Лилия Касмасова - Инферняня

- Вообще-то, считается, что если в инструкции, которую тебе оставляет родитель, что-то запрещено, то этого достаточно. И дополнительные увещевания и призывы к ответственности являются излишними. Ты же подписала контракт - помнишь, что там по этому поводу написано?

- Да. То есть, сейчас уже подзабылось как-то.

- Ты же недавно работаешь? - недоверчиво спросил Томас.

- Второй месяц.

Эти контракты с работодателями, или с телефонной компанией, например, всегда такие длинные, на несколько страниц, и написаны мелким шрифтом, и пункты в них всю дорогу какие-то дурацкие, вроде: "Компания обязуется предоставлять Клиенту услуги связи...", как будто я и так не знаю, зачем в мою квартиру проведен телефон! Короче, вы поняли, такие бумажки я обычно не читаю. Ну разве что, бывает, развеселит фамилия лица, чья подпись там стоит. Однажды увидела спокойно так себе напечатанное и расписанное "Чингачгук", не смогла удержаться от дикого хохота, и пришлось потом объяснять, что это так мой организм реагирует на острый перец в хот-доге, который я купила у входа в банк.

- А ты знаешь, что там пишут? - спросила я Томаса.

- Я помогал их составлять... Я учился на юридическом в Принстоне.

- Да?? - тут уж мои брови потянулись вверх. Учился? Значит, бросил такой колледж?

- Да, - ответил он на мое недоумение. - Год назад меня завербовала Корпорация. Принстон - их университет. Они уже две сотни лет отбирают себе там сотрудников. Из лучших.

Все же он зазнайка немного. Хотя я бы тоже на его месте зазнавалась.

- А твоя мама знает?

- Нет пока, - нахмурился он.

Видимо, его это удручало. А кого нет? Я вот тоже от своих все скрываю. Они думают, я подрабатываю няней (обычной, разумеется) - зарабатываю деньги, чтобы пробиться на Бродвей, беру уроки танцев и пения. (За этим мы и рванули с Кэтрин в Нью-Йорк полгода назад). На семейных вечеринках нам приходилось исполнять номер из "Кошек". Мы завывали "Мэкавети, Мэкавети" от всей души, так что мои верили, а соседи пугались, что поблизости завелись дичайшие койоты.

Так что там Томас хотел сказать о контрактах?

- И что говорится о нарушении родительских инструкций? - спросила я.

- Неважно, - пробубнил он и встал, как будто чтобы размять ноги.

- Нет, важно.

- Да нет. Зря я поднял эту тему. Это не имеет значения.

- Эй, - я тоже встала. - Чего ты там темнишь?

Он обернулся, руки в карманах:

- В некоторых случаях... увольнение.

- Ничего себе! Как жестко! И ты это сост...

- А в некоторых - смертная казнь, - договорил он.

Я так и села. Меня могут казнить?? Ну, там уж наверное, я должна такое натворить! Так что ко мне это никакого отношения никогда иметь не будет. Спрашиваю спокойно:

- А за что смертная казнь?

- В том числе за то, что ребенка унесут гарпии... Извини, я не хотел тебя пугать, - он присел рядом и взял меня за руку. - Я ведь думал, ты и так знаешь, ты же подписала контракт. И ты так переживала, когда появились эти твари...

- Я испугалась за Петера! - сказала я.

Он погладил меня по руке:

- Извини.

- Да ладно уж, - сказала я.

Его ладонь была большая и теплая, и когда он задержал мою руку в своей, стало так спокойно и все страхи на свете исчезли. Вот странно.

- Ты передашь в агентство, чтобы они разыскивали Селию? - сказала я.

- Да, - ответил он.

Его ладонь ушла - он потер подбородок в задумчивости. Я вздохнула.

- С Селией Барментано и амброзией не все понятно, - произнес Томас, - зачем бы она оставляла бутылку, если забирала всю амброзию целиком? Зачем тратить время, переливать напиток в другую тару, когда в любой момент тебя могут застукать?.. У тебя никакая посуда не пропала?

Понимаете, я не стала рассказывать про сверток с деньгами. В событиях, о которых я сообщила Томасу, они не играли никакой роли. Да и вообще, говорить в приличном обществе о деньгах не принято, правда?

- У меня была одна кастрюля.

- Да? - оживился Томас.

- Она стояла в шкафу. Большая такая, с крышкой.

- Ну вот! - сказал Томас.

- Что - вот?

- Селия - если предположить, что это была она - плеснула туда немного амброзии.

- Немного? Да в эту кастрюлю я войду! Если бы она взяла немного, выбрала бы тару помельче - у меня там набор пивных кружек стоял, с удобными захлопывающимися крышками!

- Ты так любишь пиво? - поднял он одну бровь.

- Да не очень-то. Это подруга подарила мне на День Рождения.

Кэт всегда дарит подарки не раздумывая особо. Зато никогда не знаешь, чего ждать. На мое 18-летие она приперла непонятной формы лук со стрелами, сказала, что он называется арбамет или араблет (не помню уж точно), и что когда она его увидела, то сразу поняла, это именно то, что меня обрадует. Я и правда тогда обрадовалась - тому, что на этот раз, это, слава богу, не огромный расписной керамический горшок (который я передарила тете Маргарет, а она вкопала его в саду и посадила туда огромный цветущий куст).

- Амброзию невозможно отлить в кружку, - сказал Томас. - Она как шампанское, которое хорошенько потрясли. Она разбрызгается на три фута вокруг... - а потом задумчиво добавил: - Значит, кроссовки ей понадобились для подросшего сына.

- Для Мосика? И швейцар их сказал, лет семи... Значит, она дала ему выпить ого-го сколько, если он так вырос!

- Амброзия действует по-разному - в зависимости от природы существа. Вампиру достаточно глотка, чтобы повзрослеть на несколько лет. Полубогу нужно пить ее несколько дней. А богу - и того дольше.

- Да? Ну... Если Селия взяла чуть-чуть, куда же делось все остальное? - спросила я.

- Не знаю, - и Томас пожал плечами. А потом вдруг спросил с улыбкой: - А ты что, всегда проверяешь, на месте ли кастрюли, когда приходишь домой?

- Да, - сказала я, немного смутившись.

Томас раскрыл мобильник и нажал кнопку, заговорил:

- Агент Томас Дабкин. Выдайте общий запрос о местонахождении семейства Барментано: Селии, Чарльза, и их сына Микеланджело, по-семейному - Мосика. Так? - обратился он ко мне.

Я закивала. А он продолжил говорить в трубку:

- Да. Попросить не уезжать и дождаться меня для беседы. Имеется информация, что Селия Барментано незаконно присвоила некоторое количество амброзии. Да, в Нью-Йорке.

Он положил телефон в карман пиджака, который лежал рядом на спинке дивана.

- Ты забыл объявить в розыск Гермеса Олимпуса, - сказала я и важно скрестила руки. А вы бы что чувствовали, подсказывая, что делать, агенту 007?

- Официально он не пропадал...

- А как же автоот...

- Запись на автоответчике могла быть шуткой...

- Но... - взвилась я.

- Нет, я-то понимаю, что он был абсолютно серьезен, - он поднял руки вверх, словно защищаясь. - Но. Официально! до завтрашних, то есть уже сегодняшних, двух часов дня Гермес Олимпус имеет право быть где угодно. И никого, в том числе и тебя, это не касается.