Алина Сычёва - Дыши огнём

- А как ещё? Убийство собрата... - У неё больше не было слов.

- Но ведь люди тоже убивают друг друга. Мы те же самые существа, так же относимся друг к другу. Убийство - это страшно, ты права, но не надо так глубоко переживать из-за тех, кого ты вообще не знаешь.

Она недовольно нахмурилась.

- Ты говоришь сущие глупости! Да, я не отношусь к вам , но лишение жизни как таковой задевает меня. И даже смотря простые новости, я глубоко переживаю каждое несчастье. Что в этом такого?

- Так ты быстрее времени себя изведёшь. Не траться на других людей.

- Если ты заметил, или как ты помнишь, я привыкла помогать другим людям.

- А-а, - вспомнил я. - Я же из категории людей, которым нужна помощь.

Валери кивнула, и добавила:

- Но не всё так просто!

- Ты считаешь?

- Ты же вовсе не человек! А я хотела помочь именно ему!

- Извини, что разочаровал, - с улыбкой сказал я. - Но всё же постарайся меньше вмешиваться в проблемы других людей.

- И не подумаю.

- А я знал одну девушку, которая отдала себя миру и погибла. Ты просто безумно на неё похожа, и мне не хочется, чтобы ты повторила её судьбу, даже, несмотря на то, что она была демоном.

Валери спокойно приняла мои слова.

- У каждого своя судьба. И потом, жизнь же не вечна всё равно.

- Да-да. Ты говорила, что это и привлекает тебя в ней. Не жить всегда - твоя мечта.

- В этом-то вся и прелесть!

- Мне этого не понять.

- Хочешь сказать, что ты вечен? - с сарказмом спросила она.

Мой красноречивый взгляд ответил на все её вопросы.

- Не может быть! - воскликнула она. - Вы живёте вечно?!

Я кивнул.

- Не повезло.

- Да уж, - закатил я глаза.

- Но могут убить, - напомнила она. - Кстати, а за нарушение закона вас сажают в какую-то специальную тюрьму? И какие у вас, кстати, законы? Или вообще ничего нет? У вас демократия или монархия?

- Тебе, правда, интересно?

- Нет, я спрашиваю просто так.

- Я отвечу, но только после небольшой паузы.

Я указал на себя и на Джасмин, которая почти с благоговением слушала нас и совершенно не шевелилась. Валери непонимающе нахмурилась, но потом до неё дошло, что мы всё ещё сидим грязные, в копоти, белой каменной крошке, в прожженной одежде.

- О, боже! Да-да, конечно! - спохватилась она, полностью увлёкшись моим рассказом.

Последующий час мы с Джасмин приводили себя в порядок. Девочка быстро выскоблила себя в ванной, одела одно из своих платьев, и почти ничто не указывало на её не слишком доброе утро. А вот мне пришлось изрядно постараться, чтобы выглядеть человеком. Глаза продолжали быть насыщенного красного цвета, и горели на лице, как два рубина. Смыв с себя грязь, только тогда понял, что под слоем копоти скрывалась в некоторых местах обожженная, абсолютно чёрная кожа. Некогда небольшой ожог в районе сердца увеличился в несколько раз, и теперь половина грудной клетки была покрыта неприятным серым цветом. Лицо не пострадало, если не считать небольших царапин на щеке и лбу. Ладони покрылись загрубевшей кожей, а вместо углекислого газа из носа и рта вылетали небольшие порции дыма.

Свою дырявую одежду я выбросил в мусорное ведро, а взамен её надел белую майку Арозона и мои шорты, невесть как оказавшиеся в его квартире. Выгляжу я вполне сносно, "неправильная" кожа скрыта от посторонних, а глаза скоро вернут свой первоначальный цвет.

Пока я наводил марафет, Валери с Джасмин успели позавтракать, а вот мне есть как-то не хотелось. Дожидаясь, пока они закончат, позвонил Арозону, Элли и даже Воурту, но ни один из них не ответил. Как всегда в таких случая, неприятные мысли одолели меня, и если бы не надоедливая Валери, я бы понапридумывал себе что-то грандиозное...

- Закон, - напомнила она, усаживаясь на своё место на диване.

Джасмин подсела к нам, и они уставились на меня таким взглядом, что я невольно почувствовал себя учителем на уроке.

- А что закон?

- У вас же есть свой закон, по которому вы наказываете тех же самых убийц?

- Не закон, а Правила. Им мы следуем.

- И что это за правила?

- Обычный свод. За нарушение одного из них - наказание. Но не убийство. Убийство себе подобным не разрешается даже как наказание. Нас не очень много, и если мы будем убивать каждого провинившегося, то наш род быстро сгинет.

- И что вы делаете вместо наказания? Что телу не сделай, дух вылетит из него, верно?

- Верно. Но есть один вариант. Это запечатать тело в комнате, и накрыть это комнату морозильным саркофагом. Внутри не холодно, но если попытаешься вырваться наружу - верная смерть. Мы сами по себе можем преодолевать такие преграды, как стены, но если эта стена ледяная, ничего не поможет выбраться. И ты сидишь там, в одиночестве вечность, сходишь с ума. Разве это не страшно? Конечно, можно закончить жизнь самосожжением, но мало кто решается на это.

- И вы так делаете? - ахнула Валери. - Запираете навечно?

- Нет. Где мы возьмём подобную конструкцию? Можно, конечно, построить, но в мире слишком много демонов, которые нарушают Правила. Поэтому чаще всего демоны посильнее промывают косточки тем, кто набедокурил, а ведь нарушают правила в основном слабые, новые демоны, которые по зубам всем, кому за триста. Старшее поколение понимает, как важно жить в изоляции от людей, и что не надо привлекать внимание к нашему существованию. Молодёжь наоборот, хочет показать, на что они способны. Наша жизнь - это противостояние молодых и старых.

- Ты старый?

- Да.

- А ещё какие правила есть?

- Их много.

- Но хотя бы некоторые, самые важные!

- Все важные.

- Ливви!

Я посмотрел на Джасмин.

- Есть одно правило, которое немного противоречит с другим. Все это понимают, но ничего поделать не могут.

- И какое же?

- Рождённые демоны попадаются очень редко. Каждый из них уникален. - Я улыбнулся Джасмин. - Поэтому настоящее родство у нас почти неприкосновенно.

Валери непонимающе захлопала глазами. Я решил пояснить.

- Семья демонов автономна, в ней не действует большинство наших Правил.

- И какое же противоречие?

- Все ценят эту связь, а родитель может пойти наперекор остальным. Он вправе убить своё дитя, и не отвечать за свои действия перед Советом.

- Что-о?! - У Валери вытянулось лицо. - Как так?!

- Вот так.

- И никто ничего не сделает?

- Нет. Неприкосновенность. Правило, касающееся убийство собрата на них не распространяется. То же самое, если ребёнок убьёт своего родителя.

- Но зачем?! Неужели у вас не существует материнского инстинкта?

- Конечно, он есть, так как мы всё же люди, по крайней мере, живём в их телах. Но здесь есть одно маленькое "но".

- Никаких "но" не может быть!

- И всё же. Когда рождается демон, он перенимает к себе часть силы отца и матери. Родители отдают больше, чем на половину своё естество ребёнку, и соответственно, становятся слабее. Не всем это по нраву, и они убивают ребёнка, возвращая свой внутренний огонь к себе.