Глен Кук - Огненная тень

Я поспешил назад, к своему взводу. Настало время, когда Поверженные должны вступить в дело. Если они планировали что-то сделать.

Ничего не произошло. Насколько я мог догадаться, Поверженные инструктировали и направляли действия вновь прибывших. И, конечно же, ещё в течение двух дней никому не было до меня дела. Но затем город всё-таки удалось усмирить. Все важнейшие точки были в наших руках. Все арсеналы, все укреплённые районы и даже контора Сторожей в Ограде. И жизнь потекла дальше как обычно. Небольшие неприятности нам доставили беглые повстанцы, когда попытались поднять восстание. Они совершенно точно обвинили Герцога в том, что он привёл Леди в Можжевельник.

Но людей в Можжевельнике всё это не слишком волновало.

Были ещё проблемы в Котурне. Элмо хотел навести порядок в трущобах. Но некоторым их обитателям не нужен был никакой порядок. Тогда он пустил в ход компанию Леденца и силой раздавил всю развесёлую компашку местных паханов. Я не видел в этом необходимости, но умные головы боялись, что банды могли стать эпицентром волнений. А любая потенциальная возможность сопротивления должна быть немедленно уничтожена. Думаю, наши начальники надеялись, что такими действиями тоже могли бы завоевать некоторую популярность.

На третий день после прибытия Гвардии Элмо привёл Лейтенанта в мою лачугу на склоне холма.

— Ну как? — спросил я.

Со времени нашей последней встречи Лейтенант ужасно постарел. Такие походы не проходят даром.

— В городе всё спокойно, — ответил он. — Вонючая помойная яма, да?

— Не то слово. Какие планы?

— Ему надо взглянуть на цель, — сказал Элмо.

Я удивлённо поднял брови.

— Хромой сказал, что нам надо его взять, — пояснил Лейтенант. — Не знаю только когда. Капитан хочет, чтобы я осмотрел Замок.

— Повеселимся, — пробормотал я. — Это вам не ёжиков пасти.

Я натянул плащ. Наверху было довольно прохладно. Элмо с Одноглазым пошли с нами. Лейтенант долго и пристально разглядывал Замок.

— Он мне не нравится, — наконец сказал он. — Совершенно.

Лейтенант тоже почувствовал тот могильный холод, который исходил от Замка.

— У меня есть человек, он был внутри, — сказал я. — Но Поверженным я об этом не докладывал. Считается, что он умер.

— А что он мне может рассказать?

— Не много. Он был там только ночью, на площадке сразу за воротами.

— Хм. У Поверженных в Черепице тоже есть девчонка. Я говорил с ней. Она не смогла сказать ничего. Была там только раз, и то такая напуганная, что боялась даже по сторонам посмотреть.

— Она ещё жива?

— Ага. Это та, что ты поймал? Да, живая. Наверное, Леди так приказала. Отвратительная маленькая сучка. Давайте лучше прошвырнемся подальше.

Мы добрались до дальней стороны Замка, там, где уже тяжело пробираться среди камней. Всё это сопровождалось непрерывным нытьём Одноглазого.

— С этой стороны никаких подходов, — прокомментировал Лейтенант очевидную вещь. — По крайней мере, без помощи Поверженных.

— Да с любой стороны тебе не обойтись без подмоги.

Он вопросительно посмотрел на меня.

Я рассказал ему о приключениях Трещины в ту ночь, когда мы брали Шеда с его девочкой.

— А с тех пор?

— Ничего. Как и до этого, впрочем. Мой человек, тот, что был внутри, тоже не заметил ничего особенно необычного. Но, чёрт побери, место связано с Курганами. За всем этим стоит Властитель. Да ты же сам знаешь, дело не пустячное. Они в курсе, что тут у них назревают проблемы.

Одноглазый пискнул.

— Что такое? — дёрнулся Лейтенант.

Одноглазый ткнул пальцем в сторону стены, возвышавшейся над нами на добрых шестьдесят футов. Все посмотрели туда. Я ничего не увидел. Лейтенант тоже.

— В чём дело? — снова спросил он.

— Что-то наблюдало за нами. Отвратительная тварь.

— Я тоже его видел, — подтвердил Элмо. — Длинный, сморщенный желтоватый парень. Змеиные глаза.

Я недоверчиво взглянул в сторону стены.

— Как ты отсюда мог увидеть?

Элмо передёрнулся и пожал плечами.

— Смог. И он мне не понравился. Такой вид, как будто хотел меня укусить.

Мы потащились дальше, продираясь сквозь кусты и перелезая через большие камни. При этом одним глазом все приглядывали за стеной, а вторым смотрели себе под ноги.

— Голодные глаза, — пробормотал Элмо. — Вот какие.

Мы вышли на западную сторону Замка. Лейтенант остановился.

— Как близко можно подойти?

Я пожал плечами.

— Не выпадало случая проверить.

Лейтенант прошёлся туда-сюда, как будто что-то искал.

— Надо привести несколько заключённых и выяснить это.

Я поцокал языком.

— Никого из местных ты не заставишь подойти сюда.

— Думаешь? А если в обмен на помилование?

Леденец переловил половину бандитов в Котурне и объявил настоящий крестовый поход против преступности. Если на кого-то поступало три жалобы, он брал его.

— Слишком просто, — сказал я.

Мы двигались вокруг Замка, чтобы взглянуть на его ворота. Под «просто» я имел в виду упрощённо, а не легко.

Лейтенант рассмеялся. Несколько месяцев тяжёлой жизни не смогли уничтожить его своеобразного чувства юмора.

— Простота мышления позволяет находить простые решения. Несколько месяцев реформ — тех, что проводит Леденец, и Герцог станет героем.

Я понимал, о чём речь. Можжевельник был городом беззакония. Им управляли с помощью силы. Каждым районом — свой человек. И в нём жили тысячи Шедов, они находились в постоянном страхе, над ними постоянно измывались. Любой, кто избавит их от страха, получит всеобщее благословение. При правильном использовании этой поддержки потом будут прощаться любые злоупотребления.

Хотя, подумал я, а так ли важна эта поддержка слабаков. А может, если нам удастся наделить их некоторым мужеством, мы и избавим себя в будущем от лишних неприятностей?

Я уже видал такое. Маленьким людям надо ненавидеть, им нужно обвинять кого-то в своих собственных ошибках.

Но это вопрос не насущный. В настоящий момент от меня требуется лишь предельная осторожность и внимание.

Как только мы оказались напротив ворот, тяжёлые створки распахнулись. Полдюжины диких тварей в чёрном бросились в нашу сторону. Меня окутал какой-то летаргический туман. Я обнаружил, что страх, едва успев возникнуть, тут же исчез. К тому времени, когда они преодолели уже половину расстояния, всё, что мне хотелось сделать, это просто лечь на землю.

Колени пронзила боль. Голова раскалывалась. Желудок свела судорога. Апатия исчезла.

Одноглазый делал что-то странное. Он приплясывал, взвизгивал, как волчонок, махал руками, как раненая птица. Его огромная ужасная шляпа слетела с головы и покатилась по ветру вниз, пока не застряла в кустах.

— Делайте же что-нибудь, идиоты! — прокричал он между двумя тявканьями. — Я не могу держать их бесконечно!