Вадим Крабов - Рус. Склонный к Силе

«Какой кузен!», — возмутился Рус, — «говорила чистая формальность, мы люди современные! Достала эта старина…», — несправедливо возмутился. Кем же еще ему быть? Кузен — брат от двух колен и дальше, седьмая вода на киселе. Но устал сдерживаться, не отвечая на гадливые улыбочки разных хлыщей.

«Эх, надо было персонажа придумать! Теперь поздно. Что ж, дотерплю», — только додумал мысль, как поймал внимательный взгляд… этруска.

Секундами ранее, пораженный настоящей степью в центре каменного шатра, возмущенный «кузеном» совсем не обратил внимания на людей, а их здесь присутствовало достаточно, человек тридцать. Они стояли небольшими группками вдоль округлых стен, а у дальней арки на небольшом возвышении на пятнистой шкуре какой-то крупной кошки сидел князь. Сидел, по-тирски скрестив ноги, словно обычный вождь небогатого племени в одежде простого кочевника. Чуть позади князя стоял сильный шаман с клубящимися вокруг него Духами, по бокам четверо телохранителей — вооруженные воины-маги разных мастей.

Глашатай снова заговорил, и высокий плечистый этруск отвернулся от Руса.

— Князь сердечно приветствует гостей своего дома, приносит извинения за скромность и просит не стесняться. Его дом — ваш дом!

Сразу после этих слов от одной группы кочевников отделился пожилой человек, подошел к князю и с поклоном, что-то говоря по-тирски, передал ему какую-то кожаную безделушку. Князь благосклонно кивнул, взяв подарок, мягко поблагодарил старика и передал толи уздечку, толи ремень невесть откуда взявшемуся слуге. Следом за подарком принял пергаментный свиток и, не читая, отдал тому же прислужнику. Кочевники еще с полстатера благожелательно побеседовали и пожилой с поклоном удалился. Остальные встречи с вождями племен отличались разве что степенью благосклонности беседы.

«Чертов этруск!», — думал Рус, — «надеюсь, он обо мне не в курсе. Конечно не знает или не узнает, видит же мое посвящение Гее. Я — не этруск. Он стопудово какой-то посланник. Надо же, в такую даль забрался. Не дай бог по мою душу. Да нет, вряд ли не такая уж я и шишка», — успокаивал себя, но волнение оставалось.

«Смотри-ка, как Духи вокруг него вьются, почти как у шамана. А какое представление князь устроил! В натуре бедный радушный бедуин гостей принимает, а Сил вокруг…»

Теперь Рус смотрел одновременно из транса и из реальности. Стены и потолок оказались пронизаны структурами, пропитанными Силами. Такое возможно только при поддержке дорогущей алхимии с ингредиентами из пятен. «Климат-контроль» стоил… неимоверно дорого и знающие люди это прекрасно понимали. Вот тебе и «бедный бедуин». И еще; кроме явной охраны на скрытой круговой галерее находилось два десятка лучников со Знаками. Безопасность по полной программе.

Местные кончились, и к князю подошел единственный иностранец.

— Приветствую тебя, вождь всех тиренцев, великий Асман Второй! — этруск неуклюже поклонился. Со своими габаритами он даже в наклоне возвышался над тиренцем. Разогнулся и торжественно вручил князю свиток.

— Как здоровье моего брата Гросса Пятого, уважаемый Стригант? — любезно поинтересовался Асман, впервые за время приема заговорив по-гелински.

— Хвала Френому и остальным Богам, царь чувствует себя превосходно. И тебе желает благоволения всех геянских Богов и Духов Предков твоего народа, — ответил посланник, продемонстрировав знание местной веры.

— Да, уважаемый Стригант, вера наших предков и твоего народа удивительно схожи… — эта ничего незначащая беседа продолжалась примерно два статера.

Когда этруск с поклоном отошел от князя, Рус почувствовал острый локоть девушки и услышал злой шепот:

— Не спи Рус, пора идти, шагни первым, — с мыслью «а мы, оказывается, на закуску», шагнул.

По-гелински говорили исключительно из-за Руса.

— Да хранят тебя Боги и Духи Предков, Асман, — после поклона поприветствовала князя Гелиния.

— Да хранят Боги и тебя и твоего… кузена, — ответил князь, выделив паузой неопределенность этого родства, — как здоровье твоего отца, Гелингин?

— Хвала Богам, он здоров.

— Он все еще сердится? — участливо спросил князь.

И тут Гелинию прорвало. Не криком с истерикой, а наоборот змеиным шипением.

«Учите языки!», — вспомнил Рус азбучную истину, так как девушка от волнения перешла на тирский. Князь ответил на том же языке и тоже тихим голосом. Их могли слышать разве что невозмутимые телохранители.

«Нихренасе дальняя родственница! Так на равных говорить с князем! И не боится. Точно. Волнение как рукой сняло. Раскраснелась, глаза горят. Чисто фурия…», — Рус и не заметил, как подумал о ней с восхищением. Точнее благосклонно.

Последние фразы по-тирски прозвучали более мягко, чем первые и князь, наконец, обратился к Русу:

— Как здоровье твоих родителей, уважаемый Рус? — похоже это обычное вежливое обращение бывших кочевников.

— Благодарю, Великий Князь, благоволением Богов — хорошо, — сказал и заметил, как в момент произнесения слова «великий» князь едва заметно поморщился.

«О-па, косяк. Гелиния его просто Асманом называла. Ничего, я иностранец мне простительно. На слова этруска не морщился».

Князь неожиданно встал и хлопнул в ладоши:

— Спасибо, уважаемые гости, что приняли приглашение, посетили мой скромный шатер. А теперь, в продолжение моего гостеприимства, прошу вкусить скромную пищу для тела и послушать музыку — отраду души. Приглашаю всех в парк. Идите, я встречу вас там, — развернулся и скрылся в арке. Специально быстро, дабы не заставлять «уважаемых» лишний раз кланяться. Скромность — второе имя настоящего бедуина.

Весь обратный путь Гелиния угрюмо молчала. Рус попытался было что-то спросить, но она не ответила. Так, молча, и вышли из дворца. Как оказалось, из другого выхода. Толи сами увязались за другим слугой, толи он перепутал, но придется пройтись в обход.

— Дарки! — в сердцах воскликнула девушка, — да у него и слуги никудышные!

— Успокойся, Гелиния, — подбодрил её Рус, — всего стадий пройти. Подумаешь!

Девица зыркнула на него раздраженным взором и стала спускаться первой. Каменная лестница вела на ухоженную травяную дорожку.

Спускаясь за ней мимо стайки молодых придворных-привратников, Рус услышал:

— Интересно, а куда это голоногий страусенок побежал?

— Разве ты не видишь, Карангул, за той облезлой курицей! — и стайка дружно заржала.

На страусенка Рус не обратил бы внимания, но «облезлая курица» его задела. А может просто надоело терпеть дворцовые ухмылки, и он не выдержал. Забыл все правила вызова на дуэль, а и вспомнил бы — наплевал. Зачесались кулаки. Три секунды и четверо высокородных сосунков, подвывая, валялись на ступеньках, держась кто за живот, кто за челюсти. Сабли так и оставались в ножнах.