Виктор Исьемини - Дыхание осени

Быки ревели, кувланские воины орали: «Дымган! Дымган!» Конь под Ингви встал на дыбы, и пришлось его снова успокаивать. Когда Ингви поднял голову, смог увидеть, кого призывали вожди. Дымганом звали здоровенного парня. Ростом этот верзила был под два метра и пеший оказался немногим ниже, чем Ингви, сидящий на коне. Полуголый торс был испещрен шрамами, которые казались на загорелой коже причудливым узором. Голова казалась непропорционально маленькой на широченных плечах. Дымган сильно сутулился, а маленькие глазки глядели настороженно из-под нависших надбровных дуг.

Вооружен он был большим щитом и копьем, за поясом — нож таких размеров, что вполне мог бы послужить мечом какому-нибудь орку. Волосы на лбу он выбрил, а на затылке собрал в узел, из которого торчали бычьи рога. Украшение отлично гармонировало с его тупой мордой и загривком, не уступающим в обхвате бычьему. Внушительный человек.

— Большой парень, — заметил Ингви.

— Победи Дымгана, и мы поступим по-твоему, — азартно выкрикнул вождь. Потом обернулся к своему поединщику, — эй, Дымган! Ты всегда побеждаешь! Сможешь справиться с этим?

— Он сидит верхом на звере, — сообщил великан, — пусть сойдет.

— А с чего ты взял, что я, великий вождь и повелитель, стану драться с простым воином? — ухмыльнулся Ингви. — Я сражался с богами и вождями, к чему мне этот противник? Такой бой не добавит мне славы. Я тоже выставлю своего бойца. И он не будет сидеть верхом на звере. Поступим по правилам.

Шаманы протестующее завопили, поднялся всеобщий крик, но вожди переорали оппонентов. Они расценили предложение демона таким образом: Дымган произвел нужное впечатление, и Ингви боится.

— Давай! — согласился кочевник. — Выставляй какого хочешь! Дымган побьет любого! Побьешь, Дымган?

— Всегда бью, — прогудел великан.

— Хорошо, я вернусь к своим и вышлю сюда моего воина.

Ингви развернул коня и поскакал на холм.

— Ну что? — спросил Кендаг. — Как прошло?

— Почти удалось заставить их уйти, но требуется последний толчок, чтобы колеблющиеся склонились в нужную сторону.

Демон оглядел степь к северу от гряды холмов. Точно, обоз уже был здесь, и среди повозок выделялась фигура тролля, издали напоминающая поросший мхом валун. Дрымвенниль присел отдохнуть.

— Дрым! — заорал Ингви. — Эй, Дрым, подойди-ка, будь любезен! И дубинку свою прихвати!

— Вот что, Дрым, — заговорил король, когда тролль протопал на вершину. — Там один парень. Он довольно крупный, как для человека, и он желает побить самого большого в нашей армии. Должно быть, насмотрелся на орков, и думает, что у нас все небольшого роста. Мне бы хотелось, чтобы ты его разочаровал.

Дрымвенниль поглядел на войско кувланов, приметил и Дымгана, стоящего перед линией колесниц.

— Вот этот, что ли? — тролль с сомнением покачал тяжелой башкой. — А ты не перепутал? Это точно самый большой? Ну ладно, я не переборчив. Можно, после поединка я его съем?

Тролль говорил нарочно громко, а голос у него был такой, что наверняка достигал подножия холма, где расположились кочевники. Ингви расхохотался.

— Дрым, он не понимает по-нашему! Так что можешь сразу переходить к делу… впрочем, я, пожалуй, переведу им твой вопрос. Смотри, как они тебя разглядывают! Наверное, им будет интересно каждое твое слово.

— Ах, как славно возвратиться на нормальную землю! — с чувством произнес Коклос, когда императорский конвой проехал мимо покосившегося пограничного столба. — Итак, мы в Ванете! Я чувствую себя моряком, который ступил на берег после долгих странствий по зыбким водам! Мы в Ванете!

— Говоря точнее, мы в графстве Эгенельском, — согласился Алекиан. — В городе нас, должно быть, ожидают новости.

— А новости будут — одна другой печальней, вот увидишь! — подхватил Коклос. — В твое, братец, царствование единственная хорошая новость — это отсутствие новостей.

— Так что ж, никаких радостных известий в мое царствование ты не припомнишь?

— Отчего же, отчего же… если хорошенько подумать… Да, верно! Вот хотя бы вчера! Вчера я получил очень хорошую новость! Это случилось около двух часов пополудни.

— Да? И какую же новость?

— «Обед готов». Так что тебе есть чем гордиться, великий император. В твое царствование случаются славные дела.

Усталые солдаты тоже приветствовали возвращение. Они приободрились — многие уже начали прикидывать, как станут тратить сантлакскую добычу, если, конечно, удастся утаить ее от господина графа. Солдаты ждали, что их распустят по домам, они возвратятся к господам, снарядившим их по приказу императора в этот злосчастный поход. Им повезло, они возвращаются живыми… А ведь большая часть ванетских воинов осталась там, в сантлакских пустошах, их могилы отмечают путь, пройденный победоносным императором.

Воины высчитывали уже не дни — часы, прикидывали, когда им позволят оставить службу… Надеялись, что случится это в Эгенеле, а до него уже рукой подать.

Вот наконец показался и городок — стены и башни, а за ними аккуратные домики, взбирающиеся на холм, увенчанный графским замком. Дело было к вечеру, и Эгенель дремал, придавленный жарой.

— В Трингвере нас встречали куда приличней, — заметил Коклос. — Поп, который правит здесь, совсем обленился. Не желает приветствовать твое императорское величество! Ей-ей, скверная была идея — ставить клириков вместо графов.

На земле Ванета войско перестроилось и изменило походный порядок — теперь Алекиан возглавлял колонну, не высылали ни разъездов, ни боевого охранения, ни авангарда. Нужда в мерах предосторожности отпала, вот и вышло, что некому оказалось предупредить эгенельцев о прибытии его величества. В Сантлаке эту миссию исполнял авангард, который появлялся намного раньше главных сил. Лишь когда Алекиан подъехал к городским воротам, в Эгенеле ударили колокола. Звонари старались искупить опоздание энтузиазмом, так что гул над городком пошел знатный.

Викарий Канлей поспешил навстречу императору, и встретил Алекиана на улице, когда конвой уже преодолел большую часть дороги. Клирик проявил завидную целеустремленность, он запыхался и тяжело дышал, но следовавшие за ним монахи и мелкие чиновники выглядели недостаточно представительно для такого случая, как приезд императора.

— Ваше величество, — прохрипел раскрасневшийся викарий, — большая честь и неслыханная радость… денно и нощно молились о благополучном возвращении…

Клирик никак не мог собраться с мыслями и сформулировать получше, выходили отрывочные фразы.

— Напрасно стараетесь, святой отец, — злорадно объявил Коклос. — Мы все запомним, мы всем припомним, кто проявил недостаточную прыть, встречая нас с братцем! Какой позор! Сам император пожаловал, а где же торжественная церемония? Почему я не вижу толп горожан? И Гангмар с ними, горожанами, но где горожанки? Наши воины соскучились на войне по женской ласке, они все, как один, герои, им следует воздать почести! Или хотя бы отдать славный город Эгенель на разграбление.