили на носилки. Старший накрыл его простыней.

- Пешком придется, в лифт не войдем,- сказал он второму, тот покосился на Сергея, мол, может, муж понесет? Затем, вздохнув, взялся за поручни.

Я заметалась. Не хочу! Не отдавай меня им!

Сергей посторонился, отвернулся, когда мимо него пронесли тело жены. С носилок свесилась рука Яны, болталась в воздухе. А я... Мне ничего не оставалось, как следовать за ними.

- Стойте! Я с вами поеду! - Сергей схватил куртку, бросился в подъезд.

Я так хотела бы прижаться к нему, поблагодарить за то, что еще немного он побудет со мной, не оставит одну. Дорогой он держал за руку Яну, глядя перед собой невидящими глазами. Как он теперь будет жить? Не могу поверить, что это случилось. И наш сын... Он ведь и не вспомнит меня. А как я буду без них? Безысходность, беспомощность... Только теперь я поняла, как много всего могла, пока была жива. Столько было возможностей! И прежде всего, нужно было ценить то, что есть. Беречь и дорожить. Я виновата перед тобой, любимый. И перед сыном - виновата. Пусть предстоящая разлука станет мне наказанием. Если бы все вернуть...

Машина остановилась, санитар вышел и открыл задние двери. Я прижалась к Сереже, будто он мог почувствовать это. Носилки, дребезжа, выкатились, из низкого неприглядного дома вышел санитар в несвежем белом халате - помятый, видно, со сна. Зевая, прочел бумагу, подслеповато щурясь, кивнул:

- Заносите!

Сережа вышел, закурил, встал рядом.

- Ваша?

Он кивнул.

- В холодильнике мест нету,- просительно заявил мужчина. - Может испортиться.